Хмель и Клондайк

Поздоровался я сразу со всеми, кое-кто даже ответил.

– Привет, Вань, – протянул я руку через стойку. – Кухня открыта?

Ваня здесь за бармена, а на кухне Маша работает – приятная такая тетенька годам к пятидесяти.

– Маша сегодня раньше ушла, – ответил он. – Голодный? Она бутеров наделала, могу подогреть. И пирожки есть, с мясом и картошкой.

– Большие?

– Как обычно.

– Дай два таких и два таких, хорошо? И большое светлое.

Ваня кивнул, быстро накачал мне пива в бокал, сильно его наклоняя, выставил передо мной на картонный кружок без всякой эмблемы. Затем сказал:

– Сейчас принесу, – после чего скрылся в маленькой кухоньке.

Я отхлебнул пива, огляделся. Практически всех в зале знаю, здесь новые люди не так уж часто и бывают. Три парня за дальним столиком из Патруля, один из них – худой, чернявый и высокий – сержант. Двух других тоже обычно с ним вижу. Маленький и плотный на «буханке» водителем, высокий плечистый блондин не знаю кем там, но здесь часто. Нормальный парень, разок даже пили с ним вместе, случайно языками зацепившись.

Начальник из Арсенала рядом со мной сидит, один, какие-то бумаги в картонной папке читает. Смирнов фамилия, раньше в комендатуре служил, его Атаманов знает, за начальника арсенала Западных ворот там был, потом на повышение пошел. А до городского Арсенала отсюда рукой подать. Пожилой такой лысый дядек с внешностью завсегдатая пивного ларька, если не общаться. А поговоришь – нормальный такой умный дядя, приятно поговорить. Кстати, закупает у меня противоамулетные пули и несколько стволов взял для нужд города, так сказать. Мы здесь с ним обо всем и договорились, так что от соседства с пабом сплошная польза и почти никакого вреда. Через этот паб я вообще много что продаю. Когда мы с Саней, например, из города уезжаем, все звонки переводим сюда, за бар. Хмель или Ваня запросто назначат время визита для желающего что-то прикупить. Опять же, когда нас нет, многие в паб заглядывают. Многие сперва идут в паб, а потом уже к нам. Городская СЭС таким образом у меня с десяток дробовиков десятого калибра взяла, для своих аварийных бригад. Их зампотех сюда заходит время от времени, и за пивом ему кто-то рассказал, что у нас есть.

«Взаимовыгодные отношения» это все называется.

А пиво хорошее, Хмель варить его умеет.

Ваня вынес тарелку с четырьмя пирожками, поставил передо мной.

– Угощайся.

– Спасибо, Вань. Командир здесь?

– Хмель-то? – усмехнулся Иван. – Дома, – он глазами показал на потолок. – Спустится скоро.

Это понятно, что спустится. Хмель как минимум раз в час в бар заглядывает, проверить, что и как, хотя сам за стойкой стоит только с утра, когда посетителей мало. Точнее – сидит, затащив на ту сторону один из табуретов, и газеты читает. Если совсем рано зайти, то можно увидеть, как Хмель таблетки глотает, семь штук, разноцветные, в строго определенном порядке. Есть у меня подозрение, которого я никогда не высказывал, что Хмель здесь от какой-то болезни скрылся. Как Дмитрий, который тогда с нами сюда ушел. У него же рак был в терминальной, а ничего, живет теперь, с Платоном работает. Вот и Хмель, как мне кажется, сюда выжить пришел, иначе зачем столько пилюль?

Входная дверь блымкнула колокольчиком, и в бар зашел тот самый зампотех СЭС, о котором я только что вспомнил. Увидел меня, оживился, сразу же занял табурет рядом, на ходу стягивая толстую овчинную перчатку и протягивая руку.

– Здорова! Тебя мне как раз и надо. Стукнулся к тебе, а там закрыто.

– А что не позвонил?

– Да я живу рядом, меня с работы подвезли. Вань, – повернулся он к бармену, – налей стаута, пожалуйста.

– Васильич, без проблем, – Ваня выудил бокал из-под стойки и подставил его под кран, начав плавно покачивать рычагом. Темная жидкость быстро дошла до краев стакана, я даже ощутил запах, когда бармен поставил бокал на стойку.

– Так что за нужда? – уточнил я.

– Горючая картечь нужна для десятого, – сразу ответил Васильич. – Постреляли, так сказать, а самим снаряжать… ну ты понял.

– Гильзы какие-нибудь собрали?

– И собрали, и еще надо.

С десятым калибром я опять же практически монополист. А он чем дальше, тем лучше продается. Та же СЭС оценила, что пальнуть по какой твари такой кучей картечи куда эффективней, чем просто из двенадцатого. Надо будет еще гильз заказать. Да и дробанов завезти, потому что точно спрос на них подскочит. А больше ружей продам – больше патронов купят позже.

– Ну есть пока запас, – прикинул я. – Но не слишком большой. Сотни две патронов наберу, не больше.

– Ты вот все под меня и оставь, – сразу заявил Васильич. – Нам всего нужней, остальные подождут.

Ну да, именно безопасники из СЭС, которые ходят с группами ликвидаторов прорывов, сталкиваются со всякой тварью, порожденной Стужей, чаще всего. И обычно на минимальной дистанции.

– Хорошо, – кивнул я. – Когда заберете?

– Давай послезавтра, – прикинул Васильич. – Завтра я бумажки все подпишу, а послезавтра с утра и заеду сам, по пути на работу. В девять-то откроешься?

– Откроюсь. Гильзы тоже послезавтра? Сколько их у вас?

– Тоже с пару сотен. Я привезу. Быстро сделаешь?

– За день.

Дробь пока есть, но тоже надо еще заказать. Ее алхимик делает, не Саня. Она и с двенадцатым калибром у меня хорошо уходит. Навар с нее вроде и небольшой, потому что товар чужой, но стабильный.

– Быстро, – удивился Васильич. – Ну и хорошо.

До того как в баре появился Хмель, я уже переговорил и со Смирновым из Арсенала, и с зашедшим Семеном Беленьким, который держал автосервис тут в промзоне неподалеку. Тоже ведь здесь в пабе познакомились, Семен местное темное любил и заходил каждый день почти. Он проданные мной машины обслуживал, заказывая запчасти через меня же, да и продавал я с его стоянки, за которую платил посуточно, так что опять все оборачивалось к взаимной выгоде. А насколько я через окно разглядел, Семен еще и приехал на немолодом белом «чероки», который я же ему и подогнал.

– О, Сема, дело есть, – обрадовался я ему. – «Субур» с номером… – я достал из сумки блокнот, куда переписал номер машины, – тридцать-тридцать Эф-О-Эр – он чей, не в курсе?

– Сом из Семеры катается, – ответил Сема не задумываясь. – А что?

– Да так, пересеклись немного. Что о нем знаешь?

– Звезданутый наглухо, но с понятиями, – выдал на редкость емкое определение Семен. – Наехали, что ли?

– Нет, – отмахнулся я. – Так, столкнулись в одном месте просто, интересно стало, кто такой.

С Беленьким я посидел, пока в зале Хмель не появился, но ничего нового для себя не узнал. Слава же Хмелев вышел минут через сорок после моего прихода. Высокий, худой, в карго-штанах и толстой фланелевой рубашке, застегнутой под горло, в ботинках «мерелл». Откуда знаю про ботинки? Платон себе на жизнь зарабатывает тем, что скупает со складов в Аляске одежду для охотников прошлого сезона. Она ему там процентов в десять от цены обходится, почти даром. И здесь на рынке у него два магазинчика, через которые он ее толкает. А Хмель соответственно у Платона и одевается.

– Слава, – протянул я ему руку.

Сегодня пока еще не виделись, хоть и соседи. Завтракал я у себя, а пообедать забыл.

– Привет. – Он протянул свою худую ладонь с тощими пальцами. – Как жизнь?

– Полна вопросов, – ответил я честно. – Есть минутка?

– Конечно. Посидим? – Он кивнул на свободный столик. – Или тебе приватно?

«Приватно» – это вниз, в пивоварню.

– Пошли вниз.

Хмель насторожился, но никак не прокомментировал, а просто пошел вперед, к двери. Спуск в подвал был в этой половине дома другим. У меня точно в середине помещения, а здесь в углу, и лесенка с изгибом, довольно узкая, из-за чего Хмель оборудовал подъемник для кегов, иначе их было бы снизу и не поднять.

Сама пивоварня занимала примерно с половину подвала, а другая представляла некую смесь кладовки, конторки и отдельного кабинета для гостей – в углу стоял массивный стол со скамейками, а на полке над ним выстроились чистые кружки. Хмель это место как переговорную использовал обычно. Пахло вроде как влажным хлебом, но я уже к этому запаху из-за соседства принюхался.

Не говоря ни слова, Хмель выставил на столик кувшин с темным пивом, который прихватил сверху, а рядом поставил две чистые кружки. Что интересно – в пабе только бокалы, а внизу он кружки держит, эстет. Кстати, я светлое пил, а теперь придется стаут. Но я не в обиде, он мне тоже нравится.