Хо Ши Мин
Шрифт:
— «Соотечественники Намбо! Едва завоевав независимость, наша страна вновь стала объектом иностранной интервенции… Я, как и граждане всей нашей страны, верю в вашу безграничную решимость и патриотизм… Помните: лучше умереть свободными, чем жить рабами… Правительство и вся страна будут оказывать всемерную поддержку бойцам и населению Намбо, ведущим самоотверженную борьбу в защиту независимости родины… Мы победим, потому что за нами великая сила народного единства. Мы победим, потому что наша борьба — это борьба за справедливое дело…»
Центральный Комитет партии принял решение срочно направить подкрепления в Намбо. По призыву генерального комитета Вьетминя повсюду стали создаваться отряды «Вперед, на
Оборона Сайгона приобрела неожиданно новый смысл. Неизвестно, кто первым бросил клич: «Защитим город Хо Ши Мина!», но он быстро распространился по всей стране, вовлекая все новых добровольцев в отряды «Вперед, на Юг!». В эти дни за Сайгоном и утвердилось новое имя — город Хо Ши Мина, которое 30 лет спустя он стал носить официально.
Вскоре в партизанской зоне недалеко от города Митхо в дельте Меконга была проведена чрезвычайная конференция партийной организации Намбо, на которой присутствовали товарищи Тон Дык Тханг, Ле Зуан, только что вернувшийся с каторги, а также Хоанг Куок Вьет. Решили, опираясь на органы народно-демократической власти в сельских районах, создавать народные вооруженные силы и развертывать широкую войну Сопротивления, обеспечив эффективное руководство ею со стороны партии. Таким образом, на Юге Вьетнама уже через месяц после победы революции молодая республика вынуждена была с оружием в руках защищаться от внешних врагов.
Неожиданно в один из первых дней октября в Ханой поступило сообщение о том, что через несколько часов на аэродроме в Зяламе приземлится самолет американских ВВС, на борту которого находятся военный министр чунцинского правительства Хэ Инцинь и командующий американскими войсками в Китае генерал Маклюэр. О цели их визита не сообщалось. Хотя времени не оставалось, правительство ДРВ отдало распоряжение организовать массовый митинг в честь приезда «союзников», чтобы продемонстрировать им решимость вьетнамского народа отстоять завоевания революции. Около 300 тысяч жителей столицы откликнулись на призыв правительства и вышли на улицы. Строгими колоннами они проходили мимо «Бакбофу» — бывшей резиденции французского генерал-губернатора — и скандировали лозунги: «Вьетнам — вьетнамцам!», «Поддерживаем Временное правительство Демократической Республики Вьетнам!», «Поддерживаем фронт Вьетминь!», «Поддерживаем Президента Хо Ши Мина!»
Впоследствии выяснилось, что Хэ Инцинь перед отъездом в Ханой получил в Чунцине жесткие указания: «Коммунистов — к стенке, Хо Ши Мина арестовать». Однако, побывав во Вьетнаме, китайский военный министр, видимо, пришел к выводу, что 200 тысяч солдат, которыми он располагал, будет явно недостаточно для того, чтобы осуществить задуманное. Поэтому он велел Лу Ханю и его заместителям продолжать прежнюю линию постепенного вытеснения представителей Вьетминя из революционной администрации и замены их своими людьми, после чего отбыл восвояси.
Среди «своих людей» особой воинственностью отличался лидер Революционной лиги небезызвестный Нгуен Хай Тхан. Он и его сообщники открыто заявляли, что за их спиной китайская армия, поэтому если Вьетминь не введет их в состав правительства, то они произведут военный переворот. Убеленный сединами почтенный специалист по гороскопам разъезжал по Ханою в шикарном «лимузине», на крыше которого возлежали два головореза с ручным пулеметом, а два других с автоматами под мышками лихо висели по обеим сторонам капота.
Гораздо тоньше, а потому опасней была деятельность лидеров Национальной партии. С первых же дней, появившись в Ханое, они наладили издание своих газет, которые вели разнузданную антивьетминьскую пропаганду. У входа в редакцию их газеты на улице Куантхань, неподалеку от одного из главных в Ханое буддийских храмов, был вывешен мощный громкоговоритель, откуда по улицам разносилась хула
и клевета в адрес правительства Хо Ши Мина. Не ограничиваясь одной лишь пропагандой, агенты Национальной партии совершали покушения на активистов Вьетминя, похищали людей, устраивали налеты на финансовые конторы.Деятельность китайской «пятой колонны» вызывала возмущение среди членов КПИК, многие из них требовали от правительства решительных контрдействий. Однажды на вечерних политзанятиях в президентском дворце один из охранников Хо Ши Мина, не выдержав, обратился к нему с такими словами:
— Сколько же можно терпеть этих насильников, людей без чести и совести? Одно лишь ваше слово — и мы не оставим и следа от этого мусора.
Хо Ши Мин улыбнулся горячности молодого бойца и, показав рукой вокруг, сказал:
— Представим, что сюда, в эту комнату, забежала мышь и стала грызть новую мебель. Как вы себя поведете: будете швырять в нее камнями или же попытаетесь изловить?
— Ну конечно, смешно швыряться в помещении камнями, — сконфуженно отвечал боец.
— Вот так же и в политике: необходимо проявлять осмотрительность и осторожность, взвешивать возможные последствия каждого своего шага. Недаром говорится: дернув за лиану, можешь растревожить весь лес.
После победы революции Хо Ши Мин выступал перед страной как Президент и председатель генерального комитета Вьетминя. О партии же открыто нигде не упоминалось. 11 ноября 1945 года ЦК КПИК выступил с официальным заявлением о самороспуске партии. На деле же КПИК продолжала действовать нелегально. Обстановка диктовала необходимость этого тактического шага, чтобы укрепить народную власть на патриотической, национальной основе, лишить реакционеров, чанкайшистов и колонизаторов возможности использовать в борьбе против народной власти антикоммунизм. Хотя партийные активисты занимали многие руководящие посты, они формально выступали в качестве представителей Вьетминя. Задача состояла в том, чтобы не раскрывать врагам кадры партии в архисложный период, который переживала революция, и сохранить возможности для борьбы в подполье, если вдруг возникнет в будущем такая необходимость. Кроме того, в результате политической отсталости масс, столько лет находившихся под воздействием оголтелой антикоммунистической пропаганды, афиширование руководящей роли КПИК могло бы оттолкнуть от Вьетминя его сторонников из числа буржуазных и мелкобуржуазных элементов города и деревни. Нельзя было к тому же не учитывать и враждебного окружения, в каком оказалась ДРВ.
Вьетнамская революция, бросившая дерзкий вызов объединенным силам международной реакции, находилась в сложном положении. Возможностей установить прямые связи с Советским Союзом у нее пока не было. До победы народной революции в Китае оставалось еще целых четыре года. Для спасения молодой республики требовалось во что бы то ни стало прорвать фронт политической и дипломатической блокады, организованной империализмом. Но как это сделать, если на Севере страны хозяйничают чанкайшисты, а на Юге наращивает свои агрессивные действия французский экспедиционный корпус?
Внесли свою лепту в создание враждебной атмосферы вокруг революционного Вьетнама и органы информации Запада, распространявшие о событиях в нем заведомую ложь, порочившую революционное правительство. Кроме того, в Париже, Вашингтоне, Лондоне уже доподлинно знали, что Хо Ши Мин — это всего лишь новое имя руководителя Компартии Индокитая, старого коминтерновца Нгуен Ай Куока. Это обстоятельство не могло, разумеется, способствовать улучшению отношения правящих кругов империалистических держав к ДРВ, которые подчеркнуто бойкотировали ее правительство и проводимые им мероприятия. Государственный секретарь США Дж. Маршалл писал в те дни американскому послу в Париже: «…Хо Ши Мин имеет прямые связи с коммунистами, и вполне очевидно, что мы не заинтересованы в том, чтобы администрация колониальной империи была заменена философией и политической организацией, руководимой и контролируемой Кремлем».