Хёвдинг Ледяного замка
Шрифт:
Кай одним плавным движением поднялся с кровати и потянулся. На нем был шерстяной камзол и меховой жилет, темные узкие брюки. В вышитых ножнах на бедре висел охотничий нож.
– Ты вернешься? – спросила Герда.
– А ты этого хочешь? – Кай многозначительно приподнял бровь, заставив ее густо покраснеть, и вышел из комнаты.
То утро было странным. Ледяной замок залил потусторонний солнечный свет. Он отражался от белоснежных стен, собирался в яркие снопы и устремлялся вверх, исчезая в высоких сводах залов. Повсюду царила тишина. Лёд исчез, Бирк заперся в дальнем крыле, Бьорки улыбался своим мыслям. Герда была очень слаба, чтобы самостоятельно выбраться из постели, но Кай настоял, и они целый день провели в большом зале. Там, куда не проникал солнечный свет…
А на следующее утро
Стайка мальчишек, младшему из которых было не больше десяти, ворвалась внутрь, сметая все на своем пути. Они галдели, шумели. Вырывали друг у друга еду. Кай только тяжело вздохнул и, взяв кубок с горячим пуншем, уселся в кресле у очага. Скоро к нему присоединился Питер. Бьорки, Дин и Бирк пытались навести хоть какой-то порядок, но тщетно. Герда смотрела на гостей во все глаза, но они не обращали на неё никакого внимания. Но все изменилось в один момент. Лёд появился на галерее и остановился на верхней ступени лестницы. Окинул взглядом бездонных глаз зал и рыкнул. Мальчишки примолкли, Бирк поднял руку в приветствии, Кай отсалютовал кубком. Только Питер поднялся и, не глядя на волка, направился к огромным резным дверям, ведущим во внутренний двор замка. Дин поспешила за ним. Стоило им уйти, как Лёд одним прыжком оказался в центре зала, прошел вдоль стола, принюхиваясь к каждому мальчишке. Кое-кто из них протягивал к нему руку, и тогда волк позволял потрепать себя по белоснежной шкуре. Обойдя всех, он улегся у ног Герды, обернулся пушистым хвостом и прикрыл глаза.
– Нахал, – фыркнул Бирк.
– Имеет право, – ответил Кай и поднес ко рту кубок.
Герда так и осталась сидеть, боясь пошевелить хоть пальцем.
А на следующий день Питер и Бирк решили показать ей остров. И вот теперь они шли по тропе горных троллей, и Герда совсем не была уверена в том, что хочет познакомиться с ними поближе.
– Бирк, ты видишь Дин? – вдруг спросил Питер.
– Нет, – откликнулся тот, – а должен?
– Почему она не подождала нас?
Тропа, ведущая от фьорда к центру острова, петляла между скал по дну ущелья и была настолько узкой, что кое-где широкоплечему Бирку приходилось идти боком.
– Обиделась, само собой, – ответил парень и резко остановился. Так, что идущая за ним Герда не успела затормозить и врезалась в его спину. – Тссс…
Питер немедленно схватил ее за руку и поднес палец к губам, призывая к молчанию.
Они налетели внезапно. Крошечные уродливые создания, мельтешащие перед глазами. Их были десятки. Или даже сотни.
– Серые гномы! – заорал Питер. – Дин, найду и отлуплю тебя так, что…
Договорить ему не дали. Маленький сморщенный человечек с кожей серо-землистого цвета запрыгнул к нему на плечо и вцепился острыми, как у белки, зубами, мальчишке в шею. Питер заголосил так, что у Герды заложило уши. В то же мгновение другой гном вцепился ей в палец. Кисть прострелило острой болью, и Герда со всей силы тряхнула рукой, намереваясь сбить обидчика, но не тут-то было. Гномы посыпались на нее со всех сторон.
– Лицо! Береги лицо! – вопил Бирк. Сам он крутился на месте, размахивая руками.
Злобные твари кусались, щипались, рвали одежду и, нападая стаей, пытались сбить с ног. Герда отчетливо понимала, что стоит ей упасть, и ее затопчут. Может и не до смерти, но покалечат точно. Оставят без глаз, например. Ногу обожгло невыносимой болью. Девочка отняла руки от лица и увидела, как жирный гном вонзил острые грязные зубы ей в бедро, прокусив насквозь плотную ткань штанов. Она схватила обидчика за шкирку и попыталась отодрать от себя, но мерзавец заголосил, только сильнее впиваясь в свою добычу. А ему на подмогу кинулось не менее десятка тварей.
– Герда! – заорал где-то рядом Питер. – Беги!
И она бы побежала, но их, этих ужасных серых гномов, было так много, что ей не удалось ступить и шагу. Рядом, покачнувшись и не устояв на ногах, рухнул Бирк. И тут же исчез под копошащейся массой атакующих.
Наверное, они так бы и остались на этой тропе. Грязные, искусанные, истекающие кровью.
Но над ущельем раздался леденящий
душу рык, и громадный белый волк мягко приземлился в самой гуще сражения. Несколько мощных ударов лапами, и от гномьего визга, казалось, пошатнулись, скалы. А через мгновение наступила тишина. Твари исчезли, просто схлынули грязно-серой волной, оставив ребят лежать на холодной земле.Лёд снова рыкнул. Уже не пронзительно, а недовольно и осуждающе даже. Бирк поднялся с земли, ругаясь такими словами, что у Герды загорелись уши.
– Это Дин, – устало проговорил Питер, стирая со лба кровь. – Она разворошила гнездо. Теперь я должен ее изгнать? За предательство.
– Ага, – засмеялся Бирк. – И тогда она придет в замок и разнесет там все до последнего кирпичика.
Герда, наконец, перевела дыхание. Из раны на бедре шла густая кровь, и штанина вокруг уже промокла насквозь. Боль пульсировала, не давая сосредоточиться, но девочка уже поняла, что не сможет сделать ни шагу.
Лёд подошел к ней вплотную и мягко лизнул в лицо, словно успокаивая. Или извиняясь, что не пришел раньше. А потом улегся на землю у ее ног.
– Он предлагает тебя отвезти, – произнес Бирк. – Он редко предлагает такое. Так что не отказывайся.
Волк был огромный. И горячий. Просто огненный. Стоило ему подняться, как у Герды от страха потемнело в глазах, и она что было силы вцепилась в него руками, оставляя на белоснежной шерсти алые разводы. Питер шел рядом, слегка прихрамывая. И не прекращая придумывать кару для Дин. Одну страшнее другой. Бирк замыкал их печальное шествие.
Наконец Герда не выдержала и спросила:
– Почему Дин так поступила? Ведь она специально это устроила?
– Дин привыкла быть центром вселенной, – усмехнулся Бирк. – И ведь знает, что все сойдет ей с рук.
Герда вздохнула и крепче прижалась к спине огромного волка. Ей показалось, что Лёд довольно заурчал в ответ.
В большом зале их уже ждал Бьорки. Увидев, в каком состоянии вернулись его подопечные, он только всплеснул руками и исчез в холодных переходах замка, чтобы вскоре вернуться с тазом горячей воды и чистыми бинтами. Бирк подхватил Герду на руки, при этом глухо застонав, и опустил ее на длинный обеденный стол. Питер ножом распорол штанину, обнажая рану с неровными, рваными краями. Герду замутило. Бьорки оттеснил парней, выдав им бинты и кивнув на пару ведер над очагом, а сам принялся тщательно осматривать девочку. Кисть тоже сильно опухла, на лице обнаружилось несколько глубоких царапин, которые защипали, стоило Бьорки приложить к ним мокрую тряпицу.
Когда Герда уже настолько устала от пережитого, что не могла больше сдерживать слез, на верхней галерее появился Кай. Хмурый и как будто рассерженный. У его ног застыл Лёд, мех которого снова был белоснежным.
Окинув зал недовольным взглядом, юноша спустился вниз и подошел к Герде. Бьорки как раз заканчивал зашивать рану на бедре, и Герда уже не плакала. Только тихо всхлипывала, вытирая рукой распухший нос. Кай ухватил ее за подбородок и не позволил отвести взгляда. Нахмурился еще больше, рассматривая ссадины на ее лице и, не оборачиваясь, произнес:
– Передайте Дин, что если она в ближайшее время попадется мне на глаза, то вряд ли доживет до следующего полнолуния. – Бирк попытался было ответить, но Кай прервал его, добавив: – Вас это тоже касается. Обоих!
– Утащи тебя каменные горгульи, Кай! – воскликнул Питер. – Это была просто шутка!
Рядом с его лицом раздалось клацанье волчьих зубов. А потом в зале стало тихо.
Глава пятая
Дни полетели незаметно. Герда уже и не смогла бы сказать, как давно находится на Проклятом острове, если бы Ледяной замок не жил в ожидании полнолуния. Календарь на стене в большом зале представлял собой огромные счеты: деревянную раму, в половину человеческого роста, на которую был натянут китовый ус. Двенадцать толстых струн, по двадцать восемь костяшек, украшенных рунами, на каждой. Утром, перед тем как разжечь в очаге огонь, Бьорки непременно двигал одну из них, с левого края на правый, сейчас – на третьей сверху струне. Первые дни Герда никак не могла понять, что это такое. Пока Кай, ехидно улыбаясь, не объяснил ей, что таким образом они ведут отсчет времени.