Хижина тети Томы

– П-простите! – слегка заикаясь, вымолвила я, встав перед охранником, как лист перед травой (дрожащий осиновый лист перед крепким высоким бамбуком). – Вы не подскажете мне… Я не могу найти…

– Туалет направо по коридору и до конца, – ничуть не заразившись моим волнением, лениво ответствовал охранник.

– Мне не туалет! – покраснев, возразила я. – Мне… Мне узнать, у вас тут на доллары играть можно или нет?

– В казино ставку примут. – Невозмутимый тип, не отрывая взора от денежной будки, коротко кивнул на бархатный занавес.

– А я не хочу в казино, я с бандитами играть люблю! – отчаянно заявила я.

Вот это мое заявление произвело некоторое впечатление.

– Серьезно? – недоверчиво хмыкнул охранник, оглядев меня с головы до ног.

– С однорукими бандитами! – поспешно пояснила я, чтобы он не обольщался.

– Типа, с увечными ветеранами разборок? – Внимательно рассмотрев мой педикюр, охранник вновь поехал взглядом вверх.

– Мне не нравится, как он смотрит! – тихо взвизгнула Нюня.

– Хрен с ним, пусть себе смотрит, лишь бы Наташкины фокусы не заметил! – огрызнулась Тяпа и вынудила меня зазывно тряхнуть плечами, как это делают исполнительницы танца «Цыганочка».

У меня не пятый номер бюста, как у некоторых, но нормальный второй размер, если его грамотно подать, тоже очень неплохо смотрится. Эту житейскую мудрость я почерпнула от той же Райки Лебзон, которая совершала утреннюю пробежку под окнами казармы военно-шифровального училища в мокрой майке на голое тело.

Я всегда чувствовала, что Райке на генетическом уровне передалась тысячелетняя мудрость ее народа, и верила ей свято, как библейскому пророку. В задорном па цыганской плясовой мой скромный второй номер выглядел на «четыре с плюсом». Охранник засмотрелся и замолчал, потеряв нить беседы. Я не торопила его, стояла себе, глубоко и свободно дыша, чтобы не мешать человеку концентрировать внимание на простых и вечных ценностях натурального происхождения.

Веселый звон густо просыпавшихся монет оживил нас обоих. Охранник вздрогнул и прыгнул взглядом правее и выше моего бюста – уставился на автомат, выдавший кому-то щедрую награду. Я, не ожидая, пока обнадеженный парень вернется к теме увечной бандитской любви, развернулась и на всех парусах понеслась к Наташке.

Рыжая дрожащей рукой выгребала из лотка монеты и распихивала их по карманам пиджака. Пиджак был модный, приталенный, а карманы – круглые, криво посаженные, значительно менее удобные и вместительные, чем у кенгуру. Видно было, что все деньги в них не поместятся. Наташка это быстро поняла и велела мне:

– Подставь подол!

Я уже начала складывать монеты в карман сарафана, но Наташка придумала лучше, и я подчинилась, послушно подвернула длинную юбку, а Рыжая ссыпала в получившееся подобие мешка кучу пятаков. Со стороны мы должны были представлять прелюбопытное зрелище: Наташка с круглыми карманами, выпирающими из-под ребер, как второй бюст, и я с полным подолом денег, словно уличная плясунья, щедро вознагражденная зрителями!

– Сколько там? – не удержавшись, спросила я.

– Не знаю! Кассирша посчитает! – бесшабашно ответила Рыжая, легкими тычками в спину загоняя меня в боковой коридор.

Там она меня обогнала, с разбегу сунулась в окошко кассы, но сразу же отпрянула от него как ошпаренная, снова спряталась за мою спину и прошептала:

– С ума сойти, за кассиршу сегодня Мух сидит! Не надо, чтобы он меня видел, иди ты!

– А что сказать? – оробела я.

– Просто попроси обменять монеты на купюры! Не соваться же нам в казино с пятаками! – Наташка чувствительно толкнула меня в спину, и я оказалась у кассы.

– Добрый вечер! – заискивающе сказала моя Нюня, с опаской глядя на крупные мужские руки с коротко обрезанными ногтями и вытатуированным на одном из запястий якорем.

Руки беспокойно шевелились, потирали одна другую, толстые пальцы приплясывали на столе, что неприятно походило на брачные игры огромных волосатых гусениц. Я порадовалась, что весь Мух в маленьком окошке кассы не помещается. Если у него и морда под стать рукам, я решительно не желаю ее лицезреть! К чему мне ночные кошмары?

– Мне выигрыш поменять, монеты на бумажные деньги! – сказала я, побренчав серебром в подоле.

Из-под окошка со скрежетом выдвинулся ящичек. Я ссыпала туда пятаки из подола и из кармана. Наташка, по-прежнему прячась за мной, тоже опорожнила закрома.

– Все! – сказала я и толкнула ящичек.

Волосатые руки принялись считать пятаки, я на всякий случай следила за ними и насчитала девяносто одну монету.

– В общей сложности – четыреста пятьдесят пять рублей! – быстро подсчитала Нюня.

– Неплохая цена за пять минут позора! – пробормотала Тяпа.

В келье кассира зажужжала машинка для счета купюр. Волосатые руки бережно подровняли стопочку полтинников, положили ее в ящик, придавили одиноким пятаком и отправили ко мне.

– Спасибо! – вежливо поблагодарила я, вынимая деньги.

– Одну минуточку, девушка! – неожиданно воззвал гулкий голос из окошка. – Не уходите!

– А в чем дело?

Я растерялась и застыла на месте, переводя взгляд с окошка кассы на угол, за который при звуках потустороннего голоса с неожиданным проворством отпрыгнула Наташка.

– Вы имеете право на призовую игру!

– Правда? – Я слабо обрадовалась и снова поискала взглядом свою компаньонку, но вместо Рыжей увидела выплывшую из-за угла худосочную платиновую блондинку на ненормально длинных ногах.

Грациозно покачиваясь на своих ходулях, она выступила в коридор из общего зала, ненатурально улыбнулась мне и мурлыкнула:

– Я провожу.

Без Наташки я неуютно чувствовала себя в этом храме Золотого Тельца, поэтому пошла за блондинкой неохотно. По пути я оглядывалась, тормозила ногами и уже совсем собралась заявить об отказе от призовой игры, но тут ходульная красавица распахнула передо мной дверь в мягкой обивке и вякнула:

– Прошу!

Я увидела деревянную лестницу, уходящую вниз, и какие-то декоративные штуковины из шнурков и керамических бусин на белой стене. Медные бирюльки на тонких нитях, подвешенные в арочном проеме, заплясали с мелодичным звоном. Я вдохнула незнакомый сладкий аромат и переступила порог.

– Идите туда, вниз! – не тронувшись с места, сказала мне в спину блондинка.

– Как будто есть варианты, куда идти! – съязвила Тяпа.

– Может, не надо? – заволновалась Нюня.

Блондинка, не подозревающая о моем внутреннем раздоре, закрыла дверь. Я машинально толкнула ее – закрыто!

– Вот теперь никаких других вариантов точно нет, придется спускаться! – рассудила Тяпа.

– Не нравится мне все это! – проворчала я.

Однако деваться было некуда, не стоять же дура дурой на лестничной площадке под закрытой дверью.