Хочу тебя навсегда
Шрифт:
— Если не сможешь её успокоить? Если не получится сбить температуру? Если Булочке станет хуже?
— Я вызову врача. В конце концов, попрошу приехать Маргариту Игоревну или Раю. Блядь, пожалуйста, не делай из меня никчёмного идиота, ладно?
— Возможно, через три дня Вере станет чуточку лучше. На всякий случай я забронирую билет на её имя.
Яр недовольно хмурится и упирает руки в бока.
— Если хочешь знать мой ответ — я не разрешаю тебе возить за собой болеющую дочь.
Я закатываю глаза.
— Хочешь что-то возразить? — интересуется Ярослав.
— Только то,
— Со временем будет куда больше.
Жаров устало потирает пальцами переносицу и выдыхает. Он сдерживается изо всех сил. Я ведь прекрасно помню каким он был два года назад и как теперь старается измениться. Яр почти научился контролировать свои слова. Это в плюс. Но он подобно танку прёт напролом и разрушает ту спокойную и безоблачную жизнь, где мы с Верой были счастливы только вдвоём.
На следующий день дочь всё ещё температурит. Мы едем к педиатру и старательно запоминаем и записываем все указания и назначения. По анализам всё в порядке, дыхание чистое. Только горло слегка покраснело.
Я заказываю билеты и собираю чемоданы с каким-то нехорошим предчувствием, что поступаю неправильно. Словно мать-кукушка бросаю ребёнка и ставлю на первое место карьеру.
Илья Степанович так усердно настраивал меня на эту игру! Я выкладывалась на максимум. Мечтала, что скоро покорю весь мир, и дочь будет обязательно мной гордиться.
Но по факту на душе скребут кошки и нет ни малейшего намёка на просвет. Кажется, что я не обрадуюсь ни одному своему успеху. Буду думать только о том, как там Ярослав и Вера.
В день вылета Жаров приезжает с цветами. Вручает мне букет и желает отличной игры. Он как всегда немногословен, но будто бы верит в мою победу как никто другой.
Я ставлю цветы в вазу. Любуюсь, вдыхаю чуть сладковатый аромат. Касаюсь кончиками пальцев мелких лепестков. Это бело-фиолетовые эустомы — я специально погуглила, потому что не знала названия. Мне дарят такие впервые.
Не удержавшись, делаю фотоснимок и выкладываю в социальную сеть. Меня давно там не было. С рождением Веры стало вдруг не до этого. Не хотелось открываться, откровенничать и показывать свою жизнь. Тем более, после неравного боя с Радмилой, я боялась, что она до сих пор за мной следит. В качестве проигравшего я поджала хвост и спряталась в свою норку, стараясь лишний раз не высовываться.
— Яр, молю, если будет что-то важное — непременно мне звони.
— Хорошо, Сонь, — спокойно отвечает Ярослав, когда мы прощаемся на пороге.
Вера уснула. Бабушка закрылась в гостиной и громко включила телевизор. Видимо, чтобы не подслушивать.
— Пообещай, — настаиваю я.
— Обещаю.
— Я буду скучать, — произношу жалобным голосом.
Когда понимаю, что сказала что-то не то, становится поздно. Яр шагает на меня и обхватывает моё лицо ладонями. Пристально смотрит в глаза, заставив моё сердце учащённо забиться.
Он не дает мне опомниться и нежно целует в щёку, затем уголок губ. Часто дышит и вжимает в себя. Моё тело воспламеняется и горит. Я имела в виду, что буду скучать по Вере, но теперь мысленно признаюсь, что по нему тоже. По мужчине, чувства к которому за годы не остыли
ни на градус.Когда наши губы соприкасаются, мне хочется бросить чемодан и остаться. Видимо, стресс так влияет, потому что мозги отключаются, и я действую лишь инстинктами. Целую нежно, трепетно. Яр шумно выдыхает и, переместив руки, сжимает мои ягодицы.
Отвлекает звонок мобильного телефона. Я вздрагиваю, отвечаю таксисту. И теперь уже точно прощаюсь.
Сидя в машине, касаюсь пальцами горящих губ и недоумеваю. Что это было? Что это, чёрт возьми, было?
Чтобы хоть как-то себя отвлечь, я пялюсь в телефон. Прочитываю сообщения в нашем женском чате. Затем открываю социальную сеть и ловлю шквал лайков и комментариев. Кто-то интересуется, куда я пропала. Кто-то восторгается. От кого-то приходят просто забавные смайлы.
Но от одного поставленного лайка меня мгновенно в дрожь бросает.
Глава 47
— Валенцова, мать твою, соберись! — грозно рычит Илья Степанович. — Ты мне не нравишься. Совершенно не нравишься!
— Простите, пожалуйста, я задумалась, — бормочу себе под нос.
— Третий день подряд? Завтра игра, чёрт возьми, а концентрация на нуле!
Я вытираю скатывающийся пот со лба тыльной стороной ладони и перевожу дыхание. Тренер прав — я несобранная. Ни вчера, ни сегодня. Мои мысли постоянно витают где-то далеко, а должны быть сосредоточены только на мяче и ракетке. К собственному ужасу, я не могу себя контролировать.
— Иди сюда, Соня, — подзывает Илья Степанович чуть более спокойным голосом. — Иди. Кое-что покажу.
Опустив глаза в пол, раздражаюсь на саму себя. Это не тот результат, к которому я стремилась и готовилась. И мне очень стыдно. Особенно сильно, когда тренер начинает показывать снятое на мобильный телефон видео. Я моментально вижу все недочёты. Даже комментировать не нужно.
— Заметно, да? — переспрашивает Илья Степанович. — Замах слета лучше делать, только поворачивая для приема мяча кисть. Этого зачастую достаточно.
— Понятно.
— Дальше. Бить мяч, как ты это делаешь, так же целесообразно, как и держать дуло пистолета впереди себя, а не под мышкой.
— Я буду стараться. Обещаю.
Илья Степанович заметно нервничает и качает головой. Мне так сильно хочется заверить его в том, что я учту все свои ошибки, но на корт выходит следующая участница турнира. Наше время тренировки на сегодня окончено.
— Иди в номер, — устало произносит Илья Степанович, когда я стою у раздевалки. — Рано поужинай и ложись спать. Тебе нужно максимально дать организму отдохнуть и подготовиться.
Я киваю и направляюсь к шкафчикам. Принимаю душ, переодеваюсь в чистую одежду. Гостиница, где я поселилась, находится в пятнадцати минутах ходьбы, поэтому я не вызываю такси, а решаю прогуляться пешком.
Примерно в шесть вечера в мой номер громко стучат. Я лениво поднимаюсь с кровати и, укутавшись в белый халат, подхожу к двери. На пороге стоит одна из участниц турнира — Рита Ермолина. На её лице вечерний макияж, волосы завиты крупной волной. Она в белом мини-платье и туфлях на высоком тонком каблуке.