Хочу так думать

Волк Ларсен.

Пред смертью вольно или невольно, спокойно и размеренно или судорожно, человек мысленно обращается к своему прошлому. В этот момент равное внимание уделяется всему сделанному и не сделанному, хорошему и плохому, пережитому и обойдённому стороной. Происходит моментальная, а у кого-то специально длительная оценка своего жизненного пути. Многие хотят избежать такого оценивания, стараются перед тем как уйти из мира прогнать эти мысли из сознания. Но этого никогда не удаётся сделать. И хотя бесполезно пытаться что-то поправить за последние минуты, почти все в отчаянии делают такую попытку – криком откровения, мольбой покаяния, лепетом раскаяния, или мало ли ещё какой конвульсией. Надежды при этом связываются с тем, что наиболее полно в памяти людей откладывается последнее впечатление, и это верно. Поэтому понятно желание в последний момент свои жизненные деяния подкрасить. Однако, проблема в том, что никто обычно тебя уже не слушает, а зачастую вокруг просто уже нет слушателей. В театре тоже многие выходят, не дожидаясь окончания спектакля, по разным причинам. Особенно если спектакль был плохой.

На пороге смерти возникают разного вида защитные реакции, одна из которых проявляется в подчёркнутых жестах. Абсолютное большинство их рефлекторные, как бы попавшиеся под руку, поэтому часто далеко не к месту. Умение избежать глупых, а главное бесполезных истерических проявлений выглядит более благородно. Человек, перед смертью рвущий на своей груди тельняшку перед глазами своих врагов, вызывает смутное ощущение, что он неудачник. Так вот – оно не смутное.

Перед смертью

Улыбаюсь я волчьей усмешкой врагу,

Обнажаю гнилые осколки,

А на татуированном кровью снегу

Тает роспись: «Мы больше не волки».

В. Высоцкий

Я лежу, боюсь пошевелиться,

Чтоб не слышать цепи медный звон,

Долго мне на месте не лежится,

Обо мне теперь не помнит сон.

Моя кровь не может покориться,

Но заставил я себя лежать.

Хватит злиться, рваться и беситься,

Эту цепь мне не судьба порвать.

Много слышал от своих собратьев

Про бесстрашье и борьбу в плену,

Но не буду храбро умирать я,

Не спеша до смерти дотяну.

И не стоит также верить в чудо,

Стоит лишь учитывать его,

Вопреки легендам, пересудам

Я не помню чуда своего.

Нечего показывать кому-то

Свою смелость, дерзость и слюну,

Недостойно это делать в путах,

Пусть я дерзок, но теперь в плену.

Вот и люди. Близятся с опаской.

Что боитесь, я ведь на цепи.

Я рычать не буду не напрасно

Смирный внешне, но кипя внутри.

«Смерть для того поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней приготовиться».

Козьма Прутков

Бросать вызов собственной жизни – дело неблагодарное, и если поразмыслить над этим, то можно найти тысячу доводов в пользу неразумности такого подхода к своей судьбе. Но это всё равно происходит, потому что человек на самом деле только тем и занимается, что пытается изменить что-то в своей жизни. Изменить к лучшему. Что, по его мнению, лучше – другой вопрос. При этом он сравнивает свою жизнь с жизнью других и оценивает свою судьбу по целой галерее проходящих рядом других судеб, а также уже прошедших. Как любая оценка это сравнение относительно. Всё, на что человек смотрит, в смысле его понимания полностью субъективно, зависит только от его способности восприятия и от степени искажения наблюдаемых судеб в его уме. Имея весьма широкое поле деятельности для зависти, он завидует при этом в конечном итоге не тому, что есть на самом деле. Некоторые способны оценивать течение своей жизни шире увиденного, представлять себе повороты судьбы, не проделанные известными им экспонатами окружающего и прошлого жизненного бардака. Очень интересное занятие, зависящее от дальности полёта мысли и её умения летать – у некоторых мысли летают примерно так, как топор плавает.

«Никогда не путайте результат с идеалом».

Харви Кек

Иногда человека распирает от желания заявить, что он большая грозная личность и разворотит судьбу силами собственных многочисленных талантов, бурным потоком идей и тяжёлым молотом исключительного характера. Потом оказывается, что таланты некогда применять, поток – это маленькая грязная речушка, а молот – слабенький тоненький пальчик, тыкающийся в серую бетонную стену окружающего. Однако, у некоторых хвастовство приводит затем к потребности не ударить лицом в грязь, доказать себе и другим, что не зря хвастался. Они лезут вон из кожи, выковыривают из жизни камни и складывают из них обещанное. Немногим удаётся кое-что сложить, из них только единицы складывают в конечном итоге что-то путное, а не кучу дерьма, но потом оказывается, что именно они делают историю.

Август 1983 г.

Парус

Белеет парус одинокий,

И вновь, как прежде, белый он,

Видать, поэт в свой век далёкий

Про этот парус видел сон.

С тех пор уже во многих строках

Сей белый парус был воспет,

Во всех поэзиях высоких

Он был покрашен в белый цвет.

Но не велик тот парус белый,

Больших падений он не знал,

Я воспеваю парус серый,

Он мокрый – в бурях побывал.

Пусть пишут дальше, кто захочет,

Про парус белый и сухой,

А мой пусть больше волны мочат,

Пусть потрепает парус мой.

«Слава приходит к тому, кто мечтает о ней».

Галеран

Без формы содержания не бывает. Если что-либо существует, оно как-то выглядит, даже если это просто мысль. Если человеку показать вещь, описать действие или поступок, с которыми он до этого не сталкивался, форма даст первое впечатление и станет исходным для первой оценки увиденного. От неё во многом зависит, понравится человеку содержание, или вызовет отвращение. То, что мы называем воспитанием, основано на разделении существующих в мире вещей, поступков, людей, явлений на правильное и неправильное, хорошее и плохое, красивое и безобразное, достойное внимания и пустое, и так далее. Форма всегда определённым образом соответствует содержанию, но не всегда его отражает для субъективного восприятия каждого отдельного человека. То, какое содержание предполагает человек в увиденном, зависит от его прошлого опыта, от подсказанного ему раньше другими, то есть, воспитания – открывшаяся ему форма ассоциируется с предполагаемой сутью. Суть многогранна, поэтому нужно уметь оценивать по той или иной форме лишь одну её грань, не путая, например, красивое с умным.

Форма не только отражает содержание, она во многом его определяет. Примитивно – толстая палка прочнее тонкой. Для человека и его поведения форма очень важна не только как способ выражения характера, но и как формирующий характер фактор. У того, кто имеет потребность быть чистым и опрятным, гораздо менее вероятно возникнет мысль или желание кого-то испачкать. Кто подаёт даме руку, вряд ли ударит её.

«Не нужно сильно отмывать зеркало, иначе недостатки своего отражения в нём нечем будет объяснить».

Что мы потеряли

Достигла нас заслуженная месть,

И эта месть становится известна:

Лишь в памяти немногих слово «честь»,

Другие же спокойны и бесчестны.

И мы теперь не можем знать,

Как правильно на стол накрыть,

Как руку девушке подать

И как за что благодарить.

Не можем тоста произнесть

И тонко комплимент сказать,

И различить обман и лесть,

И вилку правильно держать.

Не будем мы удивлены,

Услышав оскорбленье,

И вместо шпаг увидим мы

Словами объясненье.

Да, стыдно думать мне о том,

Что б взял у нас всех вместе

В дворянском звании своём

Носивший символ чести.

«Для того чтобы что-то потерять, нужно что-то найти».

С одной стороны, жизнь человека очень коротка, она подобна искре, вылетающей из костра. Костёр по сравнению с ней огромен, да и жить он может, если хотите, бесконечно. Искра – его часть, которая, выкинутая в нечто ещё более огромное и ещё дольше живущее, почти мгновенно исчезает. С другой стороны, если жизнь сумела вырасти и угаснуть, при этом оставив за собой множество дел, свершений, следов и ненулевое наследство, то к моменту своего конца она остаётся большим куском окружающего.