Хочу тебе верить

— Не смеши меня. Чем ты такая стремная можешь привлечь Максима?

Мне бы помолчать, ведь очевидно что Аня та еще психичка и может сотворить что угодно. И ей за это ничего не будет, отмажут мама с папой. Но молчать это же не мое. Никогда не могла и не умела. Вот и сейчас я дразню эту кобру, готовую вцепиться мне в яремную вену своими ядовитыми зубами.

— Удивительно, да? Такая стремная, а Максим не отходит от меня. Может ты, гламурная цаца, наскучила парню.

Вижу как у Тани меняется выражение лица с просто настороженно на откровенно офигевшее. А Аня покрывается красными пятнами от злости и ее перекашивает. Если бы Максим увидел ее сейчас, вряд ли бы считал самой красивой.

— Что ты сказала, овца? — Рявкает Петрова.

От необходимости ей ответить меня избавляет ее подружка, которая кричит что сюда кто-то идет. Петрова резко разворачивается на каблуках и вылетает первой из кабинета, а ее свора за ней следом.

— Я в шоке! — Говорит Таня. Смотрю на нее с немым вопросом и она продолжает. — Ты крутая и ненормальная одновременно. Так Петровой еще никто и никогда не отвечал. Но теперь ты для нее враг номер один. Скорее всего сейчас она ничего делать не будет, но как только он уедет на соревнования она начнет.

— Пф, что она сделает мне?

— Да что угодно. И ее свита скажет что виновата ты. Вика, нам нужно подготовиться.

— Нам?

— Ты что думаешь я тебя оставлю с ней одну?

— Так зачем тебе влезать в это? У Ани к тебе нет претензий.

— Я тебя не оставлю и точка.

В шоке смотрела на девчонку. Хоть я и говорила что Аня меня не пугает, но прекрасно понимала что ответка будет и ого-го какая. Петрова не простит мне ни моих слов, ни общения со своим парнем. Просто моя лучшая подруга, с которой мы делили горшок и столько всего пережили, в тот момент когда мне нужна была помощь и поддержка, предела, растоптала и ославила. А с Таней мы общаемся то всего ничего и она уже готова идти рядом со мной и в огонь и в воду. Так реально бывает?

Глава 20

Вика

Три с половиной года назад…

Я пропустила три недели занятий, наблюдалась у врача. Мне прописали полный эмоциональный покой, а еще давали какие-то таблетки. Даже не пыталась узнать что мне дают, главное что мне становилось лучше. Все это время я не видела своих родителей и не знала как у них дела. Со мной, сменяя друг друга, находились тетя Саша, дядя Игорь и дядя Дима.

Удостоверившись что я пришла в себя, насколько это вообще возможно, меня выписали. Крестная, все время общавшаяся с администрацией моей школы, потребовала чтобы о случившемся в моей семье никто не распространялся. Хотя об этом и так молчали бы, но тетя привыкла все контролировать.

Приведя себя в нормальный вид и слегка подкрасив глаза, влезла в школьную форму и убедившись что выгляжу как обычно, отправилась в школу. У подъезда меня ждала Леся, моя единственная, любимая подруга. Увидев меня она сразу же бросилась меня обнимать.

— Я так волновалась, — тараторит подруга. — Где ты была?

— В больнице.

Леся была мне как сестра, мы делили с ней каждый важный момент своей жизни: от первого внимания мальчика, до проблем с родителями. Если кто и мог меня поддержать так это она. Вообще я не планировала рассказывать кому-то о злоключениях нашей семьи, но это же Леся и я решила открыться. Как оказалось зря…

Выдала ей только факты. А факты были такими: в моей день рождения родители устраивали вечеринку для семей друзей. Приходили мои бывшие няни, которые со мной сидели когда родителям нужна была помощь. У родителей вообще была классная компания друзей, три семьи где даже дети разных возрастов отлично общались. Все праздники были вместе, все важные события тоже вместе. Я надеялась что и Леся станет для меня таким же другом.

Мама была дома, заканчивала приготовления к празднику и она же должна была встретить гостей. Мы же с папой уехали за тортом и фруктами. Задержались в дороге потому что мне захотелось купить маме ее любимые цветы.

Домой мы поднимались по лестнице, потому что лифт угнала зловредная бабка с третьего этажа. Мы дурачились и смеялись, папа рассказывал мне истории из моего «голозадого» детства, как он это называл. Мы поднялись на наш этаж, дверь в квартиру была приоткрыта, значит кто-то из гостей уже у нас.

Первым пришел дядя Костя, мой крестный. Нас он не слышал и не видел, потому что был занят….

Цветы, что я держала в руке, полетели на пол, вслед за ними и фрукты, а дальше торт, что был у папы в руках просто рухнул под ноги, пачкая нас кремом. Я в ужасе смотрела нами картину, закрыла глаза, надеясь что это сон, но жуткие звуки борьбы и мольбы о помощи дорисовали картинку в моем сознании. Мое горло словно сжали в тески, не могла ни вздохнуть, ни сказать хоть слово. Я начала задыхаться и судорожно хватала ртом воздух, словно рыба выброшенная на берег. Глаза защипало и упала первая слеза, я чувствовала весь ее путь. А потом, вдруг неожиданно даже для самой себя, я закричала. Кричала не как человек, а как какое-то животное.

Папа, который до этого момента стоял рядом словно истукан, сорвался с места и подлетел к другу. Оторвал его от мамы и начал наносить удары.

Я стояла и только рыдала, никак не могла взять себя в руки и хоть что-то сделать. Как в замедленной съемке увидела как мимо меня проносятся дядя Игорь и дядя Дима. Летят на пол коробки в подарочной упаковке, как Ирина, жена дяди Димы укрывает мою маму курткой и помогает ей подняться.

Крестная увела меня в ванну, умыла ледяной водой и дала попить воды. Слезы безостановочно текли по моим щекам, я постоянно всхлипывала и вздрагивала. Мне было жутко холодно и болели глаза и я задыхалась. Тетя Саша обнимала меня, гладила по волосам и шептала о том, что все будет хорошо. Хотя, думаю, она и сама не верила в это.

Квартиру наполнили какие-то люди. Они ходили туда-сюда и постоянно переговаривались. Только по их одежде я поняла что это скорая и полиция. Мне вкололи какой-то укол и увели из квартиры. На улице у подъезда мы столкнулись с Региной и остальными ребятами, детьми родительских друзей. Они несли огромного плюшевого медведя и связку шаров. Смеялись и о чем-то оживленно говорили. Но все их веселье закончилось, едва они увидели нас.

Крестная отвела дочь в сторону и что-то тихо ей сказала, то кивнула и вернулась к ребятам.

Смотрела как они разворачиваются и куда-то уходят и мечтала отмотать время назад. Мы бы не поехали за тортом, у черту его. У меня был праздник, счастливые родители и близкие друзья. А теперь ничего нет.

Голова начала кружиться, а в глазах потемнело. Я почувствовала что начинаю падать, но чьи-то руки меня подхватили. В счастливом мире грез я пробыла, по словам крестной, несколько часов. Обнаружила себя лежащей в своей комнате у крестной, укрытой тонким пледом.

В ту же ночь начались кошмары и мои крики по ночам. Несколько дней крестная за мной наблюдала, а потом вызвала специалиста, который проведя кучу анализов и тестов поставил мне нервный срыв. Его то и лечили мне все это время. Теперь я снова здорова.

Леся обнимала меня, плакала и говорила слова поддержки, прям как моя крестная. Я так нуждалась в этой поддержке, я так хотела свой уютный и счастливый мир обратно. Думала что Леся мне подставит плечо и поможет забыть, она и подставила, только не плечо, а подножку.

Изменения вокруг себя я, заметила сразу, перешептывания, смешки в спину, иногда откровенно пренебрежительное взгляды. Но все списывала на постоянные слезы, плохо маскировала их следы.

Но когда меня начали оскорблять в глаза, я поняла они знают мою страшную тайну. Наверное самое безобидное что я слышала это «психичка» Школьники отлично практиковались в остроумии подбирая все новые и новые обзывательства для меня. Перепадало и моим родителям, особенно маме. Жертва надругательства вдруг стала падшей женщиной. Я стала получать записки со скабрезными и мерзкими шутками и предложениями. Находила в сумке кое-что и похуже.