Хищники Дня и Ночи
Шрифт:
– На ангварге вышло бы раза в четыре быстрее, – пожаловался Чаглави колдуну.
– Скучно? Ничего, это только здесь, у великих гор. Погоди, дальше к югу снова станет веселее, – пообещал Джеремия. – Эй, Таклан! Далеко до жилья?
– Далеко. Сейчас тарвулов напою, и дальше двинем. К вечеру, наверное, будем в городе.
Агент остановил повозку, вытащил поилки, припрятанные под сиденьем. Поилка представляла собой половинки расколотого сегмента старого джудового стержня, соединенного кожаными вставками, так что могла складываться до почти совсем плоского состояния. Расправленные, они превратились в ведра. Таклан наполнил поилки водой и сунул животным, те тут же потянулись тупыми мордами. Пассажирам Дневной тоже предложил напиться из кувшина, Джеремия покачал головой,
– Хватит, – отрезал возница. – Приедем в город, напьетесь вволю.
Сложил поилки, снова занял место в передней части повозки и ткнул стрекалом в спины тарвулов, понукая двигаться дальше. Животные понуро затрусили по дороге, поднимая плоскими ступнями облачка белой пыли.
И снова потянулась бесконечная дорога. Чаглави вспотел. Кажется, вся выпитая вода мгновенно покинула тело, ему снова хотелось пить, но юноша сдерживался. Не показаться бы спутникам изнеженным лентяем… На севере, с ночной стороны, ему частенько приходилось ездить с королем в дальние поместья, так что Чаглави считал себя опытным путешественником, но странствия по краю Дня – совсем-совсем другое дело. Очень трудно с непривычки. И все же Ночной крепился изо всех сил, не жаловался и не просил у Таклана еще воды.
– Ангварг здесь бы не выдержал, без воды да на такой жаре, – заговорил колдун. Видимо, хотя Свифт и изображал равнодушие, ему тоже стало скучно. – Вот тарвулы тянут. Хотя и им тяжело. У Таклана хорошие звери, сильные и отлично выученные.
– Дорогие тарвулы, – согласно поддакнул возница, прервав песню. – Но мне без таких нельзя, я полжизни в пути провожу.
И снова затянул напев – унылый, как белая степь.
Дальше к югу местность начала меняться, хотя и очень медленно, постепенно. В очередной раз осторожно выглянув из-под шляпы, Чаглави обнаружил, что степь уже не вполне ровная, у горизонта появились холмы. Да и цвет сменился, не такой белый. Назад Ночной не глядел. И примета плохая, и глядеть там особо не на что. Великие горы с этой стороны – белые, блестящие. И небо над головой такое же. Скорей бы холмы. Между ними хоть где-то встречается тень.
Повозка достигла холмов, когда солнце, наверное, давно уж миновало зенит. Определить время было невозможно – вокруг все та же белая слепящая пустота. Не было тени, по удлинению которой можно заметить, как смещается светило. Не было вообще ничего – ни звука, ни движения. Холмы оказались пологими, с покатыми боками, со всех сторон выбеленными, как и пустыня между ними и великими горами.
Чаглави подумал: ну и длинный здесь день! Тянется и тянется… конца не видно. Не хотелось даже говорить. И Таклан умолк.
Холмы постепенно становились все выше и круче – как волны, когда удаляешься от суши. Чаглави заметил, что возница оглядывается, будто ищет что-то. Вот Дневной прикрикнул на тарвулов, повозка свернула с дороги, въехала в лощину между двух возвышенностей. Чудо – здесь была тень!
– Тарвулов покормим, – пояснил агент и полез под свою скамеечку – доставать поилки.
Джеремия выпрямился, скинул просторную накидку, стащил куртку. Чаглави с удивлением увидел, что плоский торс колдуна остался сухим, сам-то Ночной обливался потом. Вообще, тело Свифта было словно вылепленным из гончарной массы – даже на вид оно казалось твердым. Не таким, как у людей. Мышцы, крепкие, округлые, хорошо различались под тонкой кожей, перекатывались при каждом движении. Ночной тоже скинул одежды. Здесь, в тени, это было можно сделать, не опасаясь, что жаркие лучи спалят кожу. Чаглави оглядел себя, потом – снова чародея. Человеческое тело гораздо мягче. Не только Ночные, но и изможденные рабы – Дневные, которые волокли груз под присмотром стражи, даже они были куда более мясистыми, чем тощий Джеремия Свифт. Да и если припомнить, как выглядят всевозможные звери, шерваны, тарвулы, ангварги – они тоже более рыхлые на вид, чем
Свифт.Может, магия иссушает тело? Или дело в том, что колдуны созданы не для плотской жизни, а для исполнения обязанности? Чтобы следить за равновесием? Чаглави поймал себя на том, что удивляется – никогда прежде ему в голову не приходили такие сложные мысли. А ведь это лишь первый день странствия! Что же дальше?
Тем временем Таклан напоил зверей, потом набил ведра-поилки сушеной травой и снова полил водой. Тарвулы спокойно хрустели, Дневной и спутникам предложил перекусить, все равно придется ждать, пока звери поедят. Угощение состояло из лепешек и полосок сушеного мяса. Лепешки были грубыми и невкусными, а мясо – серым и сморщенным. Есть не хотелось, но Свифт посоветовал пожевать, мол, ехать еще долго. Чаглави заметил с набитым ртом:
– Лепешки не из шерванового теста.
– Конечно, парень, – согласился Дневной, – не из шерванового, а из соржевого. Смотри, при людях такого не ляпни. У нас, на дневной стороне, шерваны не водятся.
Чаглави потупился, мысленно браня себя последними словами. Вот уж в самом деле ляпнул! Даже, когда выяснилось, что мясо, которое он жует – газлонье, и тогда смолчал. Газлон – животное нечистое, но раз его мясо здесь едят, то и ему, Ночному, придется. Свифт ел неторопливо, медленно жевал. Перехватив взгляд спутника, пояснил:
– Хотя мой народ живет здесь веками, мы еще не вполне приспособились. Эта пища не вполне усваивается, но поддержать силы ею можно.
– А, так вот почему ты такой тощий!
– Тощий? Ну, если сравнивать с вашими стариками, вроде Дземдара, то – да, тощий.
– Не только со стариками… – Чаглави смутился. Может, он кажется колдуну рыхлым толстяком? – Я все же думаю, это твой народ такой.
– Народ? А ты бы поглядел на Луми, когда он без одежды. Из него трех Дземдаров можно сделать, да еще на Свифта останется, – Джеремия улыбнулся, от чего ярче проступил шрам на лице. – Но в чем-то ты прав, конечно. Ваша порода массивней. С другой стороны, я и в Замке, наверное, тощим кажусь. Это потому что больше с вашим оружием упражняюсь, а Луми полагается на то, что осталось от Древних. Оно, конечно, сильнее…
Джеремия смолк и задумался. Похоже, он частенько размышлял о свойствах старинного и современного оружия.
– Ну, так если оружие ваших Древних мощнее, то Луми верно поступает?
– Как сказать… Со старинными артефактами такая штука: никогда не знаешь, сработают или нет. Магия Древних была очень сложной… Ну, поел? Скоро двинем дальше.
Колдун отряхнул крошки с ладоней и стал одеваться.
Чаглави заметил: слежавшийся песок под ногами Свифта зашевелился, выползло крошечное существо, заключенное в жесткий серый панцирь, и принялось теребить упавшие кусочки лепешки. Даже здесь есть жизнь!
Выезжать из тени не хотелось… Хотя и между холмов стоял неподвижный сухой жар. Повозка, увлекаемая невозмутимыми тарвулами, выкатилась на дорогу и снова двинулась на юг. Хотя день клонился к концу, жара не спадала, и яростный свет по-прежнему не позволял выглянуть из-под шляпы. Чем ниже светило, тем более ровно его лучи падают на вертикальные склоны великих гор. Тем, стало быть, сильней отражаются от гладких стен. Этот край – страна Дня, так же по другую сторону хребта лежит страна Ночи, куда никогда не попадает солнечный свет. И всего-то разделяет их – Длинная долина, которую можно пешком пересечь за сутки.
После еды наконец-то стал одолевать сон… Когда Чаглави проснулся, местность вокруг была другая. Холмы стали выше, в ложбинах между ними виднелись пятна другого цвета – скопления высохших стеблей каких-то неизвестных Ночному растений.
– Что, здесь была вода?.. – поинтересовался юноша, указывая рукой.
– Погоди, – оборвал его Свифт.
Колдун привстал в повозке, рука его лежала на рукояти ножа. Теперь Чаглави понял – что-то еще изменилось, не только ландшафт. И тарвулы шагают быстрей, да еще время от времени поднимают тяжелые морды и сопят, втягивая воздух. Агент на передке повозки притих и поглядывает по сторонам, шевелится широкополая шляпа.