ХХ век. Хроника необъяснимого. Открытие за открытием
Шрифт:
Я обсудил ситуацию с Элом Билеком, и мы пришли к выводу, что мое появление в доме фон Неймана стало для него нелегким испытанием. Он должен был помнить меня по Монтауку и, по-видимому испугавшись, предпочел разорвать контакты.
Конечно, это — его право, меня же больше всего заинтересовал оказавшийся у старика странный на вид приемник FRR-24. Я приметил его в первый же приезд, но не мог теперь вернуться туда сам и потому попросил друзей убедиться, что приемник по-прежнему находится там.
Эл хорошо помнил фон Неймана и пожелал навестить его. Фон Нейман в роли Рейнхарда оказался расположен к Злу. Надеясь наконец заполучить его приемник, я отвез Эла к Рейнхарду домой.
Мы не знали, как лучше построить разговор
Эл вышел из автомобиля и поздоровался с ним. Я остался в машине в надежде, что он проигнорирует наличие водителя. Начался дождь, и Рейнхард пригласил Эла зайти в трейлер, стоявший на другой стороне его земельного участка. Именно там он хранил аппаратуру. Проходя рядом с моей машиной, Рейнхард взглянул мне прямо в лицо. Он был дружески настроен и предложил присоединиться к ним, явно не узнав меня. Я последовал за ними в трейлер, словно прежде между нами ничего не случилось.
Эл беседовал с хозяином, а я только слушал. Фон Нейман ничем не проявил себя. В тот день он был «доктором Рейнхардом» на все сто процентов. В какой-то момент я вступил в разговор и сказал Рейнхарду, что слышал о его приемнике, представляющем собой собранную в стойку мощную систему.
— А, приемник! — откликнулся он. — Я храню его для себя. Но, черт возьми, ни разу им не пользовался. Я даже сдвинуть его не могу. Просто не знаю, продать его или оставить.
Я спросил, сколько он хотел бы получить за приемник, и Рейнхард ответил, что уступит его мне за 1000 долларов. Я сказал, что мы с Элом не располагаем такой суммой денег, и он согласился поторговаться.
По совету Эла я предложил 600 долларов. Рейнхард ответил, что эта сумма несколько меньше той, которую он хотел выручить, и обещал обдумать предложение. Мы распрощались по-доброму и вернулись домой.
Через некоторое время мы встретились вновь. Теперь Рейнхард сказал, что ему нужна hi-fi аппаратура, которую можно было бы реализовать. Мы разыскали такое оборудование и приехали вновь. Он осмотрел привезенное, и на его глаза навернулись слезы. Ему уже приходилось видеть многое из этого, он даже помнил людей, придумавших большую часть этих устройств.
Рейнхард извинился и сказал, что не сможет использовать что-либо из всего этого. Ему нужны были наличные. Он предложил нам продать привезенное и на вырученные деньги купить у него приемник.
Я расстроился, но не сдавался, отвез все обратно в Лонг-Айленд. Энергично приступив к поискам, я вскоре смог продать все перекупщикам. Остановились на 750 долларах, и я немедленно все продал.
Необходимо было торопиться, поскольку Рейнхард поддерживал связи со многими коллекционерами, которые могли выкупить приемник, пока я возился с реализацией оборудования.
Взяв с собой 800 долларов, я направился к Рейнхарду вместе с друзьями, которые согласились помочь с погрузкой. К счастью, день стоял ясный, и погода не мешала осуществлению наших планов.
Доктор Рейнхард вышел навстречу; он был в хорошем расположении духа. Я предложил ему 750 долларов, но он отказался взять деньги, пока я не проверю состояние приемника и не признаю его удовлетворительным. Мы пошли осматривать приемник, и я был чрезвычайно поражен, увидев четыре стойки (в первый свой визит я видел лишь одну). Он хотел уступить мне все стойки за 750 долларов, что было более чем щедро с его стороны. Я буквально растерялся. Первоначально Рейнхард просил 1200 долларов за одну стойку, что соответствовало 4800 долларам за всю систему. Теперь, семь лет спустя, он отдавал ее за 750! По-моему, у него были какие-то особые причины передать приемники именно в мои руки. Но я до сих пор не знаю этих причин.
Пока я осматривал и проверял приемник, двое моих друзей направились в курятник, где стояло заинтересовавшее их оборудование Западной электрической компании.
Доктор Рейнхард сидел в кресле рядом с приемником. Вдруг я понял, что он уже не был Рейнхардом. Он стал Джоном фон Нейманом! Теперь этот человек вернулся в свою прежнюю ипостась и заговорил соответственно.Он определенно вспомнил меня и объяснил кое-что относительно природы духовного мира, но взял с меня обязательство никому не говорить об услышанном. Он также рассказал, что в течение многих лет миллионы долларов приходили на секретные счета в швейцарском банке. Эти деньги предназначались для выплаты компенсаций людям, пострадавшим в результате осуществления Монтаукского проекта. Но когда я встретил его несколько лет назад, какой-то сигнал встревожил секретную группу, субсидировавшую Монтаукский проект. На следующую ночь кто-то ворвался и ограбил его, похитив чековые книжки секретных счетов. Теперь-то он понимал, что я не был в этом замешан.
Работы оказалось очень много, и я смог вывезти приемник лишь на следующий день. Пришлось изымать аппаратуру из стоек и разбирать ее, чтобы перенести в машину. Рейнхард, все это время находившийся рядом со мной, то и дело менял обличье, как марионетка, становился то фон Нейманом, то Рейнхардом. Наконец он окончательно утвердился в ипостаси фон Неймана.
По его словам, у него имелись веские основания сохранить этот приемник. Ведь его последовательно использовали для настройки оборудования сначала в проекте «Радуга» (Филадельфийский эксперимент), затем — в Монтаукском проекте. Приемник позволяет настраиваться на эти проекты из любой точки пространства-времени. Фон Нейман считал приемник главным «свидетелем» (в эзотерическом смысле) связи Монтаука с эсминцем ВМС США «Элдриджем». Он подчеркнул, что это устройство может вернуть образ «Элдриджа» в 1943 год.
Казалось, фон Нейман удовлетворился сказанным, и вернулся Рейнхард. Я закончил погрузку и увез приемник в Лонг-Айленд.
Я не все понимал в работе этого приемника и в первую очередь попросил Дункана произвести психологическое «прочтение». Он отметил, что приемник можно настроить на любой момент, начиная от нуля времени. То есть мы могли попасть в любую точку времени, если бы научились настраивать приемник.
Теперь стал понятен смысл сказанного фон Нейманом: это оборудование являлось ключевым элементом монтаукской машины времени. Не думаю, что именно оказавшаяся у меня аппаратура была установлена как на «Элдридже», так и в Монтауке. Похоже, часть ее действительно находилась на Филадельфийской базе ВМС в 40-х годах.
Мне захотелось проследить историю этого оборудования и проверить, где собраны его основные составные части. Я опросил крупнейших коллекционеров страны, увлекающихся старой радиотехникой, но они никогда не слышали о приемнике FRR-24. Я беседовал со многими коллегами по радиотехническому бизнесу и нашел лишь одного, кто когда-либо видел или слышал о такой аппаратуре. Этот человек утверждал, что приемник собран корпорацией RCA. В свое время у него была часть такой системы. Но однажды к нему приехал некий старик из северной части штата Нью-Йорк и выкупил это оборудование за баснословную цену.
Таким образом, след привел к доктору Рейнхарду, который в данном случае был покупателем. Он сообщил, что тогда он приобрел лишь две стойки из тех четырех, которые теперь находились у меня. Другие две он достал у когото еще. С помощью Рейнхарда я разыскал этого человека. Им оказался молодой парень, который тоже назвал производителем таких приемников корпорацию RCA.
Тогда я решил выяснить, сколько всего приемников FRR-24 было изготовлено или продано, для чего связался с агентством по реализации списанного оборудования и дал им соответствующие сведения, а они занялись поиском в своей информационной базе. Сотрудница агентства сообщила мне, что по списанию продано лишь три системы FRR-24. Остальные либо используются по сей день, либо уничтожены.