Hide
Шрифт:
Встретив его я вновь испытала полноценное горение своей души – снова начала создавать искусство.
Закатное солнце пробивается золотыми лучами через деревья. У солнца есть всего несколько часов от восхода до заката. У нас было чуть больше. Мир выделил нам три дня на счастье. И наш закатный час был самым сладким. Но потом наступили неминуемые тусклые сумерки.
Мы разъехались тогда, не сейчас, словно в одной из прошлых жизней, хотя прошел всего месяц. Тогда наша связующая нить оборвалась.
"Мы" перестали существовать и продолжили жить по инерции, словно ничего
Но он не заметил.
Я заметила.
Заметила, что моя жизнь уже не сможет стать привычной. Что не получится сделать вид, что случившееся – ничего не значило. Оно значило. И значит по сей день. А тот момент, когда мы крепко обнимались и я слушала, как бьется его сердце в такт моему… Один только этот момент значил всё.
Остановка. Станция. Ночь, холод и моросящий дождь. Я выхожу подышать, другие покурить. Знаю, в каждом человеке есть боль, которую не потушить. Очень хочется ему позвонить.
Я однажды позвонила… Так и началась моя дорога вниз.
Спустя неделю ничего между нами я вдруг испытала порыв быть рядом, снова почувствовать, снова обнять, снова поцеловать его. Казалось, только через поцелуй я могла передать ему как он мне нравится. Слова меня только подводили… Но единственное, что мне было доступно – номер его телефона и эти самые слова.
Я пыталась остановить себя, честно. Интуитивно я чувствовала, что лучше этого не делать. Понимала, что если он сам не вышел на связь, то не хотел. Но всё рациональное тушуется перед непоколебимым желанием сердца.
Я сделала так впервые, не написала, а позвонила, не оставила себе просто ни малейшей возможности спрятаться за текстом. Выбрала быть в моменте, а не продумывать каждое слово.
Длинные гудки.
Это был единственный раз, в который он ответил на мой входящий.
Простой разговор "как у кого дела" – "всё нормально", такой естественный, как будто мы… Как будто мы друг другу те, кем были до поцелуя, просто коллеги (вряд ли мы останемся ими и дальше). Даже мой голос не дрожал.
Я думала: быть может сейчас он решит встать на мою сторону! Может мне лишь померещилось обратное? Мне так хотелось обмануться.
Немного времени спустя пришло сообщение, которое явно не прозвучало бы мне в лицо. У него духу бы не хватило. А так… Простое диалоговое окно на нейтральном экране телефона. Оно никак не отреагирует, если назвать его странным, назвать эгоистом, назвать нарциссом. Наговорить беспочвенных обидных слов просто так, потому что захотелось, потому что он мог.
Пламя внутри меня так колыхалось, что я помню из всего моего ответа только одно: "ты не захотел меня узнать".
И этот спокойно написанный крик до сих пор звенит у меня в ушах.
Я тогда четко поняла, что если мужчина для отношений, то я хочу, чтобы он хотел узнавать меня, все разные грани меня. И я хочу того же – узнавать. Но если мужчина – доза, это совершенно не обязательно, я бы даже сказала, что не нужно. Доза должна быть чистой, без анамнеза.
Справедливости ради или от обиды, я напишу, что мне и не хотелось его узнавать. Он показался мне очень скучным,
заурядным, фыркающим на весь мир, пытающимся исправить себя и всех. Пытающийся исправить меня, а не быть на моей стороне.После того диалога я вышла пройтись. И в какой-то момент почувствовала словно из моей груди вырвали кусок плоти. Мои фантазии рухнули. И я обнаружила себя рыдающей в голос на безлюдной набережной. Я едва ли могла сделать полноценный вдох, потому что волна горючих слез захлестывала снова и снова.
Так продолжалось три дня.
Быть на стороне человека…
А что же я? Почему же я не смогла принять его сторону и просто отпустить, раз он так не хотел оставаться? Потому лишь, что он не сказал это четкими словами? Потому что оставлял надежду? Потому что я думала, что смогу поменять его мнение о себе? Или потому что я люблю страдать?
А этот мальчик оказался дозой чистого страдания, он оказался тем самым нарциссом, которого увидел во мне. Все люди есть наши отражения.
А я люблю белые цветы. Я даже написала об этом стихотворение, прочту вам его по ходу повествования.
И как цветы любят не за корни, я люблю страдания не за боль, но за красоту, которую они после себя являют. Этот текст – та самая красота, благодаря которой я могу сказать: «это стоило того».
И, как цветы поливаются водой, искреннее творчество орошается слезами. И после этого его уже не удержать в себе, оно разрастается и просится наружу. Все способы самоконтроля рушатся. И вот вы читаете этот текст.
Уже стемнело. Навстречу промчался поезд, ударив воздушной волной в окно. Я вздрогнула. Недостаточно яркая эмоция. Очень и очень далёкая от того раза, когда я плакала.
Наверняка он думал, что залил мой огонь водой, но, как вы уже догадались, – керосином. Потому что с момента, как я выбрала его дозой мне решать, когда эта история завершится.
Через пару недель я снова собиралась в город, который я люблю независимо от того, какая драма может в нём происходить.
Я собирала сумку с твердым намерением увидеть этого человека снова.
Я написала ему, что приеду. Я написала, что хочу его увидеть.
Он написал: "У меня теперь есть девушка, а времени нет".
Я до сих пор думаю, что он мне соврал, чтобы оттолкнуть. Вероятно, он был на сто процентов уверен, что девушку оттолкнет другая девушка.
Но он не знал меня. А мне давно надоело быть хорошей девочкой, которая войдет в положение любого человека, но не в свое собственное. Я хочу делать то, что хочу. Даже если это иногда требует отбросить гордость. Но лучше так, чем не следовать за своими желаниями, даже на 99% понимая, что они обречены на провал.
Я попросила его о дружеской встрече.
Он написал: "Я завален на работе в выходные, а когда ты уезжаешь?"
Какая ошибка. Вопрос, дающий надежду. Дающий ещё одну искру из которой мгновенно вспыхнуло стихотворение.
Я сидела на балконе, пила кофе, смотрела закат, а потом хмыкнула и сказала самой себе: "Я же знала…". А потом за несколько минут написала стих, наполненный энергией больше, чем всё мое творчество за последние пару лет, чем всё творчество, что появилось после Дьявола (но это уже другая история).