Хевен

– Слушай, девочка, – произнес он с некоторым недовольством во взгляде. – Нет необходимости вкалывать, как рабыня. Она все равно не видит. Кончай это дело.

– Но я еще не помыла окна, не протерла все эти фигурки, не сделала…

– Сядь посиди. Передохни. Позволь мне приготовить ленч, а потом мы поедем покупать тебе мебель, это дело понужнее. А как насчет кино на десерт? Но вначале скажи, что тебе приготовить поесть.

– Мне все подойдет, – нерешительно произнесла я. – Но я же не закончила уборку.

Кэл печально улыбнулся, глядя на меня все с тем же странным выражением лица.

– Сегодня она раньше десяти-одиннадцати не вернется. К тому же сейчас идет фильм, который, я думаю, тебе стоит посмотреть. Надо же тебе иногда и отдохнуть, развлечься. Полагаю, что ты не особенно налегала на это дома. Вообще-то, Хевен, жизнь в горах, в сельской местности, не лишена приятных моментов. Где-то в горах бывает и красивая жизнь, мирная, спокойная, и там даже звучит красивая музыка…

Конечно, почему бы и нет?

Действительно, не так уж у нас все было плохо. У нас тоже были свои радости: мы бегали, смеялись, купались в речке, играли в игры, которые сами и придумывали, гонялись друг за другом. Плохие времена наступали, когда отец приезжал домой. Или когда мы голодали.

Я тряхнула головой, чтобы избавиться от воспоминаний, которые нагоняли на меня печаль.

Мне не верилось, что Кэл возьмет меня в кино.

– Кэл, у вас же десять, как говорила Китти, телевизоров, в некоторых комнатах по два-три.

Кэл снова улыбнулся. Улыбка делала его лицо в два раза красивее, хотя она надолго не задерживалась на его лице, отчего Кэл никогда не выглядел по-настоящему счастливым.

– Они не все работают, просто служат подставками для шедевров искусства Китти. – При этих словах он иронично улыбнулся, словно не относился к опытам своей жены с тем почитанием, которого следовало ожидать. – В любом случае телевизор – не кинотеатр. Там и экран большой, и звук лучше, и там делишь удовольствие с живыми людьми.

Мы на мгновение встретились взглядами. Что он так вызывающе смотрит на меня? Я опустила глаза.

– Кэл, я никогда не была в кино, ни разу. Взгляд его стал мягким и добрым. Он нежно погладил меня по щеке.

– Тогда надо сходить, пора. Так что давай лети наверх, готовься, а я тут по-быстрому соображу пару сандвичей. Надень то голубое платье, которое я купил, – оно тебе во всех отношениях идет.

Что правда, то правда.

Я остановилась перед зеркалом, которому было ведомо только отражение красоты Китти, и почувствовала себя такой счастливой, оттого что мое лицо окончательно избавилось от всяких ожогов и рубцов. И даже волосы у меня блестели, как никогда раньше. Кэл был очень мил и добр со мной. Я понравилась Кэлу, и это доказывало, что я могу нравиться мужчинам (пусть я и не нравилась своему отцу). Кэл постарается помочь мне разыскать Тома, Кейта, Нашу Джейн. Надеюсь… Я жила надеждой…

По большому счету, все идет к лучшему. У меня будет собственная спальня с новехонькой мебелью, новыми одеялами, настоящими подушками – о, какой это замечательный день! Ну могла ли я представить себе, что Кэл будет относиться ко мне, как настоящий отец! Сбегая по ступенькам, я видела перед собой улыбающееся лицо Тома, радующегося тому, что я впервые в своей жизни иду в кино.

Мой отец не захотел полюбить меня, но меня это теперь не особенно трогало, ведь появился другой отец, куда лучше прежнего.

Глава 14 Когда звучит музыка

Сандвичи с ветчиной, салатом и помидорами, приготовленные Кэлом, были чудо как вкусны. Когда он помог мне надеть голубое пальто, я сказала:

– Я буду смотреть в землю, чтобы люди не заметили, что я не ваша дочь.

Он печально покачал головой и даже не улыбнулся.

– Нет, держи голову высоко, гордо. Тебе нечего стесняться. А я горжусь тем, что буду сопровождать тебя при твоем первом посещении кинотеатра. – Он слегка обнял меня за плечи. – Надеюсь и молюсь, чтобы Китти никогда не смогла испортить твое лицо.

В его словах осталось так много невысказанного. Мы стояли, и рядом с нами незримо присутствовала Китти с ее причудами. Кэл тяжело вздохнул, потом крепко взял меня за руку и повел к гаражу.

– Хевен, если Китти когда-нибудь набросится на тебя ни с того ни с сего, скажи мне. Я очень люблю ее, но не хочу, чтобы она причиняла тебе страдания – физические или душевные. Должен признать, она может и то и другое. Никогда не бойся прийти ко мне за помощью, если понадобится.

У меня здорово полегчало на душе, я почувствовала, что у меня наконец-то есть настоящий отец. Я взглянула на него и улыбнулась. Кэл вспыхнул и отвернулся. Почему так смутила его моя улыбка?

Весь путь до мебельного магазина я гордо сидела рядом с Кэлом, переполненная радостью от того, что в один день на меня свалилось столько счастья – и новая мебель, и кино. Когда мы входили в магазин, Кэл взял меня за локоть и настроение у него сменилось с задумчивого на веселое. В магазине было столько типов спален, что у меня разбегались глаза. Продавец перебегал глазами с Кэла на меня и обратно, пытаясь угадать, кем мы приходимся друг другу.

– Это моя дочь, – гордо произнес Кэл. – Она выберет себе мебель по своему вкусу.

Несчастье заключалось в том, что нравилось все. В конце концов в дело вмешался Кэл и выбрал то, что, по его мнению, подходило мне.

– Эту кровать, этот туалетный столик, этот письменный стол. Они не выглядят детскими и пригодятся, когда тебе будет двадцать и больше.

Мне стало немного не по себе от этих слов. Меня не будет рядом с ним и Китти, когда мне исполнится двадцать, я тогда буду жить с моими братьями и сестрами, в Бостоне. Когда продавец отошел в сторону, я попыталась было шепотом выразить эту мысль Кэлу, но он прервал меня:

– Нет, давай делать планы на будущее, исходя из настоящего. Если мы поступим иначе, то поломаем настоящее, сделаем его бессмысленным.

Я не поняла, что он хотел этим сказать. Но мне понравилось желание Кэла, чтобы я оставалась в его жизни.

По-видимому, у меня так разыгралось воображение насчет того, как будет выглядеть МОЯ комната, что в глазах засверкали искорки.

– Ты сейчас такая хорошенькая – будто в тебе только что проснулось ощущение счастья.

– Я сейчас думаю о Фанни, которая живет у преподобного Вайса. Теперь у меня будет такая же миленькая комнатка, как, наверное, у нее.