Хэн Соло и все ловушки рая

А что, если ее уже вывезли отсюда? И Хэн никогда ее не отыщет… Чтобы справиться с паникой, кореллианин проклял себя на всех языках, какие только выучил за свою жизнь. Да что на тебя нашло, Соло? Очнись! Возьми себя в руки! Тебе что, плохо на Илезии? Через год на Корусканте тебя будет ждать кругленькая сумма денег. Самое время потерять голову из-за полоумной религиозной девицы! Встряхнись! Да что с тобой стряслось, а?

Ни сердце, ни тело к доводам разума не прислушивались, и в конце концов Хэн помчался со всех ног, распугивая местную живность. Он обогнул равнину Цветов и чуть было не врезался в толпу паломников, которые возвращались с «молитвы». Паства спотыкалась и едва волочила ноги, хотя глаза у всех горели восторгом.

Хэн расчищал дорогу локтями, чувствуя себя рыбой, плывущей против течения. В сгущающихся торопливых сумерках все лица казались расплывшимися пятнами, но кореллианин все равно заглядывал в них и искал, искал, искал…

Да где же она?

Тревога росла, Хэн принялся хватать паломников за руки и требовать ответа, не видел ли кто-нибудь 921-ю. Большинство вообще его не замечало, остальные смотрели на безумствующего пилота пустыми глазами. Наконец престарелая кореллианка, видимо сжалившись над соотечественником, ткнула большим пальцем куда-то себе за спину. Там в некотором удалении брела рыжеволосая девушка. Хэн вздохнул с облегчением и поспешил навстречу 921-й, запыхавшийся и взъерошенный.

— Привет! — выдохнул он, надеясь, что его не сочтут размазней и неудачником; лично себе он таким и казался. Никакой мужественности. 921-я подняла голову.

— Привет, — неуверенно произнесла девушка— Тебя давно не было видно.

— Улетал с планеты, — Хэн пристроился рядом и даже осмелился взять паломницу за руку. — Возил груз.

— А-а…

— А у тебя как дела?

— Нормально. Сегодняшнее Возрадование было просто замечательное.

— Угу, — мрачно согласился кореллианин. — Держу пари.

— А как твоя поездка, Викк? — после минутной запинки полюбопытствовала 921-я.

Сумрачное настроение как ветром сдуло. Хэн был готов от радости пройтись на руках или подпрыгнуть до небес. 921-я впервые хоть немного заинтересовалась его жизнью.

— Да ничего.

Кореллианин осторожно пробирался по грязи, стараясь не привести башмаки в худшее состояние, чем обычно.

— Если бы не пираты, которые решили в меня пострелять…

— Какой страх! — воскликнула девушка. — Пираты! Тебя могли убить!

Хэн крепче сжал ее руку.

— Тебе не все равно, — он расплылся в самодовольной ухмылке. — Здорово!

Кажется, он хватил через край; ему показалось, что девушка отодвинулась, но руки она не отняла.

К тому времени как они подошли к дормиторию, почти совсем стемнело. Хэн остановился на излюбленном месте — на границе света и тьмы — и снял с девушки инфракрасные очки.

— Что ты делаешь? — встревожилась 921-я.

— Я хочу тебя видеть, — объяснил пилот. — А за очками не видно глаз.

Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал. — Я скучал по тебе!

— Правда?

Хэн не понял, обрадовалась девушка или, наоборот рассердилась. Возможно, и то и другое одновременно.

— Ну да, — выпалил он. — Я думал о тебе.

А еще он думал о том, что впервые в жизни признавался кому-то в своих чувствах и не врал. И говорил от чистого сердца.

— Я не хотел, — искренне добавил он, — но думал Тебе же не все равно, правда? Хоть чуточку…

— Я… мне… — 921-я вдруг начала заикаться. — Я не знаю…

Она сделала попытку вырваться, Хэн не дал Он принялся целовать покрытые шрамами и порезами пальцы девушки. Прикосновение к ее коже опьяняло посильнее алдераанского эля. Теряя голову, Хэн осыпал быстрыми поцелуями ладони 921-й.

— Прекрати, — шепнула девушка. — Прошу тебя…

— Чего ради? — кореллианин перевернул ее ладонь, чтобы подобраться к запястью.

Он возликовал, почувствовав под губами биение ее пульса; он исследовал нити шрамов, старых и новых.

— Тебе не нравится?.

— Да. Нет. Не знаю!

В ее голосе зазвенели слезы. 921-я выдернула ладонь, и на этот раз Хэн не стал удерживать девушку, хотя поймал за рукав, чтобы не убежала.

— Пожалуйста… ну пожалуйста, не уходи! Разве ты не видишь, что нравишься мне? Я волнуюсь за тебя, думаю о тебе, ты… ты мне нравишься, — он сглотнул комок, и это было очень больно. — Очень. 921-я судорожно вздохнула.

— Я не хочу тебе нравиться, — хрипло заявила паломница. — Мне не полагается думать о ком-то…

— А ты даже имени сказать не хочешь, — не слушая, горько заявил Хэн.

Девушка была готова сорваться с места, широко распахнутыми испуганными глазами похожая на пичугу.

— Ты тоже мне нравишься, — запинаясь, пролепетала она. — Но мне нельзя. Я должна думать о Едином и Всех! А ты требуешь, чтобы я нарушила обеты, Викк! Как я могу отказаться от всего, во что верю?

У Хэна заныло сердце.

— Назови свое имя, — жалобно попросил кореллианин. — Прошу тебя.

В ее глазах блестели слезы.

— Бриа. Бриа Тарен.

Не промолвив больше ни слова, девушка подобрала подол балахона и убежала в дормиторий. А Хэн остался стоять в темноте, и по физиономии его расползалась широчайшая дурацкая ухмылка. Кореллианин и думать забыл про усталость, ноги его были как будто обуты в ботинки с репульсорами. По-прежнему улыбаясь, пилот шагал прочь от дормитория и не замечал, как небеса раскрылись и пролились дождем.

Я ей нравлюсь… Хэн месил жидкую вездесущую грязь. А у нее симпатичное имя. Похоже на музыку или что-то вроде. Бриа… * * *

На следующее утро после долгих часов напряженных раздумий и планирования в по большей части бессонной ночи Хэн отправился искать Тероензу и нашел его в километре от неглубокого океана, где верховный жрец в обществе Вератиля наслаждались заслуженным отдыхом на грязевой отмели, погрузившись в жижу по самую шею. Время от времени т'ланда Тиль перекатывались с боку на бок, чтобы щедро полить грязью те места, где она успела подсохнуть. Два гаморреанца не столько бдительно несли охрану, сколько откровенно завидовали хозяевам. А Хэн чем ближе подходил к «ванне», тем больше морщился от запаха. Воняло так, будто тут кто-то сдох еще на прошлой неделе.

Кореллианин предусмотрительно остановился на берегу и помахал рукой, привлекая внимание Тероензы.

— Эй, я хотел бы переговорить с вами, если можно.

Верховный жрец пребывал в приподнятом настроении, несмотря на то что по подбородок утопал в грязи. Он махнул в ответ.

— О, наш геройский пилот! Присоединяйся к нам, друг мой, не стесняйся.

Лезть в грязь? По собственной воле? Хэн вовремя удержался от соответствующей гримасы, сообразив, что ему оказали великую честь. Кореллианин вздохнул. Когда Тероенза повторил приглашение, Соло отважно улыбнулся и кивнул, расстегнул перевязь и положил кобуру с новообретенным бластером на землю. Следом отправились стоптанные башмаки и комбинезон. Сверху Хэн положил заветный подсумок и с перекошенным лицом, выражение которого он пытался выдать за экстаз и радостное предвкушение, шагнул в красноватую жижу. На первом же шагу он провалился по колено и запаниковал, вообразив, что грязь поглотит его по макушку. Но внизу обнаружилась твердая почва. Улыбаясь жрецам, Хэн сумрачно брел вперед, пока не погрузился по бедра.