Хочу тебя в жены

Амир входит в меня одним рывком, наваливается сверху, распластав по столу, двигает бедрами одержимо и дико, впечатление, точно жаждет мои кости раскрошить, стереть в порошок. Его огромный член движется внутри, будто отбойный молоток. А пальцы проникают в мой рот, давят на язык, движутся размашисто, повторяют движения разгоряченного органа внутри.

Грязно. Разнузданно. До жути развратно.

– Никто не трахнет тебя так, как я, - рычит Амир, опаляя горячим дыхание.

Да. Никто. Ведь ни под кого другого не лягу. Единственный мужчина. Отец моего сына.

И почему кажется, точно он хочет сказать совсем другое?

Никто не будет любить тебя так, как я.

Красивый мираж. Иллюзия.

Я отдаюсь как последняя шлюха. Амиру. Своим безумным фантазиям.

Ногти вонзаются в кожу, оставляют багровые борозды. Бедра ударяются о бедра. До боли, до синяков.

Я кусаю пальцы, которыми он трахает меня в рот. До крови. Слизываю красные капли.

Это чистое помешательство. Самый сильный наркотик. Запах желания. Аромат вожделенной плоти. Жар под кожей нереально побороть.

– Все твои дырки принадлежат мне, - чеканит Амир, ни на миг не прекращая сокрушительных толчков.
– Только мой болт будет здесь дорогу прокладывать.

Он ревнует? Думает, другого захочу?

– Повтори, - требует, глядя в мои глаза.

– Я твоя, - выдаю на автомате.

Амир обхватывает мое горло. В его глазах клубится сумрак. Он ждал иных слов, тех гнусных пошлостей про дырки и болт, но теперь кажется вполне удовлетворен и моим вариантом.

Член внутри меня подергивается, изливается потоком густого семени, заливает лоно, выстреливает бурной струей до самой матки.

– Я буду вспахивать тебя ночь напролет, - жарко обещает Амир и подхватывает меня со стола, удерживает за ягодицы, не позволяя отстраниться.

Он не отпускает меня со своего члена. Обвиваю широкие плечи руками, скрещиваю ноги у него за спиной.

– Правильно, - хрипло бросает Амир.
– Седлай своего жеребца. Будешь скакать до утра.

Грубый шлепок по попе заставляет меня сжать внутренние мышцы.

– Охренеть как выдаиваешь, - хрипло заключает Амир.

– Я случайно, - мои щеки пылают огнем.

– Продолжай, - мнет мои ягодицы, щипает, принуждая рефлекторно поджиматься.

Низ живота сводят тягучие судороги. Ощущаю, как твердеет и наливается силой гигантский член, от моих невольных сокращений плоть деревенеет, вены разбухают, качают горячую кровь быстрее, четко улавливаю бешеную пульсацию внутри. И сама от этого завожусь. Как шальная становлюсь.

Амир поднимается по лестнице, намеревается отнести в свою спальню, но мы не скоро достигаем этого пункта назначения. Мужчина трахает меня прямо на ступеньках. Стоя. Держит на весу и насаживает на закостеневший от возбуждения член. Быстрее. Сильнее. Жестче. Так, что чудится, точно сейчас расколется мой позвоночник. Берет как законную собственность. Не успокаивается до тех пор, пока снова не разряжается внутрь, заполняя мое тело спермой.

Его аппетит лишь растет. Не насытить, не утолить. Я сгораю в его жарких объятиях, пеплом осыпаюсь на пол. Нет, на простыни. Растягиваюсь на постели, а он изучает мое тело ртом. Поцелуи жалят. Зубы прихватывают нежную кожу. Амир меня помечает. Везде. И от этого закатываются глаза. Спину пронзает отравленная стрела. Дурман заполняет разум. Сладкий. Грязный. Губы клеймят тело, оставляют печати повсюду.

Я теряюсь. Взрываюсь от противоречий. Как умело мой мужчина сочетает грубость и ласку. Жестокость и нежность сливаются воедино. И от этого контраста меня обдает то жаром, то холодом. Лихорадит.

– Моя, - шепчет Амир на своем языке.
– Моя, моя...

И звук его голоса действует, будто запрещенное заклинание. Я бьюсь под горячим мускулистым телом. На части разлетаюсь. Выгибаюсь и прогибаюсь, двигаю бедрами, будто одержимая. Не помню себя, не помню собственное имя.

– Мари, - рычит Амир.
– Моя Марианна.

Я отключаюсь под ударами его громадного члена. Падаю в сверкающую темноту. Вижу отражение звездного неба. И плевать, что веки плотно смежены. Ослепительное сияние пронизывает сознание.

Глава 33

Я возвращаюсь в реальность. Понимаю, что лежу на Амире. Длинный толстый член до сих пор находится внутри. Затаился, точно спящий питон. Это спокойствие очень обманчиво.

Я пытаюсь осторожно приподняться и соскользнуть, но тяжелая ладонь моментально опускается на мой зад, возвращая обратно, придвигая еще ближе.

– Куда?
– мрачно интересуется Амир.

– В душ, - тихо роняю я.

– Зачем? Я хочу чувствовать твой запах, - другая его ладонь ложится на мою макушку, взъерошивает коротко остриженные волосы.
– Охренеть, будто мальчишку на члене верчу. Пидорство. Жестяк.

– Дурак, - дергаюсь, стараясь вырваться из стального плена его рук.
– Нормальная у меня прическа.

– Нормальная - как для пацана.

– Да ну тебя, - начинаю еще более активно вырываться и резко обмякаю, ощутив весьма недвусмысленное шевеление внутри.
– Ты что... Снова хочешь?

– А чего нет?
– скалит зубы, глазами сверкает.
– Смазливый такой пацан. Беспризорник. Вечно норовит вырваться и умчать прочь. Разве тут удержишься?

– Амир, прекрати, - опять пытаюсь с него соскочить, но в итоге просто виляю попой и возбуждаю своего мужа гораздо сильнее.

– Откормить бы его еще, - ухмыляется шире, тиская мои ягодицы.

– На убой?
– вскрикиваю, когда он резко двигает бедрами вперед, буквально подбрасывая меня вверх.
– И кстати, я - не он!

– Да понятно, - заключает Амир и резко заваливает меня на спину, нависая сверху.
– Пацана бы я не сумел так улетно отжарить. Но давай сделаем что-то с твоей башкой.

– В смысле?

– Ну тебе виднее. Как там бабы решают вопрос? Патлы наращивают. Помню, драл одну шалаву, как лошадь погонял, раз - вся копна в кулаке оказалась. Думал, выдернул с мясом, даже спугнулся. Но нет. Это накладка отвалилась.

– Своим шалавам волосы и наращивай, - шиплю и лягаюсь, лихорадочно стараюсь освободиться.

– Чего пылишь?
– кривится. – Давняя тема. До тебя было.

– Я не хочу знать. Не хочу! Понял?

Вырываюсь из его объятий и пулей лечу в душ, запираюсь там на замок, включаю воду и встаю под горячие струи. Хватаю мочалку, начинаю остервенело тереть кожу, будто жажду полностью избавиться от следов минувших развлечений.

Но есть проблема. Прикосновения Амира горят глубоко внутри, пропитывают вены, растекаются по жилам. Переполняют порочным огнем.