Хэллоуин 2020 или Доброй ночи...
Шрифт:
Где-тo на стенах, на полу раздается противное царапанье и слышно множественное дыхание, оно зловонное, как пасть моего старого покойного пса Борьки перед смертью. Когда он лизал меня в нос и жалобно скулил у меня на руках.
Кто-то вскрикнул, и я от неожиданности приоткрыла один глаз. Тут же чуть не заорала, увидев красный зрачок, впившийся в меня и заставивший заледенеть всем телом. Я быстро зажмурилась обратно, но успела рассмотреть черную шерсть, порывшую человеческий голый череп, острые клыки и открытую бездонную пасть чудовища.
В глазу начало
– Оборотень и Баба яга минус десять баллов за непослушание! Открывайте глаза!
Ну вот, приехали. Еще десять баллов. Интересно со скольки отнимают и сколько у меня осталось.
– Добро пожаловать в Тридевятое государство, шестое измерение, шестого круга Луны. Через три часа трамвай остановится у дуба с золотой цепью. Выходим и не шумим. С котом не говорить и ничем его не кормить.
– Это она про тебя?
– Неее, про предка моего. А меня можно. Например, вот ею, – облизался и плотоядно посмотрел на мышь. Та истерично пискнула и свалилась замертво. Я испуганно потрясла клеткой.
– Притворяется. ктриса погорелого театра. Давай ее сюда. Она вмиг оживет.
– Облезешь.
– Ты ж обещала!
– Пыф. Ты тоже много чего обещал.
– Я выполнил!
– А я нет. Я перевоспитываюсь. Не хочу быть живодеркой. Мышку жалко.
– Мышку ей жалко. Она, между прочим, последнее звено в пищевой цепочке. я нет. Я друг человека.
– Надо тебя в Корею oтправить. Там тебе покажут какое ты звено в пищевой цепочке.
– Что этo за Корея такая?
– Там едят и собак, и котов.
– Это второе название Ада? Нет, в Корею мы не поедем. Так. Дай карту свою. Гляну сколько баллов осталось.
Карту я сунула в карман фартука и доставать боялась. Как табель в школе из рюкзака.
– Показывай.
Снова зажмурилась и протянула карточку Черноморду.
– Тааак. Ну все. Жесть. По нулям.
– Чтооo? Как по нулям?
Черноморд доволен, ещё емного и рот до ушей разлезется, как у чеширского кота.
– Лгун мерзкий!
– Ты не обольщайся. Там не так все и хорошо. Семьдесят баллов из ста. И это мы ещё не доехали. сли ниже шестидесяти будет пойдешь к нежити на отработку. Ужас какой. А я с тобой! Чтоб больше не дышала, не сопела, не чихала пока я не разрешил.
Трамвай остановился в лесной чаще напротив огромного черного дуба с раскидистыми ветвями, похожими на щупальца осьминога. Вокруг ствола сверкает кольцами массивная золотая цепь.
– Итак, мы на меcте.
От неожиданности я ойкнула. Вместо птицы с человеческой головой перед нами стояла женщина с красными волосами, в строгом черном платье с большими круглыми очками, из-за которых ее глаза напоминали совиные. К слову, лицо ее не изменилось.
Я оглянулась по сторонам и замерла. Нечисть исчезла и теперь меня окружали люди. Ну если вот этих вот можно так назвать. Мы смотрели друг на друга, пытаясь узнать в человеческом облике ху из ху. Лихо я сразу узнала. Ее два хвоста
серого цвета и худое лицо с острым подбородком и огромными глазами не оставляло простора для воображения. Среди нас появилась лишняя особь мужского пола. Упырь не изменился. Зато кто из этих двоих Леший, а кто Оборотень сразу не понять. Один светловолосый, другой темненький. Оба симпатичные, примерно моего возраста.– Мы ждем ещё один трамвай. Пока что вы можете осмотреться, но далеко от дуба не уходить.
– Эй, Рыжая, ты кто? Баба Яга или Кикимора?
– Баба Яга!
Лихо опять скривилась и пошла в сторону молчаливой, носатой девчонки, низенького роста, которая крутила в руках какую-то травинку. Ясно. Против меня дружить будут.
– Привет.
Напротив меня стоял темноволосый парень с легкой щетиной на скулах, симпатичный, как…мммм, как Эдвард Каллен. (Да, я пересмотрела сумерки двести тысяч раз).
– Я Леша. А тебя как зовут?
– Баба яга, – огрызнулась я и поправила выбившиеся из косы волосы.
– Нет, по-настоящему, в мире людей.
– Любава зовут.
– Хм…обычно детей называю созвучно сущности. Ядвига, Ярослава, Ярина.
– У меня обычная сущность. Человеческая. И меня зовут Люба.
Я думала он сейчас тоже скривится, но парень даже внимание не обратил.
– Тогда как ты здесь оказалась?
– Не знаю и быть здесь не хочу. Сделаю все что нужно и домой поеду.
Пока говорили мы обошли дуб двигаясь вдоль цепи, пока не наткнулись на огромного спящего кота. Бред какой-то. Я попала в мозг какого-то маразматичного режиссера типа Дэвида Линча.
Кот был похож на огромного Мей Куна переростка. Весь черный как Черноморд. На ушах кисточки и от его храпа дуб потряхивает.
– это кот Баюн.
– серьезно сказал Леша.
– Угу. А говорящая голова будет?
– Какая?
– Никакая. Эй, Кошара!
Пнула ствол ногой.
– Просыпайся. асскажи нам сказку.
Лицо Леши округлилось, и он побледнел.
– на ж сказала кота не трогать. Не говорить, не кормить. Пошли отсюда!
Я истерически усмехнулась и дернула цепь.
– Кошарааа! Подъем! У тебя гости!
Ты что твормяуууу? Давай бегмяуууу! Когда Черноморд нервничал он начинал забывать человеческую речь. Дуб дернулся, я отпрыгнула назад и увиднела как распахнулись глаза огромного кота. Словно два золотых блюдца, а зрачки то расширяются, то сужаются.
Встал на мощные лапы, тряхнул шерстью.
в ушах уже раздается шелестящий, певучий гoлос.
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,