Хочу тебя навсегда

Аня до дна осушает вино. В конце закашливается. Я испытываю дурацкое ощущение, будто меня усердно макают в липкую грязь.

— О как. И ты простила? Забыла обо всем плохом, что он сделал?

Я не знаю, почему так и что со мной происходит, но конкретно сейчас память упрямо подбрасывает только хорошие эпизоды, связанные с Ярославом. Как Яр забрал меня из дома отчима. Как приглашал в гости к друзьям и родственникам. Как лечил и поддерживал. Иногда жёстко и строго, но давал хорошего пинка к действиям. Боже, да я мечтала полноценно встать на ноги, чтобы не хромать, идя рядом с ним по городу.

— Ему же очень выгодно, Сонь! — не отстает Аня. — Приехала со взрослым дитём. Колики и бессонные ночи прошли. Ты самодостаточная, красивая, но по-прежнему влюбленная. Если что-то случиться — снова простишь. Разве может быть партия лучше, чем ты?

— У тебя сегодня праздник, Аня. Я не хочу ругаться. Но думаю, что это наша с тобой последняя встреча.

Беру сумочку подмышку, встаю с дивана. В ушах звенит от обидных слов со стороны подруги. Я не ждала от неё понимания, нет. Но подобного — тем более.

— Обидно за тебя, Сонь! Капец как обидно! — не унимается Аня. — Он ведь тебя не любит! Не любит! Эгоистично пользуется, берёт. Покорную кроткую девочку.

— Слушай, мне кажется, что ты некрасиво себя ведёшь, — вмешивается Арина. — Или это потому, что Ярослав когда-то грубо отшил тебя на тусовке по случаю юбилея Дёмы?

Я недовольно качаю головой и не прощаюсь. Выхожу на улицу, вызываю такси. Противный ледяной ветер пробирается под короткую куртку и охлаждает разгоряченное тело.

Это нормально, что мне хотелось вмазать своей подруге? Смачно, от души? Той, что помогала мне в универе с предметами и давала списывать на экзаменах и зачётах? Той, что плясала у меня на свадьбе. Но едва я улетела в Канаду, как она стала подкатывать к моему бывшему мужу.

Я сажусь в такси и называю адрес.

Телефон коротко вибрирует. Я раз за разом читаю сообщение от Ани и до хруста сжимаю зубы.

«Прости-прости! Я не должна была! Перебрала, Сонь!»

«Пошла нахрен!», — печатаю и отправляю.

Чтобы не мучиться угрызениями совести, выключаю мобильный. Такси в этот момент останавливается у знакомого подъезда.

Меня начинает прилично потряхивать, когда я ищу в сумочке ту самую связку. Подумать только, Булочка бывала здесь не единожды, а я впервые за два года.

Открываю подъездную дверь, поднимаюсь на нужный этаж. Остановившись у массивной двери с деревянным покрытием, несколько секунд медлю. Внутренности скручивает в тугой узел, а вестибулярный аппарат шалит, будто я катаюсь на жёстких аттракционах.

Боже, я снова здесь. Дома?

Переступаю порог квартиры, снимаю одежду. Обувь Ярослава ровным рядом стоит на полочке. Он любит и умеет поддерживать чистоту. Когда мы жили вместе, то приходилось соответствовать, чтобы не ударить в грязь лицом перед мужчиной в которого… по уши. Хотя нет — с головой.

Долго разглядывать квартиру нет времени. Я прохожусь по гостиной, с удовольствием отмечая, что все мои цветы в полном порядке. Живы, здоровы. Некоторые цветут. Вот только тот травмированный гибискус, который я забрала с собой, скончался до моего отлёта.

Кожу покалывает как сильно я хочу увидеть Ярослава. Прохожу по коридору в дальнюю комнату, открываю дверь и довольно улыбаюсь. Яр лежит на просторной кровати, а на нём сладко спит наша дочь. Он поглаживает ей спинку и волосы. Заметив меня, осторожно перекладывает Верушку в кроватку и выходит из спальни.

Тут же прижимает меня к стене и глубоко целует. В домашней футболке и свободных спортивных штанах. Тёплый, родной. До чёртиков заведённый.

Он тебя не любит.

Пользуется, берёт…

Качнув головой, глажу сквозь плотную ткань штанов твёрдый эрегированный член. Сжимаю, несдержанно стону.

— Ого. Хорошо погуляла? — хрипло спрашивает Ярослав.

— Честно говоря, отвратительно.

— Почему?

— Это… неважно, Яр. Скрасишь мой вечер? Пожалуйста.

Долго уговаривать не нужно. Ярослав тут же кивает. Подхватывает меня на руки и несёт в соседнюю комнату, что раньше звалась моей.

Опускает на мягкие простыни, стаскивает с меня колготки вместе с трусами и бережно целует живот.

Я не сразу понимаю к чему всё идёт, а когда осознаю, то становится поздно. По привычке пытаюсь отползти на край кровати. Сбежать, исчезнуть, раствориться. Всё, что угодно. Но пальцы Ярослава так крепко сжимают мои бёдра, что здесь без вариантов.

Его язык касается нежной кожи между ног, отчего меня бросает то в жар, то в холод. Затем одновременно.

Запрокидываю голову к потолку, втягиваю сквозь зубы пропитанный похотью воздух. Горячо, жарко. И запредельно-хорошо.

Влажный горячий язык чертит круги на моём клиторе. То нежно, то настойчиво. То сильнее, то мягче. Облизывает меня всю. Порочно, смело. Я в этом нуждаюсь. Здесь и сейчас. Содрогаюсь от удовольствия, запускаю пальцы в густые волосы Ярослава. Внутри становится тепло, а нервные клетки искрят от напряжения и скорой разрядки. С губ срывается несдержанный стон, мир перед глазами кружится и переливается яркими огнями.

Яр отстраняется и с лёгкостью ставит меня на четвереньки. Задирает платье до самой груди, оглаживает ладонями мою спину, рёбра и позвонки. Сжимает ягодицы.

— Боже. Да, Ярик. Я хочу твой член. Прошу тебя…

Я раздвигаю ноги максимально широко, прогибаюсь в пояснице и упираюсь локтями в матрас.

— Охрененная. Огненная моя девочка.

— Твоя, — отзываюсь эхом.

Он направляет головку к промежности и резко входит. Заполняет собой до упора, на всю длину. Двигается размашисто, уверенно, глубоко. Мой первый, единственный. Самый лучший.

Мы кончаем одновременно и падаем на смятые простыни. Рвано дышим, прижимаемся друг к другу.

Я осыпаю челюсть Ярослава сотней коротких поцелуев.

— Завтра кое-куда прокатимся, — произносит он лениво.

— Ого. А куда? Зачем?

— Тебя ждёт сюрприз.

— Мне уже интересно! — тут же распахиваю глаза.

— Я же сказал, что завтра, Пряник. Не проси.

Сон как рукой снимает. Я сажусь на кровати и тяну вниз резинку его спортивных штанов. Член мощный и горячий. В полной боевой готовности.