Хочу быть с тобой

– Сказал, что с виду ты милашка, а на деле акула, - произносит негромко. Чувствую, как он напрягается весь.

Оу, значит родственник того самого Альховского, скорее всего сын. Несколько недель назад, суд вынес решение по делу, где Архип Альховский ответчиком выступал. Он застройщик. И на одном из объектов, в небольшом котеджном поселке, расположенном вдоль реки, они септики из бетонных колец установили в нескольких метрах от русла реки. Чего заморачиваться? Современные стоят дороже. Естественно, суд обязал их переделать, в назидание штраф с шестью нулями.

– И ты из – за «милашки» его ударил? Правду он сказал, – Руслан хмыкает, тут же сжимая в объятьях.

Глава 54

Руслан засыпает ближе к утру, а у меня так и не выходит в сон погрузиться. Так зачастую случается, если моя нервная система пребывает долгое время в возбужденном состоянии. Парни мне это как раз устроили.

Чтобы не разбудить спящего своим вороченьем, тихонько встаю и иду на кухню. Срочно надо чем – то заняться, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Вопрос – «Сколько нам с Русланом понадобится времени на «притереться»?», для меня остается открытым. Темпераменты у нас, определенно, разные. От слова совсем. И каждый раз выяснять отношения мне абсолютно не хочется. Больше скажу, такая перспектива меня пугает.

Процесс приготовления пищи, редко, но всё же может меня увлекать с головой. Поэтому когда за спиной раздается голос Димы, я вздрагиваю.

– Отлично танцуешь, - произносит усмехаясь. Подходит и становится рядом со мной.

Достаю наушник и оборачиваюсь. Передо мной стоит ещё один специалист в области «пить и оставаться на утро свеженьким». Как им это удается?

– Доброе утро, бессовестный, - отвечаю с насмешкой.

Дима демонстративно голову опускает, ручки опускает, складывает одну на другую. Вздыхает. Поза выражает крайнюю степень раскаяния. Паузу выдерживает.

Смотрю на него с улыбкой, в какой – то момент чувствую запах характерный. Блин! Пригорает!

– Да ну тебя! – фыркаю и к плите отворачиваюсь.

Едва придерживая тесто рукой, переворачиваю своё творчество на другую сторону. Успела до темной корочки.

– Янтык, - тянет, с легким удивлением в голосе. – С утра пораньше. Ярка, неужели правда влюбилась!?

– Вообще – то уже одиннадцатый час. Не все могут спать до обеда. Татарские корни дали знать о себе поутру. Открыла глаза и поняла - хочу чубуреков, - Дима хохотать начинает на последнем слове. Одна из моих двоюродных бабушек так чебуреки называла. Она меня постоянно поучала, говоря при этом папе, что необходимо ломать мой скверный характер. И каждый раз когда она уезжала, «чубуреки» я ещё долго вспоминала. Пару раз Дима имел честь с ней пообщаться.
– Но вонять на всю квартиру маслом не решилась. Для тебя могу кашу сварить, если это слишком тяжелая пища для утра.

– Нашла дурака, - всё ещё посмеиваясь делает шаг ко мне.

– Два шага назад, - выставляю руку, повернувшись к нему в пол оборота. – Безопасное расстояние.

– Ты серьёзно? Из – за него? – неопределенно в сторону двери из кухни показывает. – Можно обратно Данияра вернуть? При нем жилось проще.

Закатываю глаза и головой качаю. Дима говорит шутливо, но услышь его слова Руслан… клочки бы по закоулочкам летели долго.

– Не смешно.

– Ещё бы, Яр. Мелкому язык к небу пора пристрочить. Поможешь? Насколько помню шила ты отменно. – задевая меня легонько плечом тянется и достает из - под низа один пирожок.

Поворачиваюсь к нему окончательно, бока руками подпирая. Рявкнуть бы, но взгляд его невозмутимый смешит.

Труды я в школе не любила. Машинка швейная мне так и не поддалась. Когда нужно было шить юбку, за меня это сделала швея. Учительница сказала, что вышло не правильно, и четверку поставила. Скорее всего, поняла, что я бы так аккуратно не справилась.

– Говорю же – бессовестный. И не стыдно мне напоминать о такой боли, - головой качаю из стороны в сторону. – Мелкий кадр, конечно. Язык без костей у братца твоего.

– Да уж, - соглашается. – Ему кажется забавной реакция Руслана.

– А досталось по итогу Тиме.

– Сильно? – уточняет с явным беспокойством.

– Нос не сломали, но синяки под глазами ещё вчера проступили, - надо будет позвонить пострадавшему.
– Ладно у Руслана не получается, в силу возраста, с собой совладать. А на тебя что нашло?

– Так получилось. Случайно.

Особо в тему не погружаемся. По негласному правилу – мы не обсуждаем мою юношескую симпатию и всё что с ней связано. Раньше Дима не замечал ничего, когда узнал, тема стала неактуальной. Пока пьем кофе, обсуждаем работу, Дима рассказывает новости в отношении общих знакомых. В какой – то момент озвучиваю интересующий меня вопрос.

– С кем ночью долго болтал по телефону?

Он поднимает глаза, в них недоумение мелькает.

– Ты звонил ночью кому – то. Предполагаю, что девушке, - на пьяную голову кому же ещё.

– Да там так. Ничего серьезного.

– Для тебя или для неё несерьёзно?

После той самой, мною «любимой» Кристины, у него серьезных отношений в принципе не было. Долгие были, но незначительные. С ней он даже жил вместе, несколько месяцев. Пока она не стала просить Сережу отдать в детский дом. Ебанутая. Честное слово. Не надо знать Диму близко, чтоб понять, насколько сильно он к брату привязан. Как следствие – её вещи были собраны в короткие сроки. С тех пор десять лет прошло.

– Для всех, - отвечая, в глаза не смотрит. Интересненько.

– Давай уже, излагай. О девках – однодневках ты с легкостью рассказывал, - преувеличиваю, конечно, но имена, как выглядят, я знала.

– Да нечего рассказывать. Случайно познакомились, когда мы с комиссией аварийное здание детской поликлиники осматривали, - слегка бровь приподнимаю. Требуется уточнение, у меня два варианта, по которым девушка может там находиться. – Всё – то тебе надо знать. Она медсестра на одном из участков.

– Мне надо знать, кому мы передаем столь ценный объект.

– Ну, нет уж, - Дима ладони вверх приподнимает, - Я такого не говорил, - произносит предостерегающе. – Сейчас не до этого. Надо работать. Да и она… Девушка хорошая, но не для меня.

– Очень интересно, - в последние годы Дима стал меняться. Пока не поняла в какую из сторон. – Отношения по - твоему работе мешают?

– Семья. Отнимает слишком много времени. О карьере можно будет забыть.

Я начинаю смеяться.

– Оу. Ты папе моему это скажи. Только при мне желательно. Я послушаю, что он скажет. Пока мама была жива – он хорошо развивался, карьера в гору шла. После её смерти, когда забота обо мне на его шее висела грузом неподъемным – он стал одним из лучших в стране, и не только. Хотя моё поведение не способствовало этому. Так что, родной, было бы желание. Пример у тебя в непосредственной близости есть.

– Кстати, как там Мурат Азатович? Давно он не появлялся. Когда его можно уже будет поздравить? – лукаво интересуется, намекая на нескрываемый интерес отца к Гелбутовой.

Пожимаю плечами.

– Он мне не докладывает, - спросил, правда, единожды – не против ли я их отношений. Как можно быть против счастья родного человека? – Я бы сказала, он счастлив. Ещё энергичнее стал. Глаза горят. Много времени проводит с Надеждой Васильевной и Евой.

– Он рассказывал, что ты их отпускала поужинать. Вдвоем.