Хильдегарда. Ведунья севера

Любого постороннего человека не допускали до меня в той одежде, в которой он приходил. Всех – и женщин, и мужчин, и даже детей – раздевали догола. Тор опасался, что вместо больного однажды придет человек Хтории и пронесет в одежде нож.

Я не перечила, позволяя мужу заниматься моей безопасностью.

Кстати, отец Уллы оказался настоящей находкой, которую я не спешила выпускать из замка. Вот бывают же люди на самом деле талантливые. Иногда кажется, что такие, как Аргус, способны своими руками сделать все, что угодно.

Поначалу я попросила мужчину изготовить смесь, которой можно затереть стены, да так, чтобы покрытие потом не потрескалось и не осыпалось со временем. Я не знаю, что он там намешал, но замазка вышла изумительной, не белой, а приятного светло-орехового цвета. Ложилась она ровно, а после того, как высохла, и не подумала отваливаться или трескаться. Для эксперимента я даже поковыряла ее ножом. Пришлось приложить усилия, чтобы оставить царапину.

Вскоре после этого большинство коридоров сменило унылый каменный цвет на приятный светлый. Факелы все еще напрягали меня, но не так сильно.

Незадолго до февральского мороза была готова первая лоскутная картина. Йон сотворил самый настоящий шедевр из дерева. Да и женщины не уступили в мастерстве. Картина вышла притягивающей взгляд, необычной и весьма красивой. Даже воины прониклись. После того как ее повесили в коридоре, еще с неделю к ней ходили все, кто только мог, чтобы полюбоваться.

После первой удачи дела пошли веселее. Все уже понимали, что и как делать, поэтому ткани резались смелее, а иглы мелькали быстрее.

Аргус же поразил нас своим гончарным талантом, когда, слегка стесняясь, показал вышедший из-под его руки кувшин. Это был настоящий фарфор! При этом покрытый глазурью. Я просто не могла поверить, что в это время возможно сделать что-то подобное, ведь обжигать фарфор нужно при очень высокой температуре. Но потом я вспомнила, что в моем прошлом мире китайцы тоже умудрились открыть фарфор очень рано. Правда, мир узнал о фарфоре только в тысяча семьсот каком-то там году с подачи немцев. Или это были французы? Сейчас уже и не вспомню. Да и не интересовалась я этим особо, так, ради интереса глянула как-то в интернете, а на следующий день, удовлетворив минутное любопытство, забыла.

В общем, терять такого специалиста никак нельзя. Узнают другие, точно сманят, а значит, надо организовать достойные условия для этого замечательного и рукастого человека.

Чем сильнее грела звезда на небе, тем больше уставал Тор. Несмотря на витающее в воздухе напряжение, люди не выглядели угрюмыми и встревоженными. Так было до двадцатого марта.

В этот день умерла Рагна.

Она ушла тихо. Я была в тот момент рядом с ней. Рагна еще раз напомнила о времени, пожелав мне не повторять ее ошибку, а потом облегченно вздохнула – глубоко так, сладостно, будто только что распробовала вкус воздуха, – и на выдохе закрыла совершенно белые глаза. Больше их она не открыла.

Людей здесь хоронили по-разному.

Простолюдинов и воинов – закапывали в землю. Правда, никаких крестов не ставили, да и холмики поверх могилы не накидывали. Наоборот, старались сделать так, чтобы на земле ничего не было видно. В изголовье ставили прямоугольный обтесанный камень высотой в полметра. На нем и выбивали имя.

Ярлов и членов их семей сжигали на костре из бревен. Ведуний, если они умерли вблизи людей, ждало такое же погребение.

Почему сжигали только знать и ведуний? Потому что деревьев в этих горах было еще меньше, чем мягкой, пригодной для погребения земли.

Сегодня было как никогда тепло. Мы стояли недалеко от костра, провожая старую Рагну в последний путь. Пламя взмывало вверх, казалось, до самого угрюмого неба. Сгорающее дерево щелкало, отчего так и хотелось вздрогнуть.

Когда подул ветер, сбивая пламя в сторону и открывая очертания лежащего тела, меня будто кто-то толкнул в спину. Я сделала шаг вперед, ощущая себя так, словно вмиг оказалась где-то под водой на глубине. Тугие струи воздуха огибали мое тело и гудели. Или это гудело пламя костра? Не могу сказать.

Мой взгляд затуманился. Я и сама не заметила, как вскинула руки и запела. Эта была песнь-просьба. Я просила богов принять душу Рагны. Ощущение того, что без этого дух старой ведуньи так и будет маяться по земле, было настолько сильным, что я непроизвольно вложила в свои слова неимоверное количество силы. Все вокруг пошло рябью, задрожало, заставляя слегка забеспокоиться.

Оранжевый огонь взметнулся еще выше и окрасился зеленым. Я, не моргая, наблюдала, как внутри него что-то заискрилось. Никто не вышел оттуда, небеса не разверзлись, не открылся никакой портал, но все равно я ощутила давящее чужое присутствие. Эта чужеродная сущность обратила свой взор на меня. Прошло всего лишь мгновение, но мне показалось, что меня вывернули наизнанку, рассмотрели со всех сторон, взвесили, и только потом вернули все обратно.

Я даже толком не поняла, насколько неприятно это было, как все пропало. Реальность резко обрела прежнюю четкость. На короткий миг мне показалось, что мои действия были одобрены, а еще я уловила что-то вроде согласия. Сложно выразиться точнее, слишком туманным и неясным было чувство. Оно лишь кольнуло где-то под сердцем, а потом растворилось без следа, оставив после себя только едва ощутимый шлейф.

Судорожно втянув носом воздух, я пошатнулась, сразу же ощущая на плечах руки мужа.

– Ты в порядке? – прогудел над ухом его взволнованный голос.

Сглотнув, кивнула, озираясь по сторонам. Все смотрели на меня, но во взглядах людей я не видела страха или неприязни. Не скажу, что меня сильно волновало их отношение, но мне совсем не хотелось заново добиваться их расположения.

– Идем домой, – Тор приобнял меня за плечи одной рукой и повел в замок.

Когда за нами почти закрылась дверь, я всё-таки обернулась, бросая последний взгляд на погребальный костер. Сейчас в нем не было ничего необычного.

Через день я поняла, что людям нужно отдохнуть. Тор закончил со своими перестановками и перетряхиванием «мусора». Правда, стражей от меня так и не убрал. Ему постоянно мерещились кругом враги. Каждый брошенный на меня взгляд он четко отслеживал и явно анализировал. Я не мешала ему, понимая, что человек просто пытается защитить меня.

Поразмыслив немного, решила, что надо устроить какой-нибудь праздник. Весна всё-таки, а все выглядят так, будто нас уже окружили враги. Конечно, жаль, что Рагна ушла, но все и так знали, что она вскоре покинет нас. Были готовы, хотя все равно ее смерть стала неожиданной и печальной.

Идея с проведением праздника всем понравилась. Решили отмечать приход весны.

Весь замок сразу же забурлил: женщины судорожно перебирали свои сундуки; мужчины начищали амуницию и оружие; дети заранее мечтали о всяких вкусностях.

Я же пропадала почти все время на кухне. Новая старшая кухарка мне вполне понравилась. Дагния оказалась женщиной суровой, молчаливой, внимательной и крайне ответственной. Первое время она терялась в моем присутствии, отчего хмурила тонкие брови, поджимая губы, но вскоре расслабилась. Поспособствовало этому любопытство.

Поначалу, когда я затеяла изменения на кухне, многие пытались возмутиться или же саботировать перемены, но я очень быстро подавила зарождающийся «бунт». Пришлось, конечно, дать почувствовать свою власть самым недовольным личностям, но это подействовало отлично. Тех, кто громче всех бурчал, я запомнила. Уверена, что это простые лентяи, но они не особо и нужны, раз работать не хотят.