Have a nice life

– Ты больна душой. Не знаю, излечимо ли. У большинства здесь больны тела, и, как следствие, душа. У тебя наоборот. Знаешь, я как-то шел ночью по берегу океана. Оставлял следы на песке, в которые тут же заливалась вода. Я обернулся назад - линия прибоя, освещенная тысячами звезд, разделяла два мира. Суша и океан. Земля и вода. Я не рыба. В том мире мне нет места. Поэтому, даже ходя по краю, я остаюсь здесь. Так и большинству из нас нет места там, во тьме. Наше место здесь. На земле. Стоять у океана и смотреть на звезды, вдыхая просоленный воздух.

– Как ты красиво говоришь. Я никогда не видела океан.

– Мы прямо как в "Достучаться до небес". Давай угоним Мерседес и поедем к океану. И достучимся.

– Не могу, я должна сегодня, я...

– Ты никому ничего никогда не должна. Эти три "ни" усиливают одно "не" в три раза. Это твое защитное заклинание, оно должно быть всегда в твоей голове. Запомни это.

– Я обещала.

– Кому? Себе? Да не смеши.

– Это что-то типа квеста, понимаешь.

– Что-то читал об этом. Это "группа смерти" в соцсетях?

Бель мочала.

– Я прав?

По щекам девушки скатились слезы.

– Да...

– Ну, раз обещала, надо выполнять. Только не пойму, почему мост?

– А как еще?

– Тут столько вариантов. Даже мост можно "прокачать". Вот видишь гора?
– Ден указал на невысокую гору, освещенную, точно новогодней гирляндой, канатной дорогой, карабкающейся вверх.
– Там есть площадка, там банджи. Тебя привязывают, только не за ноги, а за шею, и там не резинка, а обычная веревка. Последний экстрим.

– Я боюсь высоты.

– Хах! А смерти нет? Ты же собиралась прыгнуть с моста?

– Там не так высоко, и вода холодная наверняка. Там умрешь от обморожения, а сознание потеряешь от удара.

– Ты загадочная, Бель. Банджи... Банши... Все перекликается. Знаешь, Банши - это женщина, появляющаяся возле дома того, кто должен умереть. А банджи это смертельный аттракцион здесь.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Давай угоним Мерседес.

– Я так не могу. Я должна предпринять попытку.

– Хорошо. Давай спустимся в подземку, прокатимся на метро. Останемся живы - поедем к океану.

– Давай. А что там, в метро?

– Вот спустимся и узнаем.

– А ты точно не агент?

– Нет. Я так же как все здесь, подписал все бумаги, что все осознаю и даже донорство здоровых органов подписал.

– А я отказалась. Не хочу, чтобы кто-то носил мои органы.

– Но ты же все равно умрешь? А так бы спасла чью-то жизнь. Жизнь того, кто за нее борется.

– Когда подписываешь донорство, то посылаешь вселенной сигнал, что твое тело тебе не сильно дорого. Тогда вселенная может убить тебя, раз тебе наплевать, а люди потом раздадут тебя по кусочкам. А я так не хочу. Я хочу умереть сама. Осознанно.

– Ты не такая простая, какой кажешься поначалу, Бель.

– Дай мне сигарету. Никогда не курила.

– Держи, - Ден протянул девушке сигарету и зажигалку. Бель сильно затянулась и страшно закашляла.

– Какой ужас!
– сквозь тошнотный кашель сказала она.

– Может, ты и алкоголь не пила никогда?

– Вино пару раз, - у Бель шли слезы от кашля.

– Ясно. Значит, напьемся текилы у океана.

Над входом в метро светилась неоновая вывеска: "Рано или поздно мы все окажемся под землей". Молодые люди зашли в вестибюль метрополитена. Куча жетонов лежала на окошке кассы. Ден взял один.

– Выбери себе сама.

– А ты не можешь взять и мне?

– Нет. Это уже лотерея. Если вытянешь несчастливый жетон - под ногами откроется люк, когда будем проходить турникеты. Что там, внизу, не знаю, вроде бы темнота, высота и змеи на дне.

– Фу. Не люблю змей.

– Бери жетон.

– Хорошо.

Бель взяла жетон из середины кучи, предварительно поводив рукой поверх россыпи, будто выбирала булочку повкуснее и в которой больше повидла.

Жетон в турникет - проход открыт. Повезло. Обычный эскалатор шумел механизмами, опуская молодых людей к платформе.

– Я тебя про что не спрошу - тебе все не нравится. Знаю, ты подросток, все дела. Но все же. Есть что-то, что ты любишь?

– Раньше любила проводить время с отцом, но он стал много работать.

– Что еще?

– Любила играть в кукол. Закончила пару лет назад только. И то, заставила себя. С куклами иногда интереснее, чем с людьми. Куклы не лгут и не предают. Не делают больно. У меня были взрослые куклы. Они искали интим магазины, чтобы купить себе это самое, ну ты понял. Чтобы заводить детей. А то они никак этого не могли делать.

– Интересно ты мыслишь. Хотя я согласен, многие куклы лучше людей. Но и люди бывают хорошие. Очень редко можно встретить своего человека. Своего в доску, понимаешь. Он буквально один на миллион. Но когда находишь его - мир меняется. Точнее, это человек меняет для тебя мир. Открывает его заново для тебя.

– У тебя был такой человек?

– Был, но она умерла.

– Жаль.

Молодые люди вышли на перрон. Самоубийцы прыгали между поездами, некоторые лежали на рельсах в ожидании состава, кого-то убило током. Поезд прибыл на противоположную платформу. Двери открывались и закрывались невпопад. А края дверей были остро заточены. Кто-то успевал пробежать, кто-то нет.

– А что с ней случилось?
– все-таки решила узнать Бель.

– Она умерла. Как - это не важно. Важен сам факт. И нет больше того человека, одного на миллион, одного на миллиард, одного на всю планету. Одного на весь этот чертов мир.

– Грустно.

– Тебе-то что грустить. Твой человек ходит где-то по земле, ищет тебя. Ладно, вот и наш поезд, приготовься. Нужно быстро проскочить в эти двери!

Поезд шумел и быстро приближался, слепя светом фар. Скрип тормозов. Остановка.

– Пошли!

Ден вбежал первым, двери хищно захлопнулись за ним. И тут же открылись вновь.

– Давай!
– скомандовал он.

Бель забежала. За ней пытался забежать какой-то парень, но не успел - двери разрезали его пополам.

"Следующая остановка - "Чистилище!" - хрипел голос в динамиках.

– Ты, правда, думаешь, что мой человек ходит где-то сейчас и ищет меня?

– Если я в чем-то и уверен в этой жизни, то в этом.

– Но ты же говорил, что вы разъехались полгода назад, а разошлись полтора года назад?