Химическая свадьба

Вулфолдом назывался район города, где располагалась ткацкая фабрика и её ближайшие окрестности; помимо развалин фабрики в хорошем состоянии, достопримечательностью городка являлась речка-вонючка, протекающая через этот же район.

Прежде чем бежать с докладом к Августине, Иванна, справившись с искушением отправить письмо совой, послала Иляне телеграмму с просьбой срочно позвонить и отправилась в родительский дом ждать звонка. Разговор вышел весьма познавательный: пусть Иляна и не вспомнила, были ли у неё соседи с фамилией Снейп, Иванна с трудом верила своей удаче: разоблачённую товарищем-сквибом «настоящую ведьму», сестру Иляниной бебиситтерши, звали Лили, а фамилия барышень была Эванс.

Агентурная сеть детективного агентства «Департамент земельных отношений» сработала безукоризненно: уже в первых числах мая у Иванны была подборка из трёх адресов коуквортских Снейпов, один из которых относился как раз к району вулфолдской фабрики.

Даже имея в рукаве такой козырь, Иванна время от времени давала Снейпу шанс избежать её визита, раз за разом в письмах ненавязчиво намекая на предложение встретиться, однако тот опрометчиво эти намёки игнорировал. Сводки происшествий, меж тем, становились всё мрачнее что в магической, что в маггловской прессе Великобритании; известие об отстранении Дамблдора с поста директора Хогвартса породило множество вопросов, задать которые было некому. Ждать лета становилось всё тягостнее.

Тишина раннего утра второй субботы мая внезапно закончилась наибодрейшей барабанной дробью во входную дверь. Иванна, хоть и понимала прекрасно, что чудес ждать не стоит, вылезла из постели и поплелась открывать — её «сожители», даже если и слышали стук, вставать в такую рань в выходные не станут из принципа.

…Слегка пошатнувшись, неожиданно принимая в объятия полтора метра жизнелюбия, обрушившиеся на неё из-за порога, Иванна поняла, что с заключениями насчёт чудес она слегка поспешила.

— Привет, До-ок! — восторженно возопила Федора, проверяя все ли части тела на месте и старательно стряхивая с ботинка намотавшийся придверный коврик.

— Вот это номер! — пробормотала Иванна, оглушённая гораздо больше случайно считанной вспышкой радости художницы, нежели её приветствием. — Ой, ты с сестрой? Привет! — осеклась она, заметив на лестничной площадке ещё одну персону. — Давайте на кухню, народ спит ещё, но вы не обращайте внимания, заходите, я как раз поесть думала. Какими судьбами в наших палестинах? Ой, ничего себе ты обросла!

— Давай по чаю, и дальше по порядку, — засмеялась Федора, мотнув головой; обросла она не то что бы «ничего себе», но её нынешнее каре, едва закрывающее уши, на фоне запомнившегося Иванне «ёжика» выглядело непривычно.

Прежде чем присоединиться к бросившейся заваривать чай и делать бутерброды Иванне, Федора представила ей свою спутницу. Мойра Рейд, которая в условиях слабого освещения действительно здорово походила на Федору, родственницей ей не приходилась, зато полностью разделяла её пристрастия и увлечения и была по жизни не только странствующий художницей, но и весьма востребованным в профессиональной среде реставратором. Кроме того, имея русских деда с бабкой по материнской линии, Мойра весьма недурно говорила по-русски, при том что родом была из Ирландии. На «ты» они с Иванной успели перейти за считанные минуты.

— Федя так живописала ваши семинары с оживляющими красками, что я поняла, что наконец-то нашла нужного человека! — сияя чеширской улыбкой, радостно вещала Мойра. — У меня в отдалённой очереди несколько любопытных образчиков масла конца восемнадцатого века, и я уже обыскалась специалиста, который мне помог бы восстановить рецептуру некоторых красок. Но ладно красок, с ними я еще худо-бедно разберусь. Грунты — вот же головная боль непреходящая!

— Машка, я с тебя помираю, разменяла четвёртый десяток, а ни с одним алхимиком не познакомилась, — осуждающе всплеснула руками Федора, едва не смахнув ножом разделочную доску со стола.

— Алхимики, дорогуша, обычно избегают тех улиц, где шатаюсь я, уж не знаю, как так вышло, — парировала Мойра, энергично шинкуя колбасу.

— Инстинкт самосохранения, не иначе! — предположила Федора, так лихо рубанув пополам луковицу, что Иванна забеспокоилась за сохранность и доски, и ножа.

— Определённо, — охотно согласилась Мойра. — Так ты поможешь при случае? — повернулась она к Иванне, сияя переполненными страстной мольбой очами и не переставая при этом орудовать ножом.

— Да не вопрос, — рассмеялась та, подспудно переживая за мойрины пальцы. — Наверняка ещё и ребята этим заинтересуются; вот спорим — Янко придумает несколько путей к применению восстановленных рецептур, даже если у них будет заоблачная себестоимость.

Как ни старались они не шуметь, на запах горячих бутербродов подтянулся первый пищевой конкурент в виде Янко.

— Ой, Федька, я тебя в волосах и не узнал! — полусонно приветствовал он, сразу же потянувшись за кофе. — Ива, а на мою долю найдёшь чего пожевать?

— Ни за что, — гордо задрала нос она.

Завтрак накрыли на крыше. Обе гостьи наперебой восхищались видами, Мойра, параллельно донесению до потенциальных партнёров завлекательных деталей их будущего сотрудничества, давала Федоре мастер-класс по рисованию панорам.

— …это вопрос несрочный вообще, у меня сейчас несколько крупных заказов от трёх галерей, они могут растянуться на год-другой… Нет, погоди, у тебя тут с глубиной путаница вышла, давай передний план вытягивай, вытягивай… А потом я возьмусь за те работы, там такие тона, до сих пор сквозь грязь видно… Да, вот, сама же видишь, сразу всё выстроилось как живое, и пространство чувствуется!..

Янко, заправившийся двумя бутербродами и чашкой кофе, после нескольких минут плотоядного изучения Мойры, поинтересовался, не хотела бы она испробовать новую разработку холдинга — усовершенствованную мазь от веснушек. Та отрицательно затрясла мелкими кудряшками цвета пыльной ржавчины и заявила, что дорожит каждой конопушкой, после чего в подкрепление своих слов подставила лицо под лучи яркого весеннего солнца.

— Ишь чего удумал, свои вывел — на чужие покушается! — развеселилась Федора.

— У него, не поверишь, своих не было никогда, — вступилась за товарища Иванна; она хотела было ввернуть их стандартную шутку о том, что за недостаточностью улик Янко никогда не обвиняли в убийстве престарелого родственника шанцевым инструментом, но побоялась, что придётся делать долгую культурологическую справку для Мойры.

— А-а, так это он от зависти!

Приблизительно через полчаса на крышу выбралась и Адя, так же первым делом отметив новую Федорину причёску.

— А ты на лето обратно забриваться не собираешься? — спросила она.

— Ей муж не велит, — захихикала Мойра.

— Даже если б и велел, не забрилась бы! — воинственно парировала Федора. — Походила и будет, чего повторяться!

Новость о муже вызвала огромный ажиотаж среди троицы.

— Это ж как вас теперь величать, мадам? — перебила общий поток восклицаний Иванна, уже догадываясь об ответе.

— Мадам Зорич, — застенчиво потупила очи Федора, колупая пальцем стену, возле которой сидела. — Ну, мы прошлой осенью ещё решили просто расписаться, пока такие непонятки с этой ситуацией в Британии, а то мало ли что да как, чего тянуть, — пояснила она, после того как поутих шквал веселья, шуточек, поздравлений и упрёков в секретности.