Хочу тебя навсегда

Соня стоит неподалёку в лёгкой ветровке и обтягивающих фигуру джинсах. Волосы связаны в хвост, на лице ни грамма косметики. Выглядит совсем девчонкой. Ранимой, трогательной. Она нервно перетаптывается с ноги на ногу и с облегчением выдыхает, когда замечает мой автомобиль.

— Привет, — здороваюсь, выбираясь из салона.

— Привет. Я заждалась.

— Замёрзла?

— Нет, всё в порядке. Я только что вышла из машины.

Соня выдавливает из себя улыбку и подходит ближе.

— Мы вроде вовремя приехали, — отвечаю, взглянув на часы. — Вера уснула в дороге. Будить или поднять в квартиру?

— Подними, если не сложно.

Я не отвечаю на её реплику и открываю заднюю дверь. Осторожно беру Веру на руки. Она не просыпается и нежно прижимается ко мне.

— Маргарита Игоревна не дома? — интересуюсь, когда переступаю порог квартиры.

— Она уехала к матери в посёлок, чтобы забрать кое-какие вещи. Утром вернётся.

Соня снимает обувь и быстрым шагом идёт за мной по коридору.

— Представляешь, бабуля говорит, что у Романа Геннадьевича огромные проблемы. Весь в долгах, без работы. Постоянно таскается по судам. Похудел, не разговорчивый стал. Как думаешь, это нормально, что я злорадствую?

— Вполне. Можешь даже позвонить и под*бнуть.

Соня коротко смеется, закрыв рот ладонью. Мне нравится, когда она ведёт себя как раньше. Жаль, что это только минутные слабости и в остальное время мы почти чужие друг другу люди.

Я укладываю дочь в кровать и накрываю пледом.

— Спасибо, Яр, — тихо проговаривает Соня, намекая, что мне пора идти. — Чай, кофе не предлагаю.

— Я не откажусь.

— Какой же ты всё-таки непонятливый.

Она недовольно качает головой и следует на кухню. Я прихожу туда через пару минут. Сажусь на диван, наблюдаю как Соня возится с чайником и заливает чашки кипятком. Она пытается поддерживать нейтральную беседу. Интересуется, как себя чувствует Рая, как Антон. И как себя вела наша дочь. Она будто от сердца её отрывает. Каждый чёртов раз, когда я приезжаю.

— Если хочешь, то можешь погулять завтра с Булочкой, — чуть спокойнее произносит Соня.

— Хочу.

— Отлично. Я передам бабуле, что ты приедешь.

— Тебя не будет?

— Меня… пригласили на праздник, — резко тушуется.

— Вау. Куда?

Соня кусает нижнюю губу.

— У Сергея день рождения. Я обещала прийти.

Откинувшись на спинку дивана, до скрежета сжимаю челюсти. Пытаюсь выдавить из себя улыбку, но нихера не выходит. Мне не нравится, что этот тип постоянно вьется рядом с Соней и моей дочерью. Курс реабилитации давно окончен, поводов для встреч тоже нет. Но он каким-то чудом их регулярно находит.

Соня ставит передо мной чашку с горячим чаем и случайно проливает несколько капель на джинсы.

— Боже, прости! Я раззява!

Она тут же бросается за полотенцем и смущённо касается моих коленей. Сердце колотится. Весь грёбанный месяц Соня не позволяла даже приблизиться к себе. Выстроила высокую стену с колючей проволокой, обложилась оружием. Так просто подойти не получится, но есть как минимум пару запасных вариантов.

Перехватываю её за запястья и неотрывно смотрю в ясные глубокие глаза. Два года назад эта девчонка внесла в мою жизнь много ярких красок и заполнила пустоту вокруг. Смелая, дерзкая, временами отчаянная. Проявляла инициативу, терпела мой скверный характер. Отдавалась с такой чувственностью, что крышу сносило. После её отлёта стало невыносимо серо и пусто.

— Давай завтра куда-нибудь махнём, а? — предлагаю Соне. — Только скажи, чего ты хочешь.

— Яр, мы уже говорили об этом, — упрямо мотает головой.

Пытается вырваться, но я держу крепко. Не усердствую, но и не отпускаю.

— Он никакой, Сонь. Он ведь тебя даже как мужчина не привлекает.

— Ты не можешь знать, кто меня привлекает, а кто нет, — отвечает, гордо вскинув подбородок.

— Дальше что? Не думала?

— Это не твоё дело!

— Будешь трахаться с ним в темноте? С закрытыми глазами? А чтобы кончить станешь представлять меня? Так себе перспектива.

— Ты невыносим, — цедит сквозь зубы.

Внутренности разъедает кислотой, когда я представляю Соню и Сергея вместе. Это, блядь, ошибка. Тупейшая ошибка. Месть, упрямство. Что угодно, но только не влечение или симпатия. С таким бы я хоть как-то смирился.

— Мы дружим, Яр, понимаешь? — спрашивает меня со злостью. — Не всё в этой жизни сводится к койке!

Отпускаю запястья, Соня выпрямляется. В прихожей слышится топот детских ног и взволнованное: «Папа, папа».

Соня напрягается всем телом. Опускает глаза в пол, съёжившись, обнимает себя руками за плечи. Становится совершенно маленькой и какой-то беззащитной.

Глава 40

* * *

В дверном проёме застывает наша дочь. Сонная, удивленная. Забавно склоняет голову набок, рассматривает кухню. Она уснула в машине, а проснулась у себя дома. Чудеса да и только.

Вера переводит взгляд на мать и открыто улыбается. Указывает пальчиком в мою сторону и вновь отчётливо произносит:

— Папа!

— Да, малыш, я всё ещё здесь, — тепло отзываюсь.

Отодвигаю стол, раскрываю руки для объятий. Я привык держать эмоции под контролем, но с Верой так не получается. Объятия — это неотъемлемая часть общения между родителями и детьми. Это демонстрация опоры и защищенности.

Соня не смотрит на меня. Она все ещё растерянна и обескуражена. Пытается улыбаться, но эта улыбка получается какой-то вымученной. Я прекрасно помню, как Соня переживала, что Вера совсем не разговаривает. Все уши мне прожужжала, как мечтает о первом слове. И это слово явно не должно было предназначаться мне.

— Ого, — произносит Соня едва слышно. — Кажется, я пропустила что-то важное.

— Это ведь только начало. Я пропустил куда больше.

— Слабое утешение.

— Знаю.

Подхватываю дочь на руки, усаживаю на колени. Целую мягкую щёку. После сна Вера особенно сладко пахнет.

Дочь тянется к корзинке с печеньем и ловко берёт его в руку, после чего убегает в гостиную. Мне становится смешно, потому что это оказался вполне себе хитрый и продуманный ход.

— Ты её балуешь, Яр, — тихо проговаривает Соня. — Должен был пресечь.

Недовольно выгибаю бровь.

— Одно печенье. Забудь.

— Одно не одно, но у Веры скоро ужин. Ты уедешь, а мне терпеть её капризы и нежелание есть кашу.

— Я могу остаться и покормить, — отвечаю резко. — Домой я не тороплюсь.

— Твоё время вышло, — произносит дрогнувшим голосом. — Мы так не договаривались.

Я прекрасно понимаю, что Соня хочет побольнее меня уколоть, но внутреннее закипаю и с трудом сдерживаюсь от ответа, что мы не на зоне. Плюс-минус лишний час ничего не изменит. Мы оба это понимаем.

Соня вдруг резко срывается с места и уносится прямо по коридору.

Поговорили, называется.

Встаю с дивана и по дороге заглядываю в гостиную. Вера съела печенье и как ни в чём не бывало играет с трактором. Подмигиваю ей и отправляюсь на поиски Сони. Нахожу её в ванной комнате. Дверь не заперта, поэтому я жму на ручку и свободно прохожу внутрь.