Хочу твоим первым

Застывает с прямой спиной. Думаю, даже дышать перестает.

Я же прислоняюсь к стене, рассматриваю ее не отрываясь и уже не таясь. Догадываюсь подспудно, что будет дальше, потому что Демьян не раз проделывал такие фокусы, учась здесь.

Главное, подговорить компанию, чтобы заняла все пространство. А если один-два, кто не в теме попадется, так вынесут, не успеет пикнуть.

Движение внезапно прекращается, кабина замирает.

Но двери не открываются, потому что до этажа мы еще не добрались.

Свет гаснет.

Я представляю, в какой ужас придет сейчас Бельчонок.

Ведь мы с ней оказываемся наедине друг с другом. Пусть на недопустимо короткое время. Но тем не менее.

Отрезанные от остального мира.

Только я и она.

Совершенно одни, в полной темноте.

Глава 37. Сближаемся

Арина

На учебу я приезжаю с тяжелым сердцем и изматывающей головной болью.

При входе я едва не сталкиваюсь с Илоной Сельвинской, и внутренне сильно напрягаюсь.

Не Гордей, но и ее мне видеть сейчас совершенно не хочется.

Боюсь, что скоро передвижение по территории университета станет для меня настоящей пыткой.

Одно хорошо, бывшая девушка Гордея не очень-то спешит ко мне подходить. Просто мажет взглядом и сразу же отворачивается к стоящим рядом с ней подругам.

Мне даже становится немного легче дышать.

Что касается воскресенья...

С Володей мы провели чудесный день, как в старые добрые времена. Не заговаривали больше о чем-то личном, и хоть эта тема подспудно витала в воздухе, старательно обсуждали только нейтральные темы.

Насчет Гордея...

О Гордее я усиленно стараюсь не думать, ведь точки между нами оказались расставлены, благодаря его ответу.

Учеба, вот что должно стоять на первом месте для меня.

Проводила Володю и весь вечер просидела за учебником по экономической теории.

Мне хочется, чтобы и дальше все шло также спокойно и размеренно.

Но, к сожалению, едва я вижу среди второкурсников Гордея, как мои сердечные ритмы ускоряются, а кожа на руках и спине покрывается мелкими щекотными мурашками.

Возле лифтов...мне даже оборачиваться не нужно, чтобы определить - он стоит за спиной.

Не понимаю, что еще ему нужно, после его неоднозначного ответа. Решаю делать вид, что мы с ним абсолютно чужие люди, что в сущности так и есть. Всего лишь однокурсники, которые несколько раз...просто поцеловались.

Лифт ползет очень медленно, а народу набилось столько, что ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни повернуться. Но вот на третьем неожиданно все выходят и я не сразу понимаю, что мы с Гордеем остаемся один на один.

В моем теперешнем состоянии я бы смогла, наверное, это перенести, вот только движение неожиданно прекращается, а свет в кабине предательски гаснет.

Мы погружаемся в полную и непроглядную темноту.

Паника охватывает меня лишь в первые несколько секунд. Я поскорее достаю телефон и освещаю пространство перед собой встроенным фонариком.

– Кнопки, кажется, слева, - бормочу я про себя и едва завидев их подхожу и давлю на вызов диспетчера.

На том, что Гордей в каких- то двух метрах от меня я не сосредоточиваюсь принципиально.

Ничего не происходит и я предпринимаю вторую попытку сигнализировать специалистам о случившемся.

– Не получается, - говорю я, чтобы разрядить тишину, и снова, уже в третий раз старательно давлю на кнопку.

– Не думаю, что это надолго, - произносит Гордей и это первые его слова с того момента, как мы расстались в клубе, где я поцеловала Володю.

– Уверена, что это ненадолго.

– Боишься?
– спрашивает он.

– Нет, с чего бы.

– Не знаю. Вот я, например, панически боюсь замкнутых пространств типа лифтов.

– Ты?

Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Гордеем.

Мне кажется, или он действительно выглядит побледневшим?

– Да. Думаешь, такого не может быть?

– Я...не знаю. И...и...не хочу знать. Зачем ты мне это говоришь?

– Чтобы ты не паниковала, если вдруг увидишь, как я валюсь в обморок.

– Что? Гордей, ты...смеешься надо мной?

Тут мне отчего-то чудится, что он начинает сползать по стене и я сейчас же не раздумывая кидаюсь к нему.

– Гордей, это ведь неправда!

Хватаюсь за него, для чего приходится вернуть телефон в карман, а он обнимает и утыкается носом в мои волосы. Вдыхает ощутимо.

– Все ты врешь, - бормочу я, обмирая.

Ноздри щекочет его запах, сердце стучит под самым моим ухом и я уже ни о чем больше думать не могу.

– Нет, - говорит Гордей тихо.
– Однажды, еще ребенком, упал в строительную шахту и провел там больше суток. Пока меня не нашел брат и не помог выбраться. Одному было без вариантов, слишком глубоко. Вот с тех пор...

Меня потрясывает от его слов.

– Сколько тебе тогда было лет?

– М...пять с чем-то, почти шесть.

– О, боже мой! А ты...ты ведь мог себе что-нибудь сломать, когда падал.

– Не сломал. И даже не сильно испугался в тот момент. Но иногда, вот, скажем, в темном лифте...может накатить.

– Нет, ты не паникуй, пожалуйста, иначе я сама испугаюсь.

Поднимаю к нему лицо, пытаюсь разглядеть его черты.

– Когда ты обнимаешь, мне...легче.

Его голос звучит хрипло и отзывается во мне теплым приятным покалыванием. Никак не связанным с простым дружеским участием.

– Гордей, зачем ты...написал мне то сообщение, - решаюсь озвучить то, что снедает второй день подряд.

Несколько долгих секунд он молчит.

– А ты? Зачем?
– произносит он, наконец.

Я понимаю, о чем он говорит, ему не нужно озвучивать дальше. Конечно же о поцелуе с Володей.

– Я...хотела уточнить...

Говорить мне тяжело. Я останавливаюсь, перевожу дух и сглатываю.

– Хотела проверить...

– Проверила?

– Мне...было очень хорошо с тобой. Слишком хорошо. Поэтому страшно.