Хлеб великанов

Джо была с ней очень мила, в отличие от прошлого, когда Нелл становилось неуютно от чувства, что Джо ее презирает. Может быть, у нее были к тому основания. Она ведь всегда была трусихой.

Война — это, конечно, ужасно, но она все упрощает. Например, ее мама почти сразу же к ним примчалась. Она, конечно, была разочарована, что не удался брак с Джорджем (бедняжка Джордж, он действительно душка, а она так скверно с ним обошлась), но у миссис Верикер хватило здравого ума вести себя вполне благожелательно.

— Уж эти военные свадьбы! — говорила она, слегка пожимая плечами. — Бедные дети, их нельзя винить. Неразумно, конечно, — но что разумно в наше время? — Миссис Верикер понадобилось все ее мастерство и изворотливость, чтобы ладить с кредиторами, и ей это удавалось. Некоторые из них даже сочувствовали ей.

Если они с Верноном недолюбливали друг друга, то весьма похвально это скрывали. Да и виделись они только раз — сразу после венчания. Так что все вышло очень просто. Да и вообще — если у тебя есть мужество, все просто. В этом и состоит главный секрет жизни. Так размышляла Нелл, но потом, словно проснувшись, подключилась к беседе.

Говорил Себастьян.

— Когда мы вернемся в город, то поедем навестить Джейн. Я сто лет ее не видел. А ты, Вернон?

Вернон покачал головой.

— Я тоже.

Он старался говорить непринужденно, но ему это не очень удавалось.

Нелл сказала:

— Она очень мила, но с ней трудно, вы согласны? Никогда не знаешь, что она думает.

— Она умеет приводить в замешательство, — добавил Себастьян.

— Она ангел! — с горячностью возразила Джо.

Нелл смотрела на Вернона и думала: «Скажи хоть что-нибудь… Я боюсь Джейн. Она дьявол».

— Может, она уехала, — сказал Себастьян, — в Россию, или в Тимбукту, или в Мозамбик. Джейн приучила нас ничему не удивляться.

— Когда ты ее последний раз видел? — спросила Джо.

— Недели три назад.

— Всего-то? Я уж и вправду подумала — сто лет.

— Мне так показалось, — сказал Себастьян.

Они поговорили о госпитале в Париже, где работала Джо, потом о Майре и дяде Сидни. Майра чувствует себя хорошо, два раза в неделю орудует шваброй и к тому же дежурит в воинской столовой. Дядя Сидни преуспевает на новом поприще — производстве взрывчатых веществ.

— Он своевременно переключился, — одобрительно заметил Себастьян.

— Война протянется года три, а то и больше.

Все заспорили. Хотя пора оптимизма — «какие-то полгода» — прошла, но три года казались слишком мрачной перспективой. Себастьян говорил про взрывчатые вещества, про положение в России, снабжение, подлодки. Он был настолько убежден в своей правоте, что впадал в излишнюю категоричность.

В пять часов Себастьян и Джо уселись в машину и уехали в Лондон. Вернон и Нелл, стоя на дороге, махали им вслед.

— Вот и все. — Нелл взяла Вернона под руку. — Я рада, что сегодня тебе удалось освободиться. Было бы очень жаль, если бы Джо тебя не застала.

— Как тебе показалось, она изменилась?

— Немного. А ты как думаешь?

Они шли вдоль дороги, потом свернули в переулок.

— Да, — вздохнул Вернон. — Это было неизбежно.

— Я рада, что она вышла замуж. Прекрасный поступок, правда?

— У Джо всегда было доброе сердце, благослови ее Бог.

Он говорил как-то отстраненно. Она взглянула на него и вдруг поняла, что он сегодня вообще был молчалив. Говорили в основном другие.

— Как я рада, что они приехали, — повторила она.

Вернон не ответил. Она сжала его руку и ощутила ответное пожатие. Но он молчал.

Стемнело, в воздухе похолодало, но они все бродили и бродили не разговаривая. Они и раньше так гуляли — молча, счастливые. Но сейчас молчание было другим. В нем чувствовалась тяжесть и угроза. И Нелл поняла.

— Вернон! Вас отправляют…

Он крепче сжал ее руку и не ответил.

— Вернон… когда?

— В следующий четверг.

— О! — Она остановилась. Ее охватила слабость. Началось. Она знала, что их отправят, но не думала о том, как это переживет.

— Нелл, Нелл. Ну пожалуйста. Все будет хорошо. Я знаю. Меня не убьют. Не могут, раз ты меня так любишь и мы так счастливы. Некоторые ребята чувствуют, что там им придет конец, но я уверен, что выживу. Я хочу, чтобы и ты так чувствовала.

Она замерла. Вот что такое война. Она вынимает у тебя сердце из груди, высасывает кровь из вен. Нелл с рыданием повисла на нем. Он ее обнял.

— Все будет хорошо. Нелл. Мы же знали, что скоро отправка. И я очень хочу пойти, мне только жаль покидать тебя. Ты же не хочешь, чтобы я всю войну просидел в Англии и стерег какой-нибудь мост? У меня будут увольнения, мы будем их очень весело проводить. У нас будет много денег, мы будем сорить ими. Нелл дорогая, я знаю, что со мной ничего не случится, раз ты меня любишь.

— Не случится, Бог не может быть так жесток.

Но у нее мелькнула мысль, что Бог допускает много жестокостей.

И, сдержав слезы, она храбро сказала:

— Все будет хорошо, дорогой. Я тоже в этом уверена.

— А даже… даже если что-то случится, ты будешь помнить, как у нас было прекрасно. Ведь ты была счастлива, дорогая?

Она потянулась к нему губами. Обнявшись, они стояли в полузабытьи. Над ними нависла тень первой разлуки.

3

Домой они вернулись, весело болтая. Только раз Вернон коснулся темы будущего:

— Нелл, когда я уеду, ты вернешься к матери или как?

— Нет, останусь здесь. В Уилтсбери есть чем заняться: госпиталь, воинская столовая.

— Да, но я не хочу, чтобы ты работала. Может, тебе лучше перебраться в Лондон? Там театры и все такое.

— Нет, Вернон, я должна что-то делать — работать.

— Ну, если хочешь работать, свяжи мне носки. Терпеть не могу этих сиделок в госпиталях. Понимаю, что они необходимы, но мне это не по душе. Может, все-таки поедешь в Бирмингем?