Харьков – проклятое место Красной Армии

Чтобы компенсировать ослабление фронта, предлагалось немедленно приступить к развитию полевых укреплений на занимаемых войсками Южного фронта рубежах на глубину дивизий первого эшелона (до 10–12 км) с готовностью батальонных районов обороны не позднее 15 мая. Однако времени для этого оставалось мало. Выполнить намеченное должным образом не удалось.

Стремясь максимально усилить ударные группировки, маршал С.К. Тимошенко еще в апреле изъял из состава армий Южного фронта ряд частей. Так, командующий 9-й армией генерал-майор Ф.М. Харитонов получил распоряжение направить в 6-ю армию три артиллерийских полка РВГК [73] . Впоследствии, когда противник нанесет мощный удар по 9-й армии, слабость ее артиллерии самым негативным образом скажется на ходе и исходе боев. 10 апреля командующий войсками Южного фронта по приказу главкома начал отправку на Юго-Западный фронт 244-й и 266-й стрелковых дивизий, двух гаубичных и двух пушечных артиллерийских полков [74] . Это также будет иметь негативные для Южного фронта последствия.

Нельзя сказать, что, готовясь к наступлению и рассчитывая на его успех, командование направления не исключало контрмер или даже упреждающего удара со стороны противника, особенно со стороны Славянска, где располагались танковые и моторизованные дивизии армейской группы «Клейст». И Тимошенко, и Малиновский хорошо знали, с кем имеют дело. Ее командующий – Э. Клейст – являлся одним из опытнейших немецких военачальников. За его плечами уже насчитывалось более пятидесяти лет военной службы. Дивизии Клейста прошли по Польше, Франции, Югославии. Его 1-я танковая группа (затем армия) была главной ударной силой врага на южном крыле советско-германского фронта. Впоследствии с ноября 1942 г. Клейст возглавит группу армий «А» (1-я танковая и 17-я полевая армии).

Да и сведения, которые добывала разведка, свидетельствовали о том, что противник проявляет заметную активность в своем тылу перед правым крылом Южного фронта. И туда поступило указание, подписанное И.Х. Баграмяном: «Усилить действия войсковой разведки с тем, чтобы непрерывно иметь данные о частях противника, действующих на фронте. Добиться в каждые 2–3 дня захвата контрольных пленных на участке каждой стрелковой дивизии, особенно на важнейших направлениях: лозовском, красноармейском, славянском, ворошиловском, куйбышевском, ростовском…» [75]

А 16 апреля Военный совет направления уже прямо потребовал от разведки Южного фронта: «Вскрыть подготовительные мероприятия противника к возможному переходу в наступление весной и установить начало и характер перегруппировки войск противника перед фронтом.

Следить за подходом свежих резервов противника из глубины к линии фронта, установить районы сосредоточения этих резервов и вскрыть подготавливаемое противником направление главного удара.

Следить за подвозом всех видов снабжения и особенно за поступлением новых образцов артиллерии, танков и стрелкового оружия.

Следить за мероприятиями противника по восстановлению танковых соединений, за их, возможно, новой организацией, новыми методами применения танков на поле боя» [76] .

Неправильно было бы считать, что разведке удалось решить поставленные задачи, однако полученные сведения все же позволяли сделать вывод: противник готовится к наступлению. Особенно это было заметно на смежных флангах 9-й и 57-й армий, то есть там, где его удара больше всего и следовало опасаться. Однако реакция С.К. Тимошенко была весьма своеобразной. Он не придал этим сообщениям должного значения, считая их в значительной мере дезинформацией.

Это не было случайным. Успехи зимнего наступления советских войск у значительной части командного и политического состава породили настроения благодушия и излишней самоуверенности; широкое распространение получило мнение о том, что немцы, мол, после тяжелых поражений не в состоянии проводить широкомасштабные наступательные операции и не смогут добиться того, что им удалось в сорок первом году. Немалую роль сыграла и установка И.В. Сталина «о полном разгроме немецко-фашистских захватчиков в 1942 году». Это, естественно, не могло не коснуться и главкома, и командующих армиями.

Н.Г. Лященко вспоминает, как бойцы и командиры, пробиравшиеся через линию фронта из вражеского окружения, сообщали, что в Славянске и других городах противник срочно ремонтирует танки, их боевыми машинами забиты цеха недействующих заводов. Когда он доложил об этом командующему 9-й армией Ф.М. Харитонову, тот заявил, что в ближайшее время немецкие войска не способны к наступлению – у них недостаточно сил для активных действий. А что касается «окруженцев», то их сведения, мол, надо брать под сомнение: не исключено, что кое-кто заслан немцами. В свою очередь командарм кратко проинформировал Н.Г. Лященко о нашем предстоявшем большом наступлении.

Разумеется, далеко не все придерживались подобного мнения. В конце апреля, когда 57-я армия двинулась в направлении Лозовой, а ее место заняла 9-я армия, у того же Н.Г. Лященко состоялся разговор с командармом К.П. Подласом, который мы приводим дословно: «…Николай Григорьевич, на прощание (в тот момент 106-я стрелковая дивизия, которой командовал Лященко, передавалась в 9-ю армию. – Авт. ) хочу тебе дать совет, не посчитай его за назидание молодому комдиву. От чистого сердца говорю. Не нравится мне, что за последнее время, не знаю с чьего легкого словца, пошла молва о том, что, мол, немцев мы уже разгромили под Ростовом, Москвой и т. д. Теперь шапками забросаем врага. Не дай себе утвердиться в этой мысли. Фашисты еще сильны. И воспользуются малейшим просчетом… Дороги вот-вот начнут подсыхать, как бы фашисты не двинулись в новое наступление. По сведениям разведки, они усиленно начали подготовку техники в тылах. Не дай противнику застать себя врасплох» [77] .

Надо полагать, что своими мыслями К.П. Подлас делился не только с подчиненными ему командирами.

Примерно в середине апреля Военный совет Юго-Западного фронта решил для лучшего уяснения поставленных армиям задач провести в Купянске, в штабе 38-й армии, совещание с участием командующих армиями, членов военных советов армий, командиров кавалерийских и танковых соединений и начальников родов войск фронта. На нем были подробно освещены итоги зимнего наступления войск фронта, дана оценка создавшейся к весне оперативно-стратегической обстановки на самом юго-западном направлении, уяснены основные цели Харьковской операции и поставленные перед войсками Юго-Западного фронта задачи.

Участник этого совещания, командующий 38-й армией К.С. Москаленко (кстати, он указывает, что совещание состоялось в двадцатых числах марта, но, скорее всего, И.Х. Баграмян более точен. Каких-либо документов о совещании пока не обнаружено. – Авт. ), вспоминает: «Открывая заседание, маршал С.К. Тимошенко подчеркнул, что в результате поражений, нанесенных немецко-фашистским войскам в ходе зимней кампании, инициатива боевых действий захвачена Красной Армией. Далее он обратился к ситуации на юге и охарактеризовал ее как выгодную для Красной Армии. В течение зимы, говорил он, главное командование Юго-Западного направления навязывало свою волю противнику, выбирало место и время нанесения ударов. Главнокомандующий отметил, что хотя наступление на стыке Юго-Западного и Южного фронтов в январе – феврале и в марте не достигло поставленных целей, так как проводилось ограниченными силами, тем не менее врагу нанесен чувствительный урон. Кроме того, эти операции способствовали занятию выгодных исходных рубежей для ликвидации харьковской группировки противника. Затем маршал Тимошенко сказал, что уже в ближайшее время мы сможем привлечь для разгрома врага значительные силы, и в связи с этим предложил подвести итоги зимней кампании и наметить план боевых действий на весенне-летний период 1942 года» [78] .

И.Х. Баграмян проанализировал сложившуюся обстановку и сделал вывод: харьковская группировка противника не могла начать активных боевых действий до прибытия значительного пополнения личным составом и материальной частью, восстановления оперативного построения войск и подхода крупных оперативных резервов. Детализировав высказанное маршалом Тимошенко убеждение в том, что лишь с наступлением тепла немецкие войска начнут активные действия, начальник штаба сообщил: по данным, поступившим из различных источников, противник начал сосредоточение резервов, в том числе значительного числа танков, в районах восточнее Гомеля, Кременчуга, Кировограда и Днепропетровска, что подтверждало его намерение предпринять весной решительные наступательные действия. Об этом же свидетельствовали показания пленных.