Хлад 3

— Сеньор, вы вернулись, — Мария, как всегда, была на кухне, что-то готовила.

На первый взгляд женщина вела себя обычно, но внимательный глаз заметил тень тревоги, поселившейся на лице.

— Что-то случилось? — нахмурился я.

Она взмахнула руками, словно призывая не беспокоиться. Затем взглянула в сторону площадки на пересечении деревянных дорожек, куда я недавно ступил, переместившись из ливийской пустыни, и замолчала.

Мелькнула мысль, что она могла заметить прибытие. И говоря откровенно — скорее всего не первый раз. Странно, но раньше меня это не беспокоило.

Мария перевела взгляд с площадки на меня, открыла рот, но тут же закрыла.

— Ничего, сеньор, просто ерунда, — сказала женщина, и к полной неожиданности для меня вдруг расплакалась.

Я умел убивать силой холода, я противостоял целой армии наемников, я неоднократно вырывался из смертельных ловушек, расставленных на меня неугомонными преследователями. Но понятия не имел, как реагировать на женские слезы.

— В чем дело? — выдавил я, чувствовал я себя глупо.

Что за дурацкий вопрос, раз плачет, значит что-то случилось. К чему идиотские уточнения? Но ничего более умного я не придумал. Хотя, надо же выяснить, что происходит. Мысли читать я пока не умею.

— Это Доминика, ее хочет взять в жены дон Альфредо, — всхлипывая выдавила Мария.

— Доминика, ваша дочь? — переспросил я. Продолжаю тупить. Конечно дочь, кто же еще.

— Да, мое маленькое солнце. Ее хотят забрать люди дона Альфредо.

— Какого дона Альфредо? В жены? Он хочет жениться на ней?

Я наморщил лоб, пытаясь понять что за дон Альфредо, пока не вспомнил — Альфредо Ривера, богатый землевладелец, скотопромышленник и так далее и тому подобное. Местный владелец заводов, газет и пароходов. У него даже, кажется, собственный телеканал есть. Хотя могу ошибаться, никогда особо не следил за деятельностью чилийских богачей.

Вмешиваться не хотелось. Категорически. Но где я еще найду себе такую домоправительницу?

— Ладно, рассказывай, — со вздохом велел я и приготовился слушать.

Глава 7

7.

Южно-Американский континент

Чили. Побережье.

Вилла героя. 18:45

История получилась мерзкая, но в чем-то банальная. Богатый и влиятельный человек, пользуясь положением творил вещи, за которые другого давно бы отправили в тюрьму. Или пристрелили. Смотря по обстоятельствам.

Ни о какой женитьбе, разумеется речи не шло. Это лишь повод.

Альфредо Ривера увидел Доминику на деревенском празднике цветов, или нечто подобное, отметил необыкновенную красоту девушки и возжелал ей обладать. Но имелась проблема. Оказалось, он такое уже проделывал не раз. Говорил, что хочет жениться, забирал к себе, развлекался, а потом выгонял. Или хуже, если жертва оказывала сопротивление — отдавал своим людям.

Слухи про него ходили давно, но благодаря связям подонок всегда выходил сухим из воды. К тому же, веселился подобным образом он в сельской местности, в отдаленных деревеньках, откуда новости в большой мир почти не просачивались. А чтобы семья и родные молчали, им дарили дорогие подарки создавая иллюзию сватовства. Но все понимали, что происходит.

Так и Мария, рассказывая о Доминике, плакала, потому что знала, что ждет девочку. Отец и браться, конечно, схватились за стволы, и даже несколько мужчин из деревни подговорили встать на их сторону, но все понимали, что сопротивление лишь обозлит людей Риверы, который мог подогнать целую банду.

Банда, кстати, и не банда вовсе, а официальная частное охранное агентство с правительственной лицензией на оружие, с солидным офисом в центре чилийской столицы. Подобные карманные вооруженные отряды, действующие в интересах богачей, являлись местной традицией. Личные армии, выполнявшие приказы лишь своих хозяев, феномен, характерный для Латинской Америки. Да и не только. В том или ином виде такое можно встретить по всему миру.

— Когда они приедут? — уточнил я.

Мария перестала всхлипывать, подняла взгляд с такой надеждой, что стало неловко. Она до безумия не хотела отдавать дочь мерзкому ублюдку, но в то же время понимала, что если муж с сыновьями начнут стрелять, — а они явно это собирались делать, — то их всех убьют. Или любого, кто попробует помешать «женитьбе».

— Завтра, сеньор. Сказали после двенадцати ждать.

— Они видели твоего мужа? Что он недоволен? — быстро утончил я.

Если поняли, что ожидается сопротивление, то придут большими силами, чтобы показать превосходство. Предостерегая других селян не вмешиваться в конфликт. Наверняка это произведет впечатление, и остальные мужчины, согласившиеся сначала помочь, отойдут в сторону. Им будет стыдно, но они оправдают трусость заботой о собственных семьях.

— Да, сказали, если не будет делать глупостей, то получит хороший дар за нашу девочку. Но…

— Но его это не устроило. Понятно.

Я задумался. В принципе перебить пару десятков вооруженных болванов не трудно. Одно заклятье и накрыть можно всех, главное грамотно выбрать угол атаки. С технической точки зрения задача не выглядела проблемой.

Сложность в другом. Если я выступлю, то раскрою себя и про инкогнито можно забыть. Нужные люди заинтересуются, кто это прикончил известного чилийского богача, использовав боевую магию с характерными следами ледяных заклинаний. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы выйти на след. Даже самый тупой поймет, кто приложил к этому руку.

Поднимется шум. Скорее всего теорию захотят проверить и полезут на виллу. Если никого не найдут, оставят засаду. И я снова стану мишенью.

Хотя, кто ко мне полезет после всего? Только склонные к суициду, кому нравится когда их режут живьем. В свое время я четко показал, что церемониться с преследователями не буду. И если кто хочет сдохнут особой паршивой смертью, то милости просим. Но не вздумайте плакать и рыдать, прося о пощаде, захлебываясь в слезах, глядя на выпущенные кишки, намотанные на кинжал из чистого льда…

Я тряхнул головой, прогоняя видение. Устраивать очередную бойню не хотелось. Конечно, если меня вынудят, то не отступлю, но самому делать первый шаг не хочется. От крови тоже можно устать. Хотя кому-то может показаться, что это не так, и я до сих пор действую с крайней жестокостью. Но нет, если меня не вынуждают, то насилия нет. В конце концов, это плохо влияет на карму.

— Так вы поможете, сеньор? — Мария смотрела на меня с надеждой. И от этого взгляда было не скрыться. Я знал, если откажу, то потом буду вспоминать об этом всю жизнь. Как те мужчины, бросившие братьев и отца Доминики в критический момент. Но у них хотя бы есть оправдания для собственной трусости.

— Помогу, — я кивнул.

Женщина засияла, раскинула руки, собираясь меня обнять, но вспомнила с кем разговаривает и поспешно отступила, смущенно улыбаясь.

— Спасибо, сеньор! Спасибо! — счастливо улыбаясь она поспешила к калитке, обрадовать мужа и дочь, что защитник нашелся, и что столичных негодяев теперь можно не бояться.

Мне бы такую уверенность. Не знаю, может зря согласился, и вмешиваться не стоило. Подумав об этом, хмыкнул. Ну да, ведь я похож на человека, который будет сидеть тише воды ниже травы, когда рядом происходит гадость.