Хищная Вселенная

Охотники осторожно приближались к главному входу, когда в черной дыре, что-то зашевелилось и причудливая фигура выдвинулась наружу. Олла вскинула руку, готовясь метнуть диск и замерла, не в силах пошевелиться. Из ее горла вырвался сдавленный хрип. Точно так же, скованные неведомой силой, замерли и остальные участники Охоты.

Перед ней стояла Фай Родис — но такую Родис Олла не могла представить ни в страшном сне, ни в горяченном бреду. Она и раньше была красавицей, как и любая земная женщина, но сейчас ее красота стала яркой, чувственной, бьющей подобно разряду тока. Линии и формы ее обнаженного тела, также как и черты лица, приобрели немыслимое совершенство, за которым кончалась человеческая природа и начиналось божественное величие.

Или дьявольское.

Единственным одеянием Родис, неким подобием головного убора, являлась верхняя половина черепа зубастой твари, уже так хорошо знакомой Олле. Однако существо, которому череп принадлежал при жизни, было много больше обычных каинд амедха и его голову венчал огромный шипастый воротник, наподобие короны. Олла, никогда раньше не видевшая этой твари, сразу поняла, кому он принадлежал. От черепа, вдоль спины, спускалась полоска кожи, от которой, на уровне поясницы отходили две когтистые лапы, небрежно завязанные на талии Фай Родис.

Идеальной формы губы искривила пренебрежительная усмешка.

— Подойди, Олла, — сказала Родис и девушка, повинуясь неведомой, но могучей силе, сделала шаг вперед. Только сейчас она заметила за спиной Родис невнятное копошение, а затем и разглядела уже знакомые чудовищные очертания. Однако в бой Чужие вступать не спешили.

Олла подошла к Родис, заглядывая в безмятежное лицо богини смерти, отметив, что раньше командир звездолета не была столь высока, чтобы разговора с ней приходилось вскидывать голову. Фай Родис улыбнулась и наклонилась к ней. Холодные губы коснулись губ Оллы и тело женщины пронзило острое сексуальное возбуждение, от которого она едва удержалась на ногах. Она едва не заплакала от разочарования, когда Родис вдруг отстранилась. Ее ярко-зеленые глаза потемнели, наливаясь непроглядной чернотой Бездны.

— Скажи своим новым друзьям, — произнесла Родис, — я хочу говорить с ними.

Олла слабо кивнула и развернулась к яутам, напряженно смотрящим на соратника по Охоте.

— Народ Яута, — неожиданно звонко и четко произнесла Олла, — с вами хочет говорить Фай Родис. Наша, — она на миг запнулась, но тут из глубин памяти всплыло слово, казалось, принадлежащее далекому прошлому, — … наша Королева, — закончила Олле'дзиу.

Эпилог

Пирамида вздымалась на сотни метров, словно стремясь оторваться от земли и взлететь, как это делали ее механические подобия стоявшие рядом. Сейчас, впрочем, не проводилось ни взлетов, ни приземлений — никто не смел мешать церемонии, разворачивающейся одновременно у подножия и на вершине исполинского зиккурата. Тысячи яутов всех кланов стояли внизу, еще несколько десятков застыли вдоль огромной лестницы, ведущей к плоской вершине пирамиды, словно изваяния демонов или темных богов. Мимо них медленно поднималась Фай Родис, за ней, хищно озираясь, следовали черные чудовища с оскаленными пастями.

С земли вершину пирамиды было плохо видно, но застывшая на одной из ступеней Олла Дез и так знала, что находится наверху. Она видела это с корабля — изваяние исполинского змея из черного металла, свившегося в три кольца и державшего во рту кончик хвоста. Сейчас в тени статуи стоял черный трон, искусно маскирующий под собой аннигиляторы и другие приборы с «Темного пламени», позволявшие кораблю входить в нуль-пространство, соприкасаясь с Тамасом. Забрав эту аппаратуру, которую Родис и ее жуткие слуги оберегали от воздействия агрессивной среды, инженеры яутов погрузили ее на свой корабль, где и принялись исследовать, а потом и перестраивать сообразно поставленным перед ними задачам.

Олла вспомнила местных инженеров — немногословных, немолодых яутов, прошедших множество Охот, но в силу разных причин, выбравших затем стезю Ремесленника. Впрочем, занятия наукой не сильно повлияли на их образ мышления — их мировоззрение было столь же кланово-архаично, как и у остальных, основываясь на кодексе воинской чести и почитании Черного Воина, верховного бога разветвленного пантеона яутов. Еще пару месяцев назад Олла никогда бы не поверила, что цивилизация достигшая звезд и способная поддерживать технологический уровень, как минимум не ниже миров Кольца, будет тратить свой ум и талант на создание и совершенствование орудий убийства, пребывая в глубоком инферно, обусловленным заботливой культивацией самых архаичных обрядов и традиций. Однако сейчас это воспринималось Оллой, как само собой разумеющееся не вызывая ни отторжения, ни недоумения.

Невольно ей вспомнился недавний разговор с Фай Родис — чтобы не случилось с бывшим командиром «Темного пламени», оно не уничтожило в ней способности к вдумчивым обстоятельным объяснениям.

— В культурном и социальном плане здешнее общество полностью соответствует земному представлению о неразвитых цивилизациях, — говорила Родис, — это заметно даже на уровне символов. Пирамида, как известно, самая устойчивая из всех построек и одновременно — символ иерархичного устройства общества сверху донизу пронизанного идеей власти и подчинения. Змея же издавна считалась атрибутом Сатаны и власти, поскольку обладает способностью гипноза, проникает всюду и ядовита…

— Даже если бы они специально хотели бы подчеркнуть свое пребывание в Инферно, они бы не смогли выбрать лучшего символа, — воскликнула Олла.

— Именно так, — довольно кивнула Фай Родис, — змею в наших школах именовали символом фашизма и схожих с ним идеологий, пропагандирующих неизбежность войн, их вечности и космического распространения. Яута подходят к этому определению как нельзя лучше, поскольку в основе их общества заложена даже не неизбежность охоты и убийств, но и крайняя желательность этого, как единственного достойного занятия. У нас на планете, как и во многих других, считали, что подобные жизненные установки и есть сердце зла, та змея, которая, как ее ни прячь, обязательно укусит, потому, что не кусать она не может. Так в чем мы ошибались, Олла?

— Во всем, — уверенно сказала девушка.

— Это понятно, — усмехнулась Фай Родис, — мы столкнулись с тем, о чем раньше не могли и подумать. Мы ожидали увидеть планету, где инферно достигло своей крайней стадии, а всепланетная олигархия полностью подчинила все сферы жизни — и замкнулась в себе, обрекая общество на стагнацию, неспособная выйти в космос и начать его освоение. Подобное общество, при всей его, как нам казалось, ужасности, — Родис презрительно усмехнулась, — не выпадало из наших представлений о развитии цивилизаций. А вот яуты выпадают и, судя по охотничьим рассказам твоего нового друга — не только они. Вопрос стоит сейчас даже не в том, в чем мы ошибались, Олла. Гораздо более важный вопрос — почему мы ошибались!

Она испытующе посмотрела на девушку и та поняла, что надо ответить.

— Мы считали, что развитие всего мира движется по прямой, — медленно, подбирая слова, заговорила Олла, — точнее, как бы взбирается по длинной лестнице, где с каждой новой ступенькой, делается новый шаг от простого к сложному…

— Все верно Олла, — произнесла Родис, — эволюция представлялась нам слепой игрой природы, которая выбрасывала бесчисленное множество вариантов, среди которых лишь немногие оказывались способными двигаться вверх, проходя через множество преград и страданий. И при этом всегда — и в мире неразумных животных и позже, в человеческом обществе, — над миром довлело Иферно. Качественным скачком, обусловившим переход к избавлению от страданий и угнетений, мы считали Эру Воссоединения Мира, построение коммунистического общества. Именно это считалось непременным условием, предваряющим космическую экспансию, основой для дальнейшего научного и технического развития, гармонично сочетающегося с всесторонним развитием и каждого человека в отдельности и общества в целом. Таков был наш путь и мы думали, что он универсален — да, встречались преграды, отклонения и отступления, но мы были уверены, что это носит временный характер и у разумных существ может быть только две альтернативы — построение коммунизма или самоуничтожение.

— Но у яутов все иначе, — подхватила Олла, — они странствовали в космосе, когда наши предки еще охотились на мамонтов на сибирских равнинах. И, я думаю, что они изрядно повлияли и на нашу культуру. Эти пирамиды… они так похожи на то, что я видела на земле, в Египте и Мексике…

— Я бы сказала, что эта пирамида несет черты одновременно египетских, месоамериканских и кхмерских строений, — усмехнулась Родис, — а значит вполне может быть прототипом их всех. И в главном вы тоже правы, Олла — высокоразвитая технологическая цивилизация, ничуть не уступающая нам в уровне технологического развития, но при этом погрязшая в глубоком Инферно — совершеннейший нонсенс. Упоминания о других схожих цивилизациях окончательно подводит нас к мысли, что нет единственно верного пути развития, универсального закона, к которому можно подвести всю историю Разума во вселенной. Есть множество вариантов и множество путей из которых наш — далеко не единственно возможный. Но возникает вопрос — если наши представления о вселенских законах оказались неверными, — означает ли это, что таких законов нет вообще? Иными словами — что на самом деле лежит в основе мироздания? Что… или кто?