Химера

— …а перед грозой, — продолжала свою мысль Машенька, снова поворачиваясь в нашу сторону, — меняется атмосферное давление, температура и влажность. Сон становится более глубоким, соответственно, всплывают более давние сюжеты и лица. Необязательно умершие родственники, но часто именно они… А вот увидеть во сне, как дарят новые слаксы — означает, что кто-либо из товарищей по работе станет распускать грязные сплетни и с любимым попытается поссорить, вот.

— Машенька, а ты где такое услышала?

Слушая веселую и какую-то абстрактную болтовню своих подчиненных, я в который уже раз ощутил неприятный груз ответственности за этих людей. Возможно, кому-то такие ощущения и нравятся, многим импонирует внушать трепет подчиненным и ощущать в себе начальственную власть, но я очевидно не из их числа. Мне такое занятие не то чтобы противно, для меня это тяжелая малоприятная обязанность, от которой никуда уже не деться. Мой крест, который приходится нести.

Когда полтора года назад начальство в лице патрона предложило возглавить отдел, я сразу же отказался. Патрон начал на меня давить. Я какое-то время сопротивлялся, как мог, но сдался, не сумел внятно аргументировать отказ. Помнится, Леонид добил следующим аргументом. Он тогда просто заявил, что один я не справлюсь с возложенными обязанностями, посему потребуется команда, а раз так, то мне эту самую команду и возглавлять. А коль скоро я все равно буду ею руководить, то сие надобно закрепить административно. Вот и закрепил. Потом начался кризис, и пришлось больше половины ребят уволить. Это оказалось тяжело и противно, я уж подумывал увольняться сам. Но — человек слаб и податлив. Отдел ужали до пяти человек, и теперь мы работали, словно бурлаки на Волге, иногда только позволяя себе немного расслабиться, как например вот сейчас.

Тем не менее, кто-то именно из этих ребят написал то нарочито безграмотное письмо с угрозами в мой адрес. Кто-то из четырех. Только они и мой начальник Леонид, теоретически, имели доступ к нашей почте. Значит не из четырех, а из пяти, стажеры не в счет, у них нет допуска.

— Машенька, а ты где такое услышала? — спросил я, едва сдерживая смех.

— Во блин, а я и не думал, что атмосферное давление так вот влияет на сон! — восхитился Павел и стразу же налил себе полную кружку черного, будто деготь, напитка. — Тогда легко можно сделать вывод, почему снятся то разные, то одинаковые сны… На каждое значение атмосферного давления свой определенный сон, и если давление одно и тоже, то и сон будет одинаковый, а так как за ночь бывает несколько снов, то все говорит о том, что менялось атмосферное давление… Ух!

— Да ладно тебе издеваться, — надулась Машенька. — Сны от многого зависят. А от атмосферного давления зависит не тема сна, а только его глубина и общее направление.

«Нет, не могла она сочинить то письмо, — думал я. — Слишком… непосредственная, что ли. Нет, не она. Она бы написала все правильным языком и без ошибок».

— Слушай, кто издевается, я может, новую гипотезу выдвинул! — не унимался Павел. Он уже успел кинуть себе три куска рафинада, потом немного подумал, и утопил в кружке четвертый. — Так сказать теорию открыл! Вон ту ложечку дайте, пожалуйста… ага, спасибо.

— Хм… Я вот в приметы не сказать, чтобы сильно верю, — встряла в разговор Мила — наша офис-менеджер, — но как-то блюду традиции. Так, вот, чего я придерживаюсь: поплевать через плечо, постучать три раза по дереву, не передавать что-нить через порог, если вернуться — посмотреть в зеркало и улыбнуться… Это так, навскидку.

Офис-менеджер, в лице Милы — это одна из ключевых фигур в нашей команде, и без нее работа просто остановилась бы. Главные ее задачи, это поддержание работоспособности офиса, деловая переписка, делопроизводство, документооборот и выполнение административных поручений руководства. Моих, стало быть, поручений. Полное имя у нее было не Людмила, как все почему-то сначала думали, а Милана. Так почти четверть века назад ее нарекли родители.

Вообще Мила — замечательная девушка. Основные обязанности: прием и распределение входящих звонков, работа с оргтехникой, управление курьерами, классификация входящей документации. Личные качества: ответственность, пунктуальность, собранность, умение планировать и разделять поручения, стрессоустойчивость, способность находить общий язык, позитивность в общении, желание узнавать и учиться новому. И — великолепная внешность. Прямо-таки условия для свободной вакансии на должность секретаря в богатый офис. Почему она еще у нас работает, хотелось бы знать? Переманят ее, как чувствую. Или сама уйдет.

— Почему? — удивилась Машенька.

— Не знаю почему, на всякий случай наверно. Авось и правда помогает и действует, соблюдать-то нетрудно. Причем я уверенна — подавляющее большинство людей поступает так же, и не потому что действительно верит, а… просто по давней привычке, не задумываясь, на всякий пожарный случай, руководствуясь священным принципом: «береженого бог бережет». Это же не затруднительно, ничего не теряешь.

Сказав это, Мила тут же уткнулась в свой компьютер и больше на нашу болтовню не реагировала и в разговоре участия не принимала. Поразительная девушка! Так отключаться от внешних раздражителей и сосредотачиваться на работе не всякий сможет.

«А если это Мила написала? Что тогда? — все соображал я. — Могла вполне. Умная, въедливая, и чертовски сообразительная. А уж про мотивы меня пугать… они есть у всех, а у нее в особенности могут возникнуть. Но только вот я очень не хочу, чтобы это была она».

14. Офисные жители

Кофе давно уже выпили, заварили еще, и многие прихлебывали по второй чашке, Олег, по-моему, пил уже третью, но тема, оказавшаяся вдруг столь интересной, никак не желала иссякать.

— Все то, что нам тут Машенька с Милой говорят — по-моему, это не суеверия, а приметы, — внес ясность педантичный Олег. — Еще бы церковь вспомнили.

— А причем тут церковь? — оживился я, почуяв знакомую тему. — Вот у церкви как раз с суевериями все в полном порядке — непрерывный конфликт и вечная вражда. Вроде как осталось еще от времен многобожия. Слово такое забыл умное, так называлось то, что было до принятия христианства на Руси… А, вспомнил — анимизм первобытной магии!

— Как говорил Френсис Бэкон: «избегать суеверий — уже суеверие», — пояснил Олег. — Теория интересная, а вот мне как немножко математику, скажите, пожалуйста, что такое глубина сна и чем она измеряется?.. Слушайте, у меня же колбаса еще со вчерашнего осталась! Заветрелась немного, но еще вполне! Кто будет?

— А у нас живот от твоей колбасы не заболит? — забеспокоился я.

— Не успеет, — констатировал бездушный Олег, — доставая откуда-то несколько нарезок сервелата. — Налетай, народ!

— Знаете, а наш математик в чем-то прав, — сказала Машенька, с сомнением косясь на колбасу. — Я знаю, что когда спишь глубоко, то сны вообще не снятся. И мне временами кажется, что жизненные события больше влияют на содержание сновидений, чем атмосферное давление.

— По-моему сны сняться всегда, просто мы их потом не помним, это можно объяснить через мою теорию! — коряво пояснил Павел. — При смене погоды меняется атмосферное давление. Например, давление падает — идет дождь, или снег. Получается чем ниже давление, тем глубже сон, и наоборот. Ты реже просыпаешься, или не просыпаешься вообще, и сон забывается. Никаких тебе суеверий. А чего вы все одну только колбасу жрете? У меня же хлеб есть!

— Тащи сюда свой хлеб, бутербродов наделаем. Кстати, бывали прецеденты, когда мне снились вещие сны, — задумчиво проговорил Олег. — Причем двух категорий: в «иносказательном смысле», и буквально в жизни происходило почти точно то, что приснилось… Так что фиг его знает… Что-то в этом есть… Наверное, думал о чем-то таком накануне, или просто в голове вертелось… Или — дежавю типа. Да, еще про суеверия. По моим наблюдениям кроме общераспространенных примет, ну, черная кошка там и все в этом духе, есть еще и куча личных, самому себе придуманных. Типа «мой счастливый костюм», «мой несчастливый цвет» и так далее в том же духе. — Вдруг он посмотрел на меня. — Слушай старик, а у тебя какие-нибудь суеверия имеются?