Хиромантия. Тайные линии судьбы

– Вот видите, – возразила гадальщица, – я знала, что не могу ошибиться.

И она продолжала:

– Пятнадцати лет вы снова были близки к смерти, но на этот раз от яда.

– Пятнадцати лет у меня была тифозная горячка.

– Тифозная горячка есть болотное отравление, – заметил я.

– Нет, возразила гадальщица, – она могла иметь тифозную горячку, но она была только результатом; когда я говорю – тифозная горячка, я подразумеваю желтую лихорадку.

– На этот раз вы тоже могли бы быть правы, – ответила изучаемая личность. – Однажды, прогуливаясь в лесу, я встретила неизвестное мне дерево, имевшее плоды несколько похожие на тыкву. Они были превосходно красного цвета и когда раскрывали их находили в них три или четыре ореха с прелестной бархатистой поверхностью. Я принесла всю мою жатву домой, но ни отец, ни мать не знали плодов. Орехи были так милы, что вечером их употребляли в игре вместо мячиков. Я взяла один из них и неоднократно подносила к губам, наслаждаясь этим сладостным прикосновением. Один молодой человек, влюбленный в меня, делал то же, чтобы делать то же, что и я. В ту же ночь я почувствовала страшную жажду. Губы мои начали трескаться, а на утро у меня открылась ужасная рвота; через три дня обнаружилась желтая лихорадка.

Молодой человек, подвергшийся тем же припадкам, также получил желтую лихорадку, но не был так счастлив, как я: – он умер. Я возвратилась к жизни.

– Теперь, – продолжала гадальщица, – самая большая опасность, которой вы избежали, опасность внезапной смерти между девятнадцатью и двадцатью годами, – опасность эта относится к удару сабли, следы которого остались на вашем лице. Эта опасность соединяется с пожаром, не правда ли?

– Да, в то время подожгли одну часть дома, пока в другой убивали.

– Но тут, – продолжала гадальщица, – является странный феномен: линия счастья, прерванная этой страшной катастрофой, соединяется с нею даже сильнее и продолжительнее. Можно сказать, что утратив много для сердца, вы выиграли со стороны материального довольства.

– Все это удивительно верно.

– Наконец, – два года тому назад, вы снова избежали довольно важной опасности: это должно было быть в то время, когда вы родили вашего третьего ребенка.

Утвердительный знак головой был ответом на этот последний вопрос.

– Наконец, – продолжала сивилла, – вы ничего не должны бояться до сорока пяти лет. В сорок пять лет вы подвергнетесь опасности на воде; потом, когда пройдет эта опасность, линия жизни снова становится могущественной, и магический круг, продолжающий эту линию, обещает вам долгую и счастливую жизнь. Переходя к главным знакам, я вам скажу, что хотя вы женщина, у вас рука – солдата: воинственная и властолюбивая, вы любите телесные упражнения, движение, лошадей: у вас очень тонкий такт; ни одно из ваших чувств не носит на себе характера рассудочности, напротив, вы инстинктивно поддаетесь симпатии и антипатии. Будь вы мужчина, вы сделались бы солдатом; свободная в своем выборе, – вы стали бы актрисой.

Изучение руки было кончено гадальщицей. Мы перешли в столовую, где Дебарроль, взяв руку г-жи Эмера, повторил ей то же самое.

Эта личность, которая едва было не умерла пяти лет от укушения коралловой змеи, пятнадцати – от отравы плодами манканиллы; девятнадцати – во время восстания, а двадцати пяти во время родов, – эта женщина с воинственными наклонностями, с линией счастья, изломанной и восстановленной, – с театральными наклонностями, с симпатическими инстинктами, – эта женщина была та самая героиня Иеддо, историю которой рассказывал я в «Иллюстрированном журнале»».

Этот рассказ самой строгой точности. Далеко не распространяя его, Дюма забыл, что мы указали на фатальную смерть двух родственников во время катастрофы; на этот предмет мы имеем известные указания.

Предполагали, что я унаследовал мою систему от хиромантиков XVI века, но это ошибка, потому что XVI век был истинно несчастлив для хиромантии, именно в том смысле, что без всякого сомнения тогда-то истинные предания и исказились вначале, а потом и вовсе утратились. Эпоха была увлечена чудесным, первоначальное учение нашли слишком простым, слишком легким, и так как занятие сделалось выгодным, то явилась целая стая шарлатанов, ставших предсказателями; без предварительного изучения и подчиняясь будто бы вдохновению или счастью, они начали писать книги о хиромантии, чтобы освятить свою доктрину. Наука необходимо должна была унизиться, вследствие подобной запутанности, и было необходимо возобновлять ее.

Как плоды многих трудных изысканий, я сохранил некоторые из редких учений, которые, казалось мне, согласовались с общим: некоторые знаки, которые были по-видимому уважаемы всеми и та часть из них, уцелевшая от всеобщего истребления, которая оказалась истинной, также совершенно приняты мною. Что касается до других, я их обозначил в моем сочинении, следуя правилу, обозначенному выше, или словом: предание или сокращением (tr), оставляя за собой право вводить их в мою хиромантию без комментариев, смотря потому, на сколько они заслуживают доверия. И я должен здесь сказать, что начиная с первого издания моей книги, я не встретил в бесчисленных приложениях их к делу ни одного случая, который доказал бы мне их совершенную истинность.

Из уважения к преданиям, я оставил им их существование, во всяком случае отмечая их, потому что я чувствую отвращение необходимо отбрасывать то, что когда-то было изучаемо.

Но они мне кажутся подобными колеблющимся руинам языческого храма, которым можно дозволить существовать, как воспоминанию иного времени, но на которых следует опасаться строить.

Единственно кабалла, как а сейчас объясню, указала мне истинную дорогу к настоящему основанию хиромантии, чего древние обыкновенные хиромантики не могли проникнуть, потому что большинство из них не имело никакой идеи. Это – система звездных знаков, указанная в одной из глав моей книги под заглавием: Человек и его отношение со звездами.

Там-то и есть истинная хиромантия, – хиромантия первоначальная. Это-то и главные линии ладони в количестве семи линий, который имеют значение только чрез посредство звездных знаков, составляют основу предания, действительно античного, потому что оно в одно и то же время принадлежит и астрологии, и языческой религии.

С его помощью я думаю перестроить совершенно систему, основав ее на логике и исходя от известного к неизвестному.

И так как страстное желание привлекает помощников, – судьба, почти при начале моего поприща, свела меня с одной дивной женщиной, которая присоединившись к моим изысканиям, внесла в них, сверх чудесной учености, ту тонкость и чувствительность созерцания, которыми обладают только женщины.

Также мне был видимо полезен д'Арпантеньи.

Он сделал прекрасное открытие, но указывая путь, он не подумал, что если наружные формы руки, которые сами по себе обозначены ясно и которые принадлежат к материальной, так сказать к негативной части тела, дают такие странные вещи, то формы внутренние, в которых присутствует осязание, и нервная чувствительность, особенно ладонь, принадлежа к позитивной части организма, должны доставлять самые обильные и удивительные результаты. Одним словом, он не заметил, что хирогномика не объясняет и не может объяснить ничего, кроме инстинктов и что инстинкты каждую минуту могут быть направлены страстями на то или другое, то есть, что страсти господствуют над инстинктами. И так как хиромантия и звёздные знаки объясняют и инстинкты, то и можно обойтись без хирогномики и вероятно поэтому-то древние и не занимались ею, но в тоже время они еще более специально объясняют страсти во всех их проявлениях и даже говорят, куда могут привести эти инстинкты и эти страсти.

Он, конечно, знал, что существует хиромантия. Но исключительный, как все изобретатели, он презирал предание, выступающее из тьмы шести тысяч лет, или, быть может, он остановился перед громадной работой утилизации остатков от минувших веков.

Без сомнения, предание доходит до нас обезображенное заблуждениями, но точно то же происходит со всеми вещами, которыми насытились, во время долгого переживания веков.

Работа изыскателя – восстановить первоначальные формы, так как, в другом роде, работа историка уметь отличить истину от лжи.