Химеры 2

Алый пламенный свет сменился на желтоватый, тоскливый - день, полный крови и ярости, перешел в холодный угасающий вечер.

Одна за другой на сцену выходили безликие закутанные фигуры, бродили от кургана к кургану, искали своих мертвецов. Падали на колени, немо молились и плакали, склонившись, бережно подбирали плащи, тащили их, как носилки, по двое, по трое, маленькими траурными процессиями, расходились за кулисы.

Ньет, сидящий рядом с Рамиро, недовольно забубнил и заерзал. Он опоздал на спектакль, задержавшись у лорда Хосса, и на свое место в шестом ряду партера пробрался уже в темноте.

– Стены!
– зашипел он Рамиро на ухо, - Стены не разъезжаются, вчера оказалось, что левая фурка сломана, я поставил на подшипники, но она все равно не едет, уже минуты две как должны разъехаться!

– Ты присягу Логану принес?
– так же шепотом спросил у Ньета Рамиро, - Гербовый значок тебе выдали?

Ньет похлопал себя по плечу:

– Выдали, выдали, вот он, при мне. Пропасть, у них вся партитура поехала, я слежу за временем, восьмая и девятая падуги должны уже идти! Вот в блокноте у меня записано! Погляди!

– Значит, все катандеранские фолари под рукой лорда Хосса, да? Это официально объявлено?

– Ну да, объявлено, что ты меня допрашиваешь? С сэном Логаном все нормально, а вон там сейчас должны уже принца подсвечивать, где он?
– Ньет даже подскакивать начал на своем месте, - Да что ж такое! Опаздывают!

– Обычные театральные накладки, уймись, ты зрителям мешаешь. А по радио объявят? Должны в новостях объявить сегодня и завтра… О, принца подсвечивают, смотри.

Ньет облегченно выдохнул и вцепился в рамирову руку потными пальцами.

Последние закутанные фигуры покинули сцену, унося “погибших”, желтоватый свет медленно погас, и в пепельной темноте на сцену упал белый лунный луч - на край рампы, прямо над оркестровой ямой. Там, свернувшись клубком, лежал человек, не замеченный ранее никем - ни фигурами на сцене, ни зрителями в зале. Он лежал скрючившись, закрыв лицо руками, его светлые волосы рассыпались по затоптанному половику.

Наконец-то разъехались серые плоскости, изображающие стены города Маргерии, открывая для взглядов медленно загорающийся витражный задник.

Ньет вздохнул еще раз и хватка его чуть ослабла.

Над лежащим человеком под простую мелодию без слов проворачивалось колесо года. Взлетали и опадали созвездия, проносились ангелы и демоны, всадники, птицы и драконы, падающие и возносящиеся звезды, луны и солнца - быстрее, быстрее, быстрее, пока музыка не слилась в сплошной визг скрипок, а в глазах не замельтешило от цветной, как конфетти, пурги. На мгновение Рамиро зажмурился, чтобы снять напряжение с глаз, а когда посмотрел снова - мелькание исчезло, звук истончился в еле слышный звон, а сцену и весь зал окутала мерцающая звездная сеть. Из нее соткалась бледная, полупрозрачная женская фигура, невесомая, как сияние. Аланта - Летта, та, которой больше нет.

Она приблизилась к лежащему, склонилась над ним, отняла его руки от лица и осторожно стала подымать. Он не хотел вставать - это было видно. Он желал навечно остаться здесь, в пустых полях, неузнанный и ненайденный, если не забытый, то потерянный навсегда. Но она ласково и настойчиво подняла его и подвела к одной из лесенок, спускающихся в зал.

Эстеве - Энери, покачиваясь и обхватив себя за плечи, сделал шаг по лестнице, еще один и еще, прошел мимо партера до центрального широкого прохода между креслами. Луч прожектора сопровождал его. В проходе принц на мгновение задержался, выпрямился, оглядел темный зал и улыбнулся - через силу, но сердечно, благодарно. Прижав руку к груди, коротко поклонился невидимым зрителям - и зашагал к выходу. Открылись и закрылись высокие, с резной позолотой, двери.

Оркестр заиграл “Госпожу Дорог” - старинную средневековую песню, посвященную святой Невене. Луч прожектора переместился обратно на сцену и скрестился с несколькими другими - Аланта-Летта, к удивлению Рамиро, не ушла за кулисы, а осталась на сцене, и теперь, при ярком свете, было видно, что она одета в синее платье и серый широкий плащ - одеяния, в которых всегда изображали святую Невену.

За спиной ее, скрывая угасающий задник, спустилась огромная, распростершая крылья камана, вырезанная из черного бархата. С обеих сторон из-за кулис вышли актеры, игравшие в спектакле - танцовщики и чтецы, герои и их души, все, даже Шерла, но Эстеве не было. Собравшись вокруг Аланты, они опустились на колени, и она раскинула руки, распахивая плащ над их головами защитным жестом Госпожи Милосердия.

Медленно сошелся занавес. Зал, помолчав пару минут, грохнул аплодисментами и криками “Браво!”

– Что это было - Рамиро повернулся к Нету, - В конце?

– В последний момент вставили, - заулыбался Ньет, оглядываясь на поднимающихся вокруг зрителей, - В ответ на последние политические изменения. Типа, хоть с Королевой распрощались, но святая-то Невена никуда не делась. Для поднятия духа и общей атмосферы. Вроде нормально выглядит. Я хорошо сделал?

– Это я понял, но зачем так в лоб-то?

– Ой, да ладно, все тебе вечно не так! В следующий раз сам будешь с гипсом на руке рисовать эту каману. Смотри, король тоже хлопает! И этот твой альфар тоже хлопает. Сейчас кланяться позовут. Рамиро, мне тоже что ли кланяться идти?
– Ньет испуганно вытаращил глаза.
– Мне туда, на сцену что ли? Со всеми?

– Иди, конечно, - улыбнулся Рамиро, - и я пойду. На премьере вся команда выходит, а мы с тобой - команда.

***

Киларан разгреб мягкую землю, дальше рыть стало сложнее, он достал из-за пояса Луношип и рыхлил уже им. Когда ямка стала достаточно большой, он покопался в кожаной сумке, достал маленькое, твердое, неровно окрашеное яблоко с сухим листком на черенке, налил в ямку воды из фляги, положил яблоко в лунку, засыпал, пригладил руками. Получился крохотный холм.

– Что это ты делаешь?
– спросила Белка, подходя ближе.

Она стояла прямо, не канючила, не ныла, смотрела с интересом на то, что делает Киаран, и нисколечки его не боялась. Платье, правда, было все грязное.

Киаран немного подумал.

– Сочиняю сказку.

– Про кого. Какую? Она хорошо закончится?

Киаран еще подумал.

– Про мой народ. Это такая сказка… про то, как они…как мы долго скитались в Полночи, и терпели лишения, и умирали, и не было нам покоя.

– А зачем яблоко?

– Это такое волшебство. В сказке говорится, что один альм…то есть один слуа, принес яблоко из крепости Аркс Малеум на свободную ничью землю, и зарыл его там, ну, как якорь. Чтобы Аркс Малеум не болтался как лодка в пустом море, а оставался недалеко от земли.

– И теперь твой народ придет сюда?
– Белка поковыряла босой ногой холмик перекопанной земли.

Киаран вздохнул.

– Нет. Но может быть, им станет хотя бы немного легче.

– А еще сказки будут?

– Будут. Сказки всегда длятся, а когда заканчиваются старые - начинаются новые. Я придумал еще одну, но пока не знаю, как завершить.