Хочу ее на спор

– Ты скажешь мне наконец или нет?!
– я практически сорвалась на крик, - что происходит? Ты сорвала меня с места, ты прилетела раньше, ты заставила меня приехать на эту квартиру!

– Я развожусь, - она даже умудрилась в этот момент улыбнуться, но это было нервное. Ни о какой радости тут не могло быть и речи.

– Что?! - это, скорее, было от полнейшего шока, потому что со слухом у меня был полный порядок.

– Вот как-то так, - она пожала плачами и слишком резко развернулась, после чего пошла на кухню.

– Из-за чего? - это все, что я могла спросить, пусть даже и вопрос звучал бестактно.

Мама продолжала идти и никак не отреагировала на мои слова, тогда мне ничего не оставалось делать, кроме как догнать ее и остановить, схватив за руку.

– Он мне изменял, - когда она повернулась я увидела то, что она так старательно хотела скрыть: слезы.

Мама попыталась их вытереть как можно быстрее, потому что в ее понимании сильные женщины не должны плакать - так и меня она растила, а тут, оказывается, сама дала слабину.

– Урод, - процедила сквозь зубы, но, честно говоря, ничуть не удивилась.

Странно, что мама это воспринимала на столько болезненно. Понимаю, что мне со стороны ее не понять, но их брак изначально строился на обоюдной выгоде для бизнеса и ее односторонней любви.

Сложно было ждать верности от Григорьева-старшего, когда он никогда не клялся ей в этом. Я имею в виду искренне. И молчу уже о том фарсе под названием свадьба, который они провернули в их-то возрасте на глазах у всей страны.

Я бережно обняла маму за плечи и прижала к себе.

– Если ты хочешь поплакать, не сдерживай себя. Я могу остаться, а могу и выйти. Скажи, как тебе будет лучше, - мама на это ничего не ответила, но потому, как она крепче обняла меня и задрожала в беззвучных рыданиях, я поняла, что лучше мне было остаться.

Как себя ведут люди в таких ситуациях? А как дочери должны себя в таком случае вести?

Мне нужно было стоять и молчать, обнимать и утешать? Или мне нужно сыпать проклятиями? А может просто, ничего не сказав, стоило взять ключи от дома этих Григорьевых и разнести там все к чертям, чтобы они запомнили этот день?

– Не вздумай ничего предпринимать, - сказала мама, словно мысли мои прочла, - они того не стоят. Что один, что другой.

В данную минуту я была полностью солидарна со сказанным. Ни слез эти два козла не стоили, ни переживаний.

– Тогда что ты хочешь, чтобы я сделала?
– спросила как можно спокойнее, хотя внутри меня просто бушевал ураган и лучше бы мне на пути никто не попадался.

– Я уже вызвала клининговую компанию, сегодня они уберут квартиру, и мы сможем уже этой ночью тут переночевать....

Я понимала, что так должно быть, но все равно эти слова стали для меня неожиданностью.

– Да, конечно, - проговорила растерянно.

– И еще... нужно забрать наши вещи из того дома, - мама перестала меня обнимать и немного отстранилась. Так, чтобы посмотреть мне в глаза, - мой... скоро бывший муж задержится в командировке на несколько дней. За это время нам нужно собрать и перевезти все наши вещи. Я больше не хочу сталкиваться с ним ни при каких обстоятельствах и тот дом хочу покинуть как можно скорее.

Я ее прекрасно понимала. Наверняка я бы испытывала нечто подобное, но я вряд ли бы реагировала настолько спокойно.

– Хорошо, - кивнула, набрав полную грудь воздуха, - тогда ты оставайся тут и наводи порядок на месте, а я вернусь в их дом и пока что соберу все самое необходимое...

Глава 35.

Я не хотела оставлять маму одну, но все же мне пришлось уехать.

Я прекрасно понимала, если мне придётся столкнуться лицом к лицу с кем-нибудь из Григорьевых, возникает неловкость.

Я не знала, как себя вести со старшим Григорьевым, учитывая произошедшую ситуацию. И тем более не знала, как вести себя со Святом.

Во-первых, по своей вине, но косвенно из-за меня в том числе, парень попал в участок. И думаю, что к этому времени Свят тоже знал о произошедшем между нашими родителями. Если, правда, его освободили. А ведь мама как-то сказала, что старший Григорьев сам все будет решать со своим сыном.

Если так посудить, то со Святом сейчас мне хотелось встретиться меньше всего.Мама сказала, что его отец решит проблему его содержания в участке, поэтому парень мог любую минуту оказаться дома. Если встречи не удалось бы избежать, то я хотела её всячески минимизировать.

Вот что я должна была ему говорить при подобных обстоятельствах?!

Пока я ехала в такси, ввела в поисковую строку интернета фамилию “Григорьев” и “Абрамова”. Теперь я знала что искать. И если Алина увидела это всё онлайн, значит уже просочились какие-то новости.

Действительно, информации было немного, но все вырисовывалось в единую картину.Сергей Григорьев был замечен в компании девушки не очень тяжелого поведения и строились версии, что это был далеко не единственное его похождение вдали от законной супруги.

Я выдохнула, когда, приехав в дом, поняла, что там никого не было. По правде говоря, я даже не знала с чего начать. Например, когда случается пожар, люди, обезопасив себя и своих близких, сразу хватаются за документы. Потом стараются спасти деньги и драгоценности. Или же что-то, что представляет совершенно другую ценность - эмоциональную. Возможно, мелочи, подаренные близкими людьми или же старые фотографии. Если это стало возможным, следующим по списку идёт дорогостоящая техника.

В своей комнате я в первую очередь собрала все, что могло понадобиться мне в учебе. Сработал синдром отличницы. Затем последовали вещи, которые мне дарил папа когда я была маленькой. Потом пошли в ход украшения и прочие ценности.

Пока что получалось две сумки. И как ни странно, больше из них было именно с учебниками. Понимаю, что на первое время мне ещё понадобится какая-то косметика и одежда, банально нижнее белье и пара тройка сменных образов в университет, поэтому я зашла в гардеробную.

Долго выбирать не стала. Взяла только самые любимые вещи, которые готова была носить по нескольку раз за неделю.

Ничего страшного, потом докуплю новое. Из обуви взяла только босоножки, туфли, кеды и балетки.

Итак, у меня получилось полноценных три больших спортивных сумки, и это только базовые мои вещи. Мне ещё предстояло собрать вещи, которые принадлежали маме.