Химера

Салливан пожал руку сначала Лукасу, затем Рашаду и широко улыбнулся, несмотря на ослабевающую надежду. Несмотря на то, что негодование по отношению к этим хорошо одетым джентльменам, в чьих деньгах они с Каспером так отчаянно нуждались, росло в Салливане с каждой секундой. «Апогей Инжиниринг», их детище, мечта, которую они лелеяли последние тринадцать лет, могла вот-вот рухнуть, единственное спасение — вложения новых инвесторов. Им с Каспером нужно убедить их на все сто. В противном случае можно спокойно упаковать инструменты и продать корабль в парк аттракционов.

Выразительным жестом Салливан указал на «Апогей II», который походил не на самолет-ракетоносец, а на пухлый пожарный гидрант с иллюминаторами.

— Знаю, корабль кажется неказистым, — признал он, — но на самом деле мы создали самую рентабельную и практичную многоразовую ракету-носитель из всех ныне существующих. Аппарат одноступенчатый, с ракетным ускорителем. После вертикального взлета и подъема на высоту двенадцати километров ракетные двигатели с вытеснительной подачей топлива разгоняют аппарат до четырех Махов при низком динамическом давлении. Это космический корабль многоразового использования, который весит всего лишь восемь с половиной тонн. Он во всех смыслах отвечает принципам, за которыми — мы в это твердо верим — будущее коммерческого космического туризма. Меньше. Быстрее. Дешевле.

— Какой у него подъемный двигатель? — спросил Рашад.

— «Рыбинск РД-38». Это воздушно-реактивные двигатели из России.

— Почему из России?

— Потому что, господин Рашад, между нами говоря, русские понимают в ракетах больше всех в мире. Они разработали десятки жидкостных ракетных двигателей, используя самые современные материалы, которые выдерживают очень высокое давление. К сожалению, в нашей стране со времен программы «Аполлон» был разработан только один жидкостной ракетный двигатель. Теперь это международная индустрия. Мы подбираем лучшие компоненты для наших разработок вне зависимости от того, где их производят.

— А как эта… штука приземляется? — поинтересовался господин Лукас, с сомнением глядя на корабль — пожарный гидрант.

— Это одно из главных достоинств «Апогея II». Как видите, у него нет крыльев. Ему не нужна взлетно-посадочная полоса. Он опускается вниз вертикально, используя парашюты, чтобы замедлить спуск, и воздушные подушки для смягчения приземления. Аппарат может приземлиться где угодно, даже в океане. И снова мы должны поблагодарить русских, потому что позаимствовали кое-какие устройства у старой капсулы «Союз». Она надежно служила не один десяток лет.

— Вам нравятся старые русские технологии, а? — удивился Лукас.

Салливан напрягся.

— Мне нравятся технологии, которые работают. Можете говорить все что угодно по поводу русских, но они знают что делают.

— Значит, то, что у вас получилось, — продолжил Лукас, — это некий гибрид. Смесь «Союза» и космического челнока.

— Очень маленького космического челнока. Пока мы потратили на это тринадцать лет и всего шестьдесят пять миллионов долларов — это очень недорого, если сравнивать со стоимостью челнока. Мы полагаем, что благодаря многоразовому кораблю, при тысяче двухстах запусков в год вы вернете себе тридцать процентов инвестиций за первые двенадцать месяцев. Стоимость полета — восемьдесят тысяч долларов; цена за килограмм — просто смехотворная: двести семьдесят долларов. Меньше, быстрее, дешевле. Это — наш девиз.

— Насколько меньше, господин Оби? Какова полезная грузоподъемность?

Салливан колебался. Здесь они рисковали.

— На низкую околоземную орбиту мы можем запустить триста килограммов полезного груза, плюс пилот.

Последовала долгая пауза. Господин Рашад произнес:

— Это все?

— Это почти семьсот фунтов. Вы сможете разместить много исследовательских экспериментов в…

— Я знаю, что такое триста килограммов. Не так уж и много.

— Мы компенсируем это более частыми запусками. Можете считать этот аппарат космическим самолетом.

— На самом деле в НАСА уже заинтересовались! — в отчаянии вставил Каспер. — Это та самая система, которая подходит для быстрых полетов на космическую станцию.

Лукас поднял брови.

— В НАСА заинтересовались?

— У нас есть там кое-какие шансы.

«Черт, Каспер, — подумал Салливан. — Не трогай эту тему».

— Покажи им газету, Салли.

— Что?

— «Лос-Анджелес таймc». Вторая страница.

Салливан посмотрел на «Лос-Анджелес таймс», которую ему всучила Бриджит. Он развернул вторую страницу и увидел статью: «НАСА заменяет астронавта». Рядом со статьей была опубликована фотография с пресс-конференции какого-то чиновника из Космического центра Джонсона. Он узнал этого простоватого парня с большими ушами и плохой прической. Это был Гордон Оби.

Каспер вырвал у него газету и показал ее посетителям.

— Видите этого человека, он стоит рядом с Лероем Корнеллом? Это директор управления летных экипажей НАСА. Брат господина Оби.

Два посетителя, явно впечатленные, повернулись и посмотрели на Салливана.

— Ну? — спросил Каспер. — Быть может, джентльмены, мы все-таки поговорим о деле?

— Будем с вами честны, — сказал Лукас. — Мы с господином Рашадом уже взглянули на разработки других аэрокосмических компаний. Мы видели «Келли Астролайнер», «Ротон», «Кистлер К-1». Они все произвели на нас впечатление, особенно «К-1». Но мы подумали, что стоит дать и вашей маленькой компании шанс показать свой товар.

«Вашей маленькой компании».

«Да пошли вы…» — подумал Салливан. Он терпеть не мог выпрашивать деньги, ненавидел ползать на коленях перед напыщенным ничтожеством. Это безнадежное дело. У него болела голова, урчало в животе, а эти двое в деловых костюмах зря тратили его время.

— Скажите, почему мы должны поставить на вашу лошадку? — сказал Лукас. — Почему стоит выбрать именно «Апогей II»?

— Откровенно говоря, джентльмены, я не думаю, что вы должны выбрать именно нас, — просто ответил Салливан и повернулся, чтобы уйти.

— Гм, извините, — вмешался Каспер и бросился за своим коллегой. — Салли! — зашептал он. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Этим парням мы неинтересны. Ты же слышал, что они сказали. Им нравится «К-1». Им нужны большие ракеты. По размеру их членов.

— Прекрати! Вернись и поговори с ними.

— Зачем? Они не выпишут нам чек.

— Если мы потеряем их, мы потеряем все.

— Мы уже потеряли.

— Нет. Ты сможешь продать им его. Нужно всего лишь говорить правду. Расскажи им о наших убеждениях. Потому что мы оба знаем — у нас лучший аппарат.

Салливан потер глаза. Действие аспирина прошло, и голова гудела. Он устал от попрошайничества. Он был инженером и летчиком и с радостью провел бы остаток жизни с перепачканными в машинном масле руками. Но этого не будет без новых инвесторов, без их денег.

Он повернулся и снова направился к посетителям. Удивительно, но люди в костюмах стали вести себя осторожно и уважительно. Возможно потому, что Салливан сказал правду.

— Ладно, — произнес он, осмелев от того, что ему больше нечего терять. Даже поражение можно потерпеть красиво. — Предлагаю сделку. Мы можем делом подтвердить все, о чем говорили. Многие ли способны устроить запуск на раз? Нет. Им требуется время для подготовки, — усмехнулся он. — Не один месяц подготовки. А мы можем стартовать в любое время. Все, что нам нужно, это посадить нашу малышку на ракетный ускоритель, и пожалуйста — выход на околоземную орбиту обеспечен. Черт, мы даже можем запулить ее к космической станции.