Хочу тебя любить

Что же я наделала?! Как теперь все исправить?!

В октябре я получила очередную зарплату и, наконец, собрала оставшуюся сотню тысяч. Долго думала, чтобы поехать к Бойко на квартиру и вернуть деньги лично. Идеальный повод, чтобы встретиться. Но… Я так и не решилась. Снова передала через Чарушина.

– Что ты с собой сделала? – шипит мама, когда я захожу к ней в кабинет на одной из перемен. – Что с тобой происходит? Выглядишь, как скрещенный вариант эмо с готом!

– Ты ничего больше спросить не хочешь? – моментально взрываюсь я. – Как я себя чувствую? Когда последний раз нормально ела? Только учить меня умеешь!

– Ты сама сделала выбор в пользу общежития, – напоминает сдержанно.

– Да! Потому что ты предпочла своему ребенку мужика! – выпаливаю и в гневе вылетаю из кабинета.

Никакие окрики и нотки мольбы в голосе мамы не способны меня остановить. Знаю, что веду себя, как тот самый ребенок. Однако не могу проглотить обиду и какую-то нездоровую злость. Все началось с чертового долга! Я достала деньги, разрушила свою жизнь, а она после всего вернулась к отчиму! Разве это нормально?

Артем начал часто пропадать. Хоть я и та еще пиявка сейчас, не думаю, что умышленно меня игнорит. Потому что появляется Чарушин сам. Будто вынырнув из пучины хаоса, бросается обеспокоенно допытываться, все ли у меня нормально. Что-то происходит в его жизни. Я спрашиваю, не случилось ли чего плохого, он отшучивается и продолжает исчезать. Немного обидно, что не доверяет так же, как я ему. А с другой стороны… Честно говоря, я быстро об этом забываю. Ни на чем долго сфокусироваться не способна. Артем уходит, и я отключаюсь.

Только с Бойко так не получается. Хоть я теперь и не пытаюсь от него избавиться. Напротив, сутками строю военные планы по его возвращению. Гордость и достоинство – это, безусловно, важные качества. Но на кой черт они мне сдались, если я понимаю, что без него счастливой не буду?! Никогда!

Смотрит ли он сейчас на меня? Чувствую, что смотрит. И хоть сама я на него не смотрю, намеренно появляюсь везде, где может быть он.

«Смотри на меня», – кричу в душе.

«Смотри, я ведь лучше нее!»

«Смотри, это я должна быть с тобой…»

«Смотри, ты ведь хочешь меня, а не ее…»

Вот что он в ней нашел? Почему именно она?

Если на Кирилла не смотрю, то «эту» пристально разглядываю при любой возможности. Карина всегда ведет себя мило, но я ее ненавижу. Как это подавить? Мне стыдно, но эта чернота сильнее меня.

Карина красивая. Другая. Мы с ней совершенно разные. В сравнении со мной, она высокая и слишком худая. У нее смуглая кожа и темные волосы. Рядом с ней я херувим, даже с синими волосами. Не знаю, как еще выделиться. Понимаю, как это нелепо, и все равно стараюсь.

– Привет, – поджидаю соперницу на кухне и первой здороваюсь с ней.

Аппетита нет, но я ставлю на плиту кастрюльку с водой на макароны. Она у меня уже один раз закипала, пока я тут тусовалась.

– Привет, – Карина, как всегда, дружелюбно улыбается. – Классные волосы! Обалденный цвет! Ты похожа на Мальвину.

Комплимент, конечно, самый предсказуемый, который только можно придумать. С фантазией у нее туго, а я злорадствую.

– Спасибо. Как у тебя дела?

– Отлично! А ты как?

У нее горят глаза. А у меня теперь такое разве что от слез бывает.

– Тоже хорошо! Что будешь готовить?

– Пиццу. Кир очень любит, – она довольно морщит нос, когда говорит о нем.

Я медленно закипаю. Грудь колючий жар заполняет.

– С курицей и ананасами? – с трудом выдыхаю.

– Да! Ты знаешь? Ну да, конечно, знаешь, – Карина смеется. – Вы ведь брат и сестра!

– Угу, – все, что мне удается выдать.

Что за дурочка все-таки? Разве не видит, что мы вообще не общаемся? Неужели для нее это не выглядит странно?

– Побольше ананасов или чуть-чуть? – спрашивает у меня совета.

– Больше, – хриплю я сдавленно.

Отворачиваюсь, чтобы она не увидела слезы в моих глазах. Хорошо, что моя вода как раз вскипела. Беру упаковку макарон и вдруг слышу голос, от которого у меня останавливается сердце.

– Привет.

Просто «привет»… Просто ОН рядом… Кожу прочесывают мурашки. В груди в одно мгновение становится тесно и горячо.

– О! Ты уже приехал? Так быстро! – счастливо щебечет Карина.

– Да.

Внутри меня такая дикая дрожь зарождается, кажется, что сознания лишусь.

Смотрит ли Бойко на меня сейчас? Смотрит. Чувствую.

– Как узнал, где я?

– Виноградова сказала.

– А я пиццу делаю! Для тебя… – Карина отчего-то задыхается.

А потом… Понимаю, почему. Он ее целует. Слышу, как они делают это прямо за моей спиной. Сердце прошивает болью. Она вонзается в него тысячей горячих иголок. Все тело резко окатывает жаром. Перед глазами плывет. Упаковка макарон, которую я успела вскрыть, выпадает из рук и рассыпается по кафельному полу. Не знаю, как реагируют на это Бойко с Кариной, такой шум в голове стоит, что ничего не слышу. Но, как только я хватаюсь за веник, девушка подлетает ко мне.

– Все нормально? Варя? – беспокоится она, помогая убирать.

– Да… Просто голова закружилась… – выдаю полуправду, прячась за волосами.

– Подожду тебя в комнате, – последнее, что я слышу от Бойко.

И это он говорит, конечно же, не мне. Своей… Своей девушке.

Едва справляюсь с дыханием. Поблагодарить Карину не нахожу сил. Просто киваю и ухожу в свою комнату. Бросаюсь на кровать и разражаюсь горькими слезами.

Лучше бы я умерла! Я этого заслуживаю. Именно этого я и заслуживаю. Никому не нужная. Глупая. Жалкая. Странная. Одни проблемы создаю. И мама, и бабушка со мной намучились. То один диагноз, то второй… Все эти больницы, операции, реабилитация… Зачем такой, как я, вообще жить?

Ночь проходит в каком-то коматозе. Толком не сплю, периодически отключаюсь. Дергаясь, в тревоге просыпаюсь. Представляю, что через несколько стенок Кир… Ласкает другую, любит... И снова умираю.

Напоминаю себе, что я пережила гораздо больше, чем несчастливую любовь. Я сильная. Справлюсь. Но как же это тяжело.

Утром заставляю себя подняться. Накидываю халат, скольжу ногами в тапки, медленно бреду в душевую. Останавливаюсь в дверях, потому как застаю там толпу девушек, плач и стенания. Сначала не могу врубиться, что случилось. Да и не особо хочется вникать. Но пройти к душевой оказывается нереально. Однажды у нас отключили горячую воду, и то меньше хаоса было.

– Я не понимаю, почему… Поче-е-му? Все было хорошо… – узнаю в икающей от рыданий девушке Карину и цепенею. – Он… Он просто вдруг встал из-за стола и сказал, что между нами все кончено. Он больше не придет.

Глава 20

Мой косяк – непрерывно таскал в себе Любомирову.

– Видел сегодня Варю? – лезет с неожиданным вопросом Чара.

Цепенею, реагируя сначала на ее имя, а потом уже на содержание. Держу нутро, чтоб не разорвало. Пялюсь, как баран, на график, который расшифровывает нам преподша, и, конечно же, ни хрена не понимаю.