Хирург на районе (Записки районного хирурга)

Видал я и людей, давно живущих вместе и вполне счастливых и делавших странное, как они сами считали, от великой любви. Судите сами.

Молодой армянин, инженер, просит именно меня осмотреть его жену. Смотрю. Красивая полногрудая девушка с прекрасными черными волосами, рассыпавшимися по ее изящным плечам, и печальными глазами, в которых читается боль.

— Доктор, вот моя жена, но она пока по-русски не говорит, я ее только две недели назад из Армении привез, — объясняет мужчина.

— Тебя как звать?

— Меня Ашот, а ее Мегрануш, что значит «сладкая как мед».

— Ну и что, Ашот, с твоей Мегрануш случилось?

— Месяц назад родила сына, все нормально было. Я сам здесь живу, у дяди свой колбасный завод, и я там главным инженером работаю. Ну, решил и жену, и сына к себе забрать.

— Не рановато?

— Не знаю, я ее люблю! Скучаю без нее! Вот и привез, мы же на самолете, не на поезде!

— Понятно, суть проблемы в чем?

— Дней десять назад у Мегрануш заболела правая грудь. Мы к детскому врачу сходили, она сказала молоко сцеживать и этой грудью не кормить, а хуже станет — к вам обратиться.

— Именно ко мне?

— Ну да, так и сказала: если что, идите к хирургу Правдину! — Он что-то добавил по-армянски своей жене, та покраснела и стала снимать платье. — Она стесняется, — пояснил Ашот.

Раздевшись, красавица руками прикрыла груди. Я знаками попросил ее завести руки за голову, муж продублировал мою просьбу на армянском языке. Картина оказалась неприглядной: у Мегрануш было гнойное расплавление правой молочной железы, именуемое маститом.

Кормящие часто страдают маститом. А у Мегрануш была самая сложная форма воспаления — ретромаммарный послеродовый мастит; гнойник был расположен за молочной железой. При такой форме заболевания воспаление может расплавить переднюю грудную стенку, попасть в плевральную полость и осложниться гнойным плевритом. Необходимо было срочно прооперировать женщину.

— Ашот, а температура была? — уточнил я.

— Да, была! Три дня до 40 градусов поднимается.

— У твоей жены серьезное заболевание молочной железы, гной там скопился. Необходимо немедленно оперировать. Пила, ела давно?

— Утром чаю попила, с час назад, а что?

— Надо чтобы от последнего приема пищи до операции прошло не менее трех часов. Два часа подождите, или здесь, или домой пока съездите.

— Так, а зачем ждать? — не совсем понял Ашот. — Сейчас сразу нельзя?

— Нет, дадут наркоз, может возникнуть рвота, пища попадет в трахею, начнется воспаление легких.

— Слушай, какой наркоз, а?

— Обыкновенный, общий.

— Не надо наркоз, так делай, под местным, она потерпит, — предложил любящий муж.

— Ашот, под местной анестезией вряд ли получиться, гнойник за грудью расположен, сзади! Понимаешь?

— Понимаю, и в чем проблема?

— Да не делают такие операции под местной анестезией! У нее груди большие, нужно хорошую ревизию сделать, чтоб затеков гнойных не оставить.

— А где делают?

— Я не понял, Ашот, ты же инженер, человек с высшим образованием, а ведешь себя как дикарь!

— Почему как дикарь?

— Да потому что от наркоза отказываешься! Дадим маску, прооперирую, пять минут — и все готово!

— Нет, доктор! Или под местной, или никак!

— Ашот, я смотрю, ты свою жену совсем не любишь, не жалеешь. Это ведь такая боль! Я только осмотрел, а она уже чуть не плачет!

— Ничего, потерпит! Я рядом буду стоять, при мне кричать не посмеет!

— Да почему ты не хочешь, чтобы мы ее под наркозом оперировали?

— Наркоз — это очень опасно, у меня брат троюродный помер от него!

— Так от новокаина быстрее можно помереть, его при таком диагнозе не менее пол-литра надо!

— Нет! — заупрямился армянин. — Под наркозом не дам!

Уехал Ашот, увез сладкую как мед Мегрануш искать хирурга, готового под местной анестезией избавить красавицу от ретроммарного мастита. А разыскал или нет — не ведаю, к нам больше не заглядывал.

У человека в течение жизни может быть не один супруг. Поэтому недостаточное внимание и заботу хоть как-то можно понять: ну не родные люди друг другу, что поделать. А вот наплевательское отношение родителей к детям и детей к родителям — чем объяснить?

Час ночи — традиционное время для вызова врача. С доставившего меня уазика прямиком иду в хирургию, туда привезли молодую мамашу и ребенка с болями в животе. Вхожу в палату. На кровати лежит маленький ребенок, восьми месяцев от роду.

Безжизненные глаза открыты, на маленьком лице застыло страдание, малыш не плачет и не стонет, полная апатия и равнодушие к окружающему миру. Невооруженным глазом видно, что ребенок тяжело болен.

— Что случилось? Сколько болеет? — спрашиваю у матери.

— Вы знаете, доктор, животик у нас болит, и уже больше суток, похоже, — спокойно отвечает та.

— Когда точно заболел, с чего все началось, как протекали боли? — продолжаю расспрос, чтобы как можно полнее собрать историю заболевания.

После приступаю к осмотру. Точно, инвагинация! Причем настолько запущенная, что необходимо срочно оперировать.

Инвагинация — внедрение одного участка кишки в другую. Чаще встречается, когда тонкая кишка «уходит» в толстую в месте ее анатомического перехода, то есть в илиоцекальном углу. И как правило, это в большинстве случаев случается у детей до года, пик приходится на возраст от шести до девяти месяцев. Педиатры считают причиной инвагинации ранний прикорм.

Есть вариант безоперационного устранения инвагинации — дезинвагинация, но я в своей практике ее не применял. Для дезинвагинации нужны определенные условия. Во-первых, родители должны обратиться за помощью сразу же, как ребенок заболел. Во-вторых, нужен специальный наконечник с обтуратором и резиновая груша. Наконечник вводят в задний проход ребенка и грушей в кишечник закачивают воздух, который и расправляет инвагинацию.

Но у нас не было такого оборудования, да и время ушло. У ребенка отекли кишки, теперь их можно было расправить только руками во время операции.

Основной клинический симптом инвагинации — это боль. Совершенно здоровый ребенок внезапно начинает кричать, корчиться, срыгивать и отказываться от пищи. Это симптомы многих заболеваний, но здесь есть одна особенность — цикличность. Боль возникает в тот момент, когда один отдел кишки начинает внедряться в просвет другой, вышележащей кишечной трубки. Представьте себе, как удав медленно заглатывает кролика. При инвагинации происходит примерно то же самое, только «кролик» — тонкая кишка — сам идет в пасть «удава» — толстой.