Хэппи-энд

Однако дверь оказалась незапертой. Очевидно, Холли совсем не боялась ни грабителей, ни насильников, ни убийц, жертвой которых так легко могла стать женщина, одиноко живущая в небольшом домике далеко от города и людского жилья. Холли не запирала дверь еще и потому, что кошмар, мучивший ее всю жизнь был не снаружи, а внутри, и от него не могли спасти никакие замки и запоры.

На какой-то миг Джейсону все же показалось, что в дом Холли действительно пробрался убийца, готовый приступить к жестокой расправе над ней. Эта мысль принесла ему странное чувство облегчения: убийцу можно было нейтрализовать, чего нельзя было сделать с призраком, существовавшим лишь в воображении Холли.

В гостиной кроме Холли никого не было. Она уже не кричала, а только жалобно всхлипывала. Ее лицо было мертвенно-бледным, руки дрожали, в глазах застыл леденящий душу ужас.

Джейсон упал перед ней на колени, пытаясь загородить собой тот страшный призрак, которого так испугалась Холли. Взглянув на черные круги под ее глазами, он понял, что она была сильно измучена и находилась на грани нервного срыва.

– Холли это я! Это Джейсон!

Она смотрела на него и не видела. Ее взгляд был устремлен сквозь него, словно он был призраком, а не живым человеком, но какая-то часть ее все же слышала его слова.

Джейсон понял, что Холли молила кого-то сохранить жизнь какой-то женщине, и тут же вспомнил о том, что он собирался убить в самом конце фильма главную героиню романа « Дары любви»... Джейсон похолодел: неужели это страшное состояние, в котором теперь находилась Холли, было вызвано именно его решением изменить концовку романа?! Неужели она впала в безумный ужас из-за него?!

– Холли, послушай меня, – торопливо заговорил режиссер как можно мягче и ласковее. – Саванна не умрет! Именно поэтому я теперь здесь, в твоем доме. Я приехал, чтобы лично сказать тебе об этом. Саванна будет счастлива, как ты этого хотела!

Его слова, или, скорее, интонация, с которой он их произносил, немного успокоили Холли.

– То, что ты сейчас видишь перед своими глазами, каким бы ужасным оно ни было, – всего лишь видение, мираж, не более того, – мягко продолжал Джейсон. – Ты совсем мало спишь, еще меньше ешь, поэтому истощение и физическая усталость привели тебя к галлюцинациям...

Джейсон взял в свои большие сильные ладони ее ледяные трясущиеся руки и ласково произнес:

– Холли, ты слышишь меня? Это я, Джейсон. Я приехал к тебе, чтобы...

– Джейсон? – едва слышно переспросила она.

– Да, это я! – обрадовался он. – Я настоящий, я не призрак, Холли! Я приехал к тебе в Kaдьяк и теперь сижу рядом с тобой в гостиной твоего дома. То, что тебе привиделось, было ненастоящим. У тебя просто разыгралось воображение, это была галлюцинация.

«Нет, не галлюцинация!» Эта мысль молнией пронзила Холли, тщетно пытавшуюся вновь обрести ясность мышления. Задача осложнялась еще и тем, что усталое сердце билось слишком часто и неровно, то и дело норовя и вовсе остановиться.

Неожиданно Холли почувствовала пугающее тепло рук Джейсона. Последним человеком, прикасавшимся к ней, была ее мать, перед смертью погладившая свою дочь по щеке. С того страшного вечера прошло семнадцать лет. И вот Холли Элиот снова почувствовала ласковое прикосновение человеческих рук...

Неожиданно она резко отдернула свои руки, словно обжегшись.

«Я сумасшедшая! – вспомнила Холли. – И теперь мое безумие стало совершенно очевидным для него!»

Сейчас она смутно понимала, что услышанные ею ружейные выстрелы на самом деле были стуком Джейсона в окно.

Целых семнадцать лет Холли удавалось удерживать воспоминания под жестким контролем. Пока она сама жила в вымышленном мире, словно между небом и землей, кошмарные видения прошлого мирно спали в укромном уголке ее израненного сердца. Однако когда она вернулась из Лос-Анджелеса в Кадьяк, они набросились на нее с новой силой, словно голодные дикие звери, вырвавшиеся на волю из заточения.

У Холли были самые настоящие галлюцинации. Рядом с ней в комнате снова появились, словно живые, Дерек, мать и близнецы. Они были настолько реальными что, казалось, Холли могла дотронуться до каждого из них рукой. Она ясно видела их и слышала их голоса .... хотя рядом кто-то настойчиво повторял ей, что это всего лишь галлюцинации, что на самом деле они не существуют, что все это лишь плод изнуренного бессонницей и голодом рассудка. Холли твердо знала одно – она окончательно сошла с ума!

– Холли! – снова позвал ее Джейсон. – Расскажи мне, что тебе привиделось. Ты помнишь, что так испугало тебя? Расскажи мне обо всем, Холли!

В ответ она лишь уклончиво пожала плечами. Если она действительно отважится все ему рассказать, то тем самым окончательно убедит его в своем помешательстве.

Воспоминания хотели, чтобы Джейсон как можно скорее убрался из дома Холли, чтобы она навечно осталась в их распоряжении. Она была для них идеальным зрителем, перед которым можно было бесконечно проигрывать одну и ту же сцену кровавого убийства.

– Холли, ты умоляла кого-то не убивать какую-то женщину. Ты имела в виду Саванну, Холли? Если так, тебе не о чем волноваться! Я приехал сюда затем, чтобы сказать: я не стану менять счастливый конец твоего романа.

– Нет, я имела в виду не Саванну... – едва слышно пролепетала Холли. Помедлив, она снова заговорила, на этот раз чуть громче: – Спасибо... Но если ты сделал это только ради меня, то не нужно было этого делать... твой фильм должен быть именно таким, каким ты его представляешь. Так будет лучше для всех…

– Но я действительно уверен, – у фильма должен быть счастливый конец! – воскликнул Джейсон.

Он всем сердцем хотел, чтобы Холли верила ему, чтобы ее безжизненные серые глаза вновь обрели чудесный сине-зеленый цвет, чтобы на ее бескровных губах заиграла счастливая улыбка. Он глядел на ее изможденное лицо и понимал, что ей было трудно даже говорить.

– Тебе нужно сейчас как следует выспаться, мягко проговорил Джейсон, и Холли медленно кивнула в ответ.

Она уже не помнила, когда спала в последний раз.

Может быть, если бы она не лишила воспоминания их права на еженощное вторжение в ее сны, они бы не ворвались в ее сознание средь бела дня? Может быть, если она заснет, то сумеет в очередной раз справиться со своим безумием, загнав его в жесткие рамки необходимости жить среди людей, а не призраков?

– Холли, если ты не против, я хотел бы остаться на ночь здесь, с тобой. Этот диванчик в гостиной вполне меня устроит.

Холли едва заметно нахмурилась. Но это был не испуг одинокой женщины, а озабоченность хозяйки, не знающей, как лучше устроить своего гостя. Джейсон обрадовался тому, что Холли не стала протестовать против того, чтобы он остался на ночь в ее доме.