Хочу тебя жестко

Отвечать я не собираюсь, но легче не становится. Он одинаково везде хорошо владеет своим языком. Будь то разговоры или что-то вроде этого. И он всего лишь начал.

Я дергаюсь, почувствовав пальцы этого ублюдка, скользнувшие чуть выше пояса халата. Они не остаются там, а проникают под ткань и касаются ребер, отчего я пытаюсь оттолкнуть профессора.

— Я же сказа...Черт, больно! — я шикаю, потому что эти чертовы пальцы больно надавливают на какую-то точку на боку в ответ на мое копошение. — Вы с ума сошли? У меня там печень, или что-то такое. Хотите покалечить?

— Ты не дергайся, и твоя печень будет в порядке, Цветкова.

— Не лезьте мне под одежду. Я не соглашалась переспать с вами. — я украдкой прикусываю губу, облизнув с нее излишнюю влагу, оставшуюся после поцелуя. Не все люди приятны на вкус, но психопат в их число не входит.

— Тридцать минут - слишком мало, чтобы я брал с тебя такую оплату. Успокойся и замолчи. — его ладонь бесцеремонно скользит по моему боку вверх, заставляя меня содрогнуться.

Я хватаю его за запястье, но мое сопротивление для него, похоже, не имеет никакого значения. Я просто не могу остановить его руку, а тем временем его кончики пальцев едва подевают ткань лифчика, заставив меня сжать зубы от злости, и психопат поднимает на меня скептический взгляд. Я до сих пор чувствую себя слишком неуютно и напряженно, когда вижу его глаза настолько близко.

— Это что, Цветкова, твой пояс целомудрия?

— Чего, блин?

Пальцы проскальзывают за спину, заставив меня зашипеть от негодования. Затем я чувствую давление, тихий щелчок и вдруг внезапно обхват ткани бюстгалтера ослабевает, а я, вскрикнув, обхватываю себя руками.

— Какого черта!

— Скажи “спасибо”. — профессор смотрит на меня, как на недоразумение, а я выдыхаю. Я могу сказать много слов, но искреннего “спасибо” в копилке для профессора нет. И не будет. — Я все делаю для тебя. С каждым днем твой долг только увеличивается, Екатерина.

— Да что вы для меня-то, на хрен, делаете?

— Сейчас позволил тебе дышать полной грудью.

— Черт, вы...
– я отпускаю вещи и завожу руки назад, пытаясь срочно застегнуть белье. В этот момент мой пояс халата почему-то слабеет. До меня доходит, кто становится причиной этого, только профессор наклоняется так, что мой нос утыкается ему в ключицы, и когда мои так удачно заведенные за спину запястья обхватывает ткань и стягивает. Я раздраженно вдыхаю тонкий запах геля для душа и кондиционера для одежды, исходящий от тела профессора.

— Отпустите. — требую я. Тревога становится сильнее, потому что какого черта получается, что чем сильнее я борюсь с этим человеком, тем каждый раз глубже вязну в этом болоте? Он делает все, что хочет, невзирая на мои протесты и будто для вида иногда соглашаясь.

Он берет меня за связанные руки, затем разворачивает и откидывает к спинке дивана, стоящего рядом. Его нижняя часть тела находится между моих ног, не позволяя мне отстраниться или хоть как-то закрыться. Он какое-то время смотрит на меня сверху вниз, а затем произносит:

— Напомни мне, сколько тебе лет.

— Какая разница? Прекратите связывать людей, которые не позволяли вам этого. — раздраженно говорю я, потому что мне не нравятся ощущения, которые я испытываю сейчас.

— Думаю, вырастешь ли ты еще, или твой рост останется таким же неудобным.

“Можешь найти кого-нибудь подходящего роста, буду только рада” — проглатываю я реплику, потому что он снова наклоняется ко мне, скользнув взглядом по лицу, и мои губы снова оказываются заткнуты поцелуем. Хотя, думаю, его и не интересовал мой ответ.

Я пытаюсь немного подвинуться, но мое тело придавлено чужим весом и вместо этого мое бедро упирается нечто очень твердое. У меня останавливается дыхание. Если до этого я пыталась просто отключиться от всех ощущений и думать о чем-то отстраненном, чтобы не поддаваться, то сейчас, с каждой секундой, пока я это чувствую, и пока мои мысли заняты этим, сердце начинает все быстрее и быстрее биться от паники.

Ух, черт, у него что, встал? Я раньше действительно думала, что его это не интересует. То ли из-за его хладнокровия, то ли из-за из-за того, что он ни на кого в институте внимания не обращал. Но то, что я чувствую бедром, меня разубеждает кардинально. На самом деле было проще воспринимать его, как человека, способного на убийство, чем человека, заинтересованного в том, чтобы тебя трахнуть. Это еще более жутко. Учитывая его привычки обращаться с людьми.

— Если не будешь дергаться, то освобожу твои руки. — его дыхание касается моего уха, и я открываю растерянно веки. — Займешь их делом.

— Каким еще делом? — я поворачиваю лицо к нему и какое-то время мы смотрим друг другу в глаза. Только один из нас смотрит на другого, как на идиотку. От этого до меня доходит. — А, нет. Слушайте, удовлетворите себя сами.

— Хорошо, Цветкова, садись передо мной. Так и быть, сделаю все сам.

— Черт побери. — я, кажется, начинаю шипеть от злости. — Без меня, если не хотите, чтобы меня вытошнило.

На какое-то время повисает молчание, пока профессор смотрит на меня. Потрясающе, но даже в такой ситуации у него удивительно спокойное лицо.

— Так он был прав. Ладно, это даже забавнее.

— Кто “он”?!

Психопат наклоняется, распутывая узел на моих запястьях и освобождая меня. Я с выдохом тут же убираю руки вперед и растираю покрасневшую ,ноющую кожу.

— Тогда на сегодня с тебя хватит. Хотя, у нас и так осталось десять минут. — он игнорирует мой вопрос и смотрит на время, а я тоже бросаю на телефон недоверчивый взгляд. Какого черта я не заметила пролетевшее время?

— Пояс верните. — сквозь зубы говорю я, и затем получаю едва ли не в лицо брошенный кусок махровой ткани. На расстегнутое белье плевать, главное, чтобы халат не распахнулся еще сильнее.

— Можешь переодеться. — произносит он, и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь.

Я смотрю ему вслед. Черт, я надеюсь, он не пойдет сейчас... ладно, не буду об этом лучше думать.

Пока я переодеваюсь, я гоняю мысли в своей уставшей и сонной голове. Беда в том, что ненормальный профессор действительно слишком симпатичен внешне, чтобы вызывать у меня отвращение. Из-за этого я чувствую отвращение к себе. И из-за того, что меня волновали действия настолько отмороженного, совершенно неадекватного, жуткого монстра. Разве это нормально?

Ткань, из которой сделала одежда профессора, достаточно приятная телу. Одежда на мне висит, но, честно говоря, посмотрев устало в отражение в зеркале, я не вижу ничего ужасного. Дело в том, что и одежда-то, похоже, дорогая, как и все в этом жилище. Она даже вешалку украсит.

На секунду я откидываюсь на спинку дивана, чтобы перевести дух, прежде чем собираться с мыслями и выйти.

Даже если он владеет магазином и получает хорошую зарплату в институте, откуда у него деньги? Квартиры тут не для среднего класса. Упорной работой на них не накопить, и даже если прикинуть, что этот психопат работал с восемнадцати и все время откладывал, он все равно не смог бы купить тут жилье.