Хо Ши Мин

Благодаря усилиям Нгуен Ай Куока, постепенно прививавшего своим соратникам чувство высокой бдительности, колониальной охранке так и не удалось в течение нескольких лет обнаружить местонахождение руководящего штаба революции, хотя, как говорилось выше, у нее и имелись сведения о пребывании на территории провинции Каобанг руководителя КПИК. Не раз вражеские лазутчики оказывались в нескольких сотнях метров от расположения штаба, однако так и не сумели его обнаружить.

С расширением деятельности патриотов в провинции власти усилили репрессивные меры. Повсюду на дорогах и горных тропах, ведущих в этот район, появились «зеленые кушаки» — солдаты императорских войск безопасности. Появился приказ о введении комендантского часа. Тот, кто с наступлением ночи оказывался за пределами своей деревни, немедленно подвергался аресту. По данным, которые удалось раздобыть патриотам, охранке стали известны многие самые потаенные убежища партизанской зоны, в том числе, возможно, и местопребывание руководящего штаба.

Было принято решение любыми путями переправить Нгуен Ай Куока в более безопасный район. Однако сделать это оказалось не так-то просто. Ночью в джунглях передвигаться почти невозможно, да и легко нарваться на засаду. Идти же днем сквозь плотный кордон агентов безопасности казалось чистейшим безумием. Где же выход? И вот, когда все уже были близки к отчаянию, Нгуен Ай Куок, молча выслушивавший, сидя на скамье, различные варианты, неожиданно обратился с вопросом к местным товарищам:

— Скажите, кому-нибудь из вас доводилось пользоваться услугами шаманов-знахарей?

— Да, наверное, всем, и не один раз, — в недоумении ответили они.

В этих краях врачей испокон веку и в глаза не видывали, а всякую дурную болезнь изгоняли из больного с помощью кудесников или шаманов, которые пользовались здесь, как и у всех отсталых народов, непререкаемым авторитетом.

— Тогда приготовьте мне все, что полагается иметь шаману, — твердо сказал Нгуен Ай Куок.

Ему выделили в провожатые молодого нунга-партийца. Собрали среди жителей деревни по частям то, что входило в реквизит шаманов. И вот наконец сборы закончены. На плече у провожатого коромысло с плетеными корзинами, в них пара фолиантов по черной магии, деревянные печатки с магическими знаками, коробка с гусиными перьями, небольшой медный гонг, благовонные палочки, живой цыпленок, из которого шаманы, исцеляя больного, выпускают кровь, и вместительная бутыль деревенского самогона. Нгуен Ай Куок облачен в черное долгополое платье, расшитое загадочными иероглифическими письменами, на ногах матерчатые тапочки, на голове повязка в форме тюрбана, за спиной соломенная конусоугольная шляпа-нон, в руках бамбуковый посох.

В путь тронулись ближе к полудню. Первый полицейский пост. На вопрос офицера провожатый ответил, что ведет шамана к больной жене. Так удалось пройти несколько постов. Неожиданно впереди они увидели группу крестьян, возвращавшихся с рынка, которые шли в том же направлении. Переглянувшись друг с другом, Нгуен Ай Куок и его провожатый решили смешаться с ними. Однако только они успели пройти несколько сот метров, как увидели впереди очередной пост службы безопасности. Несколько солдат подошли к ним и стали потрошить корзины, внимательно рассматривая каждую вещь. Они даже полистали «колдовские» книжки и ощупали цыпленка.

В это время из дверей поста вышел начальник службы безопасности здешней общины.

— И куда же это вас в такую жару несет? — лениво спросил он обыскиваемых.

— Да вот веду шамана к больной теще, — угодливо отвечал провожатый.

— Вот здорово! — обрадовался начальник. — А у меня жена хворает. Прошу вас, почтеннейший, зайдите и в мой дом.

— Что вы, начальник, какой из него знахарь. Он только простуду лечит, — с явной растерянностью забормотал провожатый. — К тому же на ухо туговат.

Он бросил взгляд по сторонам и неожиданно заметил неподалеку одного знакомого активиста из общества спасения родины. Провожатый инстинктивно нащупал в потайном месте пистолет. «Если дело станет плохо, — подумал он, — дам сигнал этому человеку, и попробуем, угрожая оружием, скрыться в лесу. В округе немало наших, они помогут».

Тем временем начальник подошел к неподвижно стоявшему шаману и, тронув его за плечо, повторил:

— Почтеннейший, прошу вас, зайдите на минутку ко мне, посмотрите мою жену.

Шаман медленно повернул голову и, приставив ладонь к уху, что есть мочи гаркнул:

— Чего?

Зубы его обнажились, и начальник увидел, что они золотисто-черного цвета. Красить зубы черным лаком, чтобы предохранить их от порчи, — это стародавний обычай во Вьетнаме. И сейчас в деревнях можно встретить немало людей преклонного возраста с эбеновыми зубами с алой каймой от жевания бетеля. Перед тем как отправиться в путь, Нгуен Ай Куок предусмотрительно натер себе зубы молодой древесной смолой и стал совсем похож на деревенских стариков.

— Видите, начальник, я же говорил — глухой он. А теща у меня так хворает, так хворает, — запричитал провожатый.

— Ну ладно. Скажи старику, пусть все-таки на обратном пути заглянет ко мне. — Начальник величаво взмахнул рукой, давая понять, что разрешает идти дальше.

Оставшийся путь прошли без приключений. Достигнув места назначения, провожатый рассказал товарищам в деталях, как все было. По лицу его от пережитого волнения градом катил пот, и он то и дело возбужденно восклицал:

— У дядюшки Тху такая выдержка, такая выдержка! Если бы не он, я бы все испортил.

В июне 1941 года Нгуен Ай Куок от имени Вьетминя пишет обращение к соотечественникам, в котором призывает их подниматься на борьбу за национальное освобождение. Он говорит им, что французские колонизаторы «проводят в нашей стране политику притеснения, террора и убийств» и в то же время «безропотно выдали нас Японии… В результате наш народ изнывает от двойного гнета: он превращен в рабочий скот для французских колонизаторов и в рабов для японских захватчиков».

«Разве повинен наш народ, — спрашивал Нгуен Ай Куок, — что столь тягостна его судьба? Примирился ли он со своей участью, живя в столь тяжелых условиях? Нет. Решительно нет! Более 20 миллионов потомков Лак Лонга и Хонг Банга [18] никогда но смирятся с положением рабов».

Обращение заканчивалось страстным призывом: «Бойцы революции! Время настало! Выше вздымайте знамя восстания, ведите народ всей страны на свержение господства японских и французских захватчиков!»

18

По преданию, первые короли Вьетнама.

Этот призыв разнесся но всей стране. Листовки с текстом обращения передавались из рук в руки. В деревнях и городах работали партийные агитаторы. Слово Нгуен Ай Куока проникало в сердца людей, поднимало их на борьбу.

4

Движение Вьетминь набирало силу. То в одной, то в другой общине провинции Каобанг возникали новые общества спасения родины, отряды самообороны. Постепенно партизанские опорные базы стали создаваться и в соседних провинциях. Между тем развитие партизанского движения проходило в крайне неблагоприятных условиях. Практически не было оружия, партизаны были вооружены пиками, саблями, кинжалами. Но главное — не хватало надежных партийных активистов, политически грамотных и преданных делу революции, которые вели бы широкую агитационную работу в массах. На совещаниях и партийных собраниях Нгуен Ай Куок часто повторял: