ХИ-ХА-ХО

– Нет, у меня думалка от жары думать не может. Все думательные думки из головы вылетели. Мы точно успеем?

– Никуда нотариус из кабинета не убежит, успеем.

– А если он по другим делам убежит и мы не успеем?

– Приедем завтра.

– Завтра ты работаешь.

– Значит, успеем сегодня.

– Мам, а почему нас пригласили втроём? – обратилась Алёна к матери, не добившись от отца внятного ответа. – Почему Груша с нами не поехала? Ей что, бабушка ничего не оставила? Она ведь её тоже любила.

– Не знаю, Алёнушка, не знаю.

– Мам, что ты, как маленькая?! Мне имя Алёна не нравится! Я ж тысячу раз просила называть меня Еленой Прекрасной, как меня бабушка называла!

– Что значит «нравится – не нравится»? – подал голос отец. – Радуйся, что мы тебя Даздрапермой, Кукуцаполью или Тролебузиной не назвали. Алёной тебя бабушка назвала при рождении, только потом второе имя придумала. Запомни, что имя человеку не зря даётся и каждый сверчок свой шесток знать должен. Твоё имя, к примеру, означает светлая, вот и старайся ею стать, если до сих пор не получилось.

– Светлая, светлая, – забубнила Алёна. Она опять обиделась на весь свет, надулась, замолчала и перевернулась на другой бок.

Родители тоже замолчали и не проронили весь оставшийся путь ни слова.

Глава 2. Вот так завещание…

Машина семьи Головиных въехала в город и остановилась у большого серого здания. Перед входом в здание со стены на посетителей смотрела табличка: «Нотариус Л. А. Законников». Алёна первая выскочила из машины, одернула помятое платье и поскакала вперёд. Она поднялась на две ступеньки, остановилась около таблички, повернулась к отцу и спросила как ни в чём не бывало:

– Пап, если нотариус, то он знает законы и фамилия у него тогда Законников. Подходит! А если бы у нас, к примеру, фамилия Кулаковы была, нам что, всем боксёрами становиться надо было?

– Радуйся, что ты не Кулакова, не Кощеева и не Морковкина, а Головина, – буркнул отец, подталкивая дочь к двери. Дискутировать по такой жаре ему не хотелось.

Головины зашли в просторную комнату. За большим столом сидела молодая девушка с огненно-рыжими, как у клоуна, волосами и полировала ногти. Взглянув на посетителей, она кивнула, но своего занятия не прервала:

– Если вы Головины, подождите немного, вас пригласят. Приятную новость не грех и подождать, не правда ли?

– Откуда Вы знаете, что нас ждёт приятная новость? – без смущения спросила Алёна, ловко увёртываясь от шикающей на неё матери.

– Так у вас на лицах написано, что вы наследства ждёте, –девушка-секретарь удивилась, что же тут непонятного и от удивления отложила в сторону пилочку для ногтей.

– А если нам в наследство ржавый трактор, лазарет для больных чумой или кусок Северного полюса оставили, чему тут радоваться? – не унималась Алёна.

– Ну-у-у, если вы та-а-а-к думаете, – непонимающе протянула секретарь и добавила: – В рай за волосы не тащат. Раз вы про ржавый трактор мечтаете – мерседес для вас никто не выкатит. Каждый сам кузнец своего счастья. В какую сторону думаете, в такую сторону и жить будете…

Видя, что девушка-секретарь обиделась, Николай решил немного пошутить и спросил посмеиваясь:

– А что это у тебя волосы такие рыжие? Ты случайно не из цирка сбежала?

– Я из цирка не сбегала, я там работаю, как видите. А рыжей быть, к Вашему сведению, очень выгодно. Я, например, апельсинов совсем не ем, потому что сама вся апельсиновая, – большая экономия для семейного бюджета.

Пока Головины думали, как же им расценить такой ответ – как шутку или как глупость, – дверь сбоку от рыжей девушки отворилась. На пороге появился средних лет мужчина в старомодных очках и помятом костюме с пятнами – нотариус. Взглянув на посетителей, он сделал им приглашающий жест рукой. Головины гурьбой зашли в кабинет, нотариус плотно закрыл за ними дверь, прошёл к своему столу, сел в кресло и пригласил посетителей тоже сесть.

– Нуте-с, – сказал он, подражая кому-то из прошлого века, потирая руки и хитро поглядывая из-под очков, – сейчас я оглашу завещание. Чего вы ждёте от него, – денег или долгов?

– Как долгов? Каких долгов? – опомнился первым глава семейства и коротко взглянул на опешивших домочадцев. – Никто никаких долгов не ждёт. Долг не ревёт, зато спать не даёт. И почему вдруг мы должны вешать на себя какие-то долги? Разве у моей мамы они были? И разве бывают долги в наследство? Запутали Вы нас!

– О, Вы многого не знаете в жизни! Объясняю. Некоторые особо эгоистичные люди в наследство своим родственникам частенько подкладывают козу или свинью в виде долгов – это уж у кого какое животное имеется. Вот в этом случае долги будут играть роль одного из этих животных.

– А что, мама нам свинарник или козлятник в наследство оставила?

– Нет, господа хорошие, ни свинарника, ни козлятника вам никто не оставлял.

– Вы меня совсем запутали, – обиженно протянул Николай Головин и промокнул вспотевший от волнения лоб платком. – Мы пришли за завещанием, а тут то долги, то наследство, то вдруг козы какие-то завелись. Разве нельзя то же слово – да иначе молвить? Не томите, объясняйте попонятнее – мы не каждый день наследство получаем.

– Что ж тут непонятного? Вы люди грамотные и прекрасно знаете – закон что дышло: куда повернёшь, туда и вышло. Это моя работа – спросить вас, куда вы хотите, чтобы я его повернул, – с чувством собственного достоинства ответил нотариус.

– Как куда? К деньгам! – хором сказали все трое.

– Вот и ладненько. За моим языком не угнаться босиком,

– потёр руки Законников. Он открыл лежащую перед ним папочку и начал громко читать. – На основании закона Российской Федерации номер 146 о наследовании я, нотариус Законников, объявляю волю покойной Анастасии Мудрой, урождённой Головиной, изложенную ею письменно 30 февраля сего года в завещании, заверенном вашим покорным слугой.

Нотариус наклонил голову, как бы представляя себя, поднял её вновь, посмотрел на присутствующих и опять открыл рот, но сказать ничего не успел.

– А разве бывает 30 февраля? – перебила его Алёна. – Мы в школе такого не проходили!

– Ах, ребёнок, вы в школе много чего не проходили, – мудро заметил Законников. – Не стыдно не знать – стыдно не учиться. Теперь знай, что всё в жизни относительно, в том числе и 30 февраля.

– Что Вы нам голову морочите? Что относительно, куда относительно и относительно чего? – спросил, встрепенувшись, Николай. – Мы здесь не на уроке физики, а в государственном учреждении. Пожалуйста, объясняйтесь попонятнее, я Вас просил.