Хмурый город. Ненастье для Насти

Настя постояла, вслед Тяпкиной посмотрела и домой пошла. Обедать.

У дверей квартиры её уже поджидали двое – странный, слегка дёргающийся, молодой человек в строгом костюме и расфуфыренная дама, внешне похожая на сильно раскормленную болонку. Дама была облачена в плащ, ядовито-розового цвета, словно девочка-тинейджер, но выглядела лет на сорок с хвостиком. С, хорошим таким хвостиком.

– Мамочка с сыном. – безошибочно определила Настя. – Хм.. А, ведь, дух прав оказался – вижу я ауры. Еще как вижу! Вот и у этой парочки ауры имеются. Правда, какие-то смазанные.

– Коняшкина Анастасия? – высоким, слегка визгливым голосом обратилась к девушке дама. – Это вы?

– Это, я. – Настя почему-то не захотела поправлять нервную дамочку. А, то, что дама нервничает, было сразу заметно – губы кусала мадам в розовом, всю помаду сожрала, Барби-перестарок. – У вас какое-то дело ко мне, неотложное?

– Да! – молодой человек в костюме подпрыгнул на месте, приблизившись к Насте на пару шагов. – Дело! К тебе! Воровка!

– Я? – поразилась Настя и отступила на один шаг – мало ли? Вдруг у молодого человека припадок случится? Или, приступ бешенства? Или, ещё чего? – Ничего, что я вас вижу первый раз в жизни?

– Воровка! – молодой человек продолжал тыкать в Настю пальцем, тонким и хищным. – Ты дар украла, тётки моей. Мой дар! Запечатанный! Тётка Алька его сколько лет хранила для меня, а ты.. Хапуга наглая! Из простецов в колдуны выбиться захотела? Выкуси! – и ткнул под нос Анастасии пальцами, скрученными в дулю.

Дулями в Анастасию ещё никто и никогда не тыкал!

Настя мигом смекнула в чем дело, догадалась. Видать, Барби эта с сыночком на пару, смерти тёткиной дожидались, хотели поживиться от родственницы не только материальными благами, но и еще кое чем. Мамашка этого нервного, судя по всему, владеет силой колдовской, но слабо. Сынок мутный, на большее рассчитывал, а тут, такой облом!

– Ну, в эту игру можно играть вдвоем. – решила Настя и включила режим блондинки. То есть, начала хлопать ресницами, приняв совершенно беспомощный вид.

– О чём это вы говорите, молодой человек? Ой, мы с вами не знакомы. Я – девушка одинокая, но порядочная. Ой, да, вы же с мамой пришли? Она вас всегда сопровождает? Вместо поводыря? А вашу тётю, Алевтину Марковну, что, похоронили уже? Ой, а я её и не знала совсем, так, встречались пару раз на лестничной площадке. «Здрасьте» и до «свидания», ничего личного. Я вам так сочувствую, так сочувствую! Ужасная потеря! Но, вы же наследство получите, я надеюсь. Квартирку, вон, сдавать можно. Какие-никакие, а, всё же, деньги.

– Наследство? – зашипел молодой человек возмущенно, подкрадываясь к Насте, точно самка богомола в брачный период. – Наследство ты захапала, воровка! Незаслуженно, незаконно! Я этого так не оставлю – дар мой, по праву и не тебе, самозванка, им распоряжаться.

И тут Настя не выдержала – маска недалекой блондинки слетела с нее, точно ее ветром сдуло.

– Не по праву? – озлилась она. – А, почему же тётка тебя не позвала, хоть и знала о том, что помрет вскорости, племянничек? Может, недостойным ты ей показался? Силой владеть немалой? А, ну, пошли вон от моего дома! И чтоб дорогу к нему навсегда позабыли. – и рукой отмахнулась, закрепляя сказанное повелительным жестом.

Подействовало!

Странная парочка близких родственников, враз поникнув, отправилась восвояси. Сынуля-богомол резко трусил в низ по лестнице, а дамочка в розовом плаще, оглянувшись, напоследок обожгла девушку гневным взглядом.

– Ух и силища у тебя, хозяйка! – восхитился мелкий пакостник по имени Шкода, ловко спрыгивая с Настиной головы и вбегая в квартиру первым. – Надо же – ведьму прогнала. Она, конечно же, вернется через какое-то время, после того, как проклятье твое переборет! Но, сам факт! Факт! И сынка её, что колдуном стать вознамерился, взашей выгнала. Дар им подавай – глупая ты, что ли, совсем?

– Что произошло бы, в том случае, если я им дар передать решила? – поинтересовалась Настя, проворно сбрасывая курточку и переобувая обувь, из уличной, в домашнюю. – Очень уж они на том настаивали? Дерганный этот, колдуном бы стал? Вот так, сразу?

Шкода, аж воздухом поперхнулся, остановился, закашлявшись, а затем взглянул на Настю и у виска пальцем покрутил.

– Совсем, что ли, того? Гм.. – он осёкся и покраснел от собственной, непростительной для слуги, дерзости. – Для того, чтобы дар кому-то передать, тебе, хозяйка, умереть придётся. Готова ли ты к смерти в цвете лет? Нет? – парнишка довольно захихикал. – Я так и думал. – и, тут же, нацепил на физиономию серьёзное выражение. – Они ж, злыдни, просто так не отстанут. Это Степанида Савишна подличать не стала, двумя братцами-бандюганами свой интерес ограничив. Эти – жадные. До силы дармовой алчные. Ведьма энта, в розовом, на поросёнка похожая, не для себя старается, для сыночка. Хочется ей, сына своего, могучим колдуном видеть и делами его недобрыми любоваться.

– У него и ауры никакой нет. – недоверчиво пожала плечами Настя. – Дымка вокруг него серая, размытая. Обычный человек, без особенностей, как мне показалось. И я такой была, пока Алевтина Марковна мне свой дар не передала?

– Смотрю, ты времени зря терять не приучена. – одобрительно кивнул головой дух-помощник. – Так, да, не так. Не простой он колдун, потомственный. Разве что, малосильный, от того, и аура блеклая. Не досталось ему ничего от рождения. Так, по мелочи – прыщи, там, наслать на кого, да, может, еще пакость какую малую сотворить сумеет. А, хочется-то, всего и сразу. Теперь они к тебе прицепятся – человек ты несведущий, переменами в себе, подавлена должна быть и испугана до полусмерти. Вдруг, да согласишься с даром добровольно расстаться? Они ж, злыдни, не знают о том, что тебе ведьма всамделишная и матерая, подсобила и дар распечатала? Так сказать – выписала путёвку в новую жизнь. Они ж, думают, что, несогласная ты с новым для себя состоянием, выхода ищешь, а они, тут, как тут – спасители и благодетели. Им, значится, дар, а тебе, гроб и кол осиновый в грудь.

– Кол? – ахнула Настя, ошарашенно ощупывая себя в районе живота. – Зачем, кол? Я, что, вампир?

– Для наглядности. – важно произнёс Шкода, задрав вверх указательный палец. – Но ты, молодец, хозяйка. На их угрозы не поддалась. Они теперь обиду затаят и пакостить начнут. Убить, вполне себе, могут – тогда, конечно, часть силы пропадёт, развеется без толку, но и молодому колдуну, что-то, но перепадёт, коли он, в тот момент, рядом с тобой окажется и ворон ртом ловить не станет.

– Убить? – взгляд Насти заледенел. – Меня? Блондинка эта толстозадая? Фигушки! Ишь, чего удумали.

– Ходи теперь и оглядывайся. – стращал Настю Шкода. – А, то, неровен час.. Мне-то, умирать раньше времени, не хочется. Развоплощаться. Я, может, как Любава, мечтаю до трехсот лет жить и радоваться.

Настя слушала болтовню духа вполуха, ставя чайник на плиту и размышляя о том, чем бы перекусить на скорую руку, а когда чайник закипел, оглянулась и ахнула, не первый раз за этот суматошный день. Было с чего – на столе уже было накрыто. Глаз радовала приятная горка бутербродов на тарелке, блюдце с вареньем и галетное печенье.

– Вот, хозяйка, – на краю стола, свесив ноги вниз, восседал Шкода и что-то сосредоточенно жевал. – можно трапезничать. Давай уже, а то жрать охота, мочи нет терпеть.

Настя жутко обрадовалась – надо же, какой у неё дух полезный. Может быть, он ещё и посуду мыть умеет? Было бы здорово.

– Домовуху нам приманить надо поскорее. – посоветовал ей дух-помощник. – Она бы быт твой обустроила по-умному, а то, питаясь одними бутербродами далеко не ускачешь. Супы надобно вкушать наваристые, борщи смачные и кашу с мясом. Чипсы же, да прочую гадость – то, пусть другие едят, те, кому силы для колдовства не надобны. Хотя, – призадумался Шкода. – сырные можно и оставить, потому как, вкусные они очень и духовитые.