Хочу Вас... профессор!

Гнида, который играл на два фронта, обманывал и подставил нас в день перестрелки, из-за чего собственно погиб и отец.

Я хотел найти его и собственными руками придушить, однако он умело прятался.

Годы… У нас ушли долгие годы, чтобы найти его.

И ещё эта история с фотографией девчонки, которая оказалось не такой, какой я себе её представлял.

Сука. Меня так никогда не вышибало из колеи, как её заявление о том, что она уже не чиста.

Хотелось в порошок стереть Анну и её отца.

Да только планы рушились с бешеной скоростью, как и наши заводы, которые были построены ещё при отце.

Поэтому я оставил в покое девчонку, чтобы разобраться с насущными проблемами.

Это было дело принципа.

Кровь за кровь.

То, что никогда не прощается.

Я прекрасно помню тот день, когда мы окружили их логово.

Когда предатель оказался в наших руках:

– Нет, пожалуйста, – прохрипел он, выплёвывая кровь. – Я могу быть полезным. Я знаю кое-что важное…

Я сжал пистолет, целясь прямо в лоб.

Хрена с два.

– Стой, – брат поднял руку, давая понять, что стрелять не разрешено. – Говори.

– Пообещайте, что не убьёте меня, иначе…

Его последующие слова, утонули в громком и протяжном крике.

– Говори, – с нажимом повторил Назар, убирая ствол.

Тот закряхтел, держась за ногу, которая начала сочиться кровью из-за пули.

– Я… я знаю, что вы искали девчонку, – он смотрит мне прямо в глаза, а затем говорит то, что переворачивает наши жизни вверх дном. – Она ваша сестра...

Я отхожу подальше и с силой ударяю кулаком об стену, понимая, что ничего уже не будет, как прежде.

Всё изменится.

Окончательно и бесповоротно.

Глава 27. Аня

*Полтора года спустя

– Кирюш… – выдыхаю устало, качая на руках своего сына. – Маме нужно отдохнуть и немного поспать.

Тот на мою мольбу, заливисто хохочет, точно говоря, что в ближайшее время, спать не собирается.

Маленький негодник.

Я уже третьи сутки не сплю, ибо Кирилл в последнее время чересчур активничает…

И это несмотря на то, что у меня есть помощница, аки няня, которую нанял Назар, но… сын ни в какую к ней не идёт.

Начинает плакать, кусаться… Жуть!

Поэтому я как терпеливая мама, смиренно жду, пока сын заснёт и даст мне немного побыть наедине с собой и… наконец поспать?

Смотрю на Кирилла, который ко всему начинает указывать в сторону стола, где лежат его игрушки.

Укоризненно качаю головой и подходя ко столу, отдаю ему прорезиненного мишку, которого он тут же принимается грызть.

Пусть, а то у меня уже все руки в укусах…

Сама же беру пульт, включая телевизор.

Надо отвлечься, иначе слягу на месте.

Широко зевая, со скучающим видом, переключаю каналы, один за другим, пока мой взгляд не цепляется за…

Блин…

Мне снова мерещится или это последствия недосыпа?

Перелистываю назад, внимательно вслушиваясь в новость, которую оповещает корреспондент:

– В Санкт-Петербурге, скончался известный бизнесмен Николай Аверин… По нашим источникам, несколько лет он активно боролся с раком лёгких, но три дня назад, его экстренно госпитализировали. В больницу приехала жена бизнесмена Инна Казакова, чтобы забрать его тело…

Камера указывает на женщину, стоящую у входа.

Боже… Мне не показалось.

Но что здесь делает бывшая Вити?

И почему корреспондент объявил Инну женой его отца?

Бред какой-то.

Кирюша начинает хныкать, и я не выдерживаю, укладываю его в кроватку.

– Тшшш, мой хороший, – тихо произношу, успокаивая сына.

Он хватает подвесную игрушку и тянет её на себя, пока мой слух улавливает громкий голос корреспондента:

– … всё состояние достанется его единственному сыну, законному наследнику корпорации «NV group» Виктору Аверину. Кстати, а вот и он…

Крепко цепляюсь за поручни и падаю на стул возле кроватки, поворачиваюсь к телевизору.

Весь мир как будто замирает на несколько мгновений, когда я вижу через экран Витю… По коже проходят колкие мурашки, а в груди – бешеный стук сердца.

Рефлекторно прикрываю рот ладонью, разглядывая некогда любимые черты лица… его ровный профиль: резкие скулы, прямой нос и длинные изогнутые ресницы.

Вид у него уставший… Я бы даже сказала разбитый, так, словно он не спал долгое время.

Волосы поседели на висках, морщинки на лбу и вокруг глаз углубились, стали заметнее.

Слёзы подступили близко-близко, в носу защипало, а в душу вползла глухая тоска.

Хватаю воздух ртом, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Боже, как же я по нему скучаю…

– Виктор, это правда, что вы не общались со своим отцом более двадцати лет? – корреспондент протягивает ему микрофон. – Ваши комментарии по этому поводу? Что вы чувствуете в данный момент? Вы же не успели попрощаться с ним, не так ли?

Всё тело напряглось и превратилось в единый нерв. Глаза впились в экран.

Он не общался со своим отцом… двадцать лет?

С ума сойти…

Оказывается, я совсем ничего не знала о жизни Вити.

– Пошли на хрен отсюда, – грубо рявкает он и идёт в сторону дороги.

Но мужчина не отстаёт от него.

– Виктор, ответьте, просим вас…

Он поворачивает голову, а я окончательно теряю себя, встречаясь с глазами Вити.

Ненавижу!

Резко выключаю телевизор, не желая более ковырять всё ещё не затянувшуюся рану.

Наверное, глупо, ведь он меня не видит и нас разделяют тысячи километров, но…

Перевожу взгляд на сына, который улыбается, сверкая своими ярко-голубыми глазами…

Такими же, как и у его отца.

Каждый раз, когда я смотрю на сына… вижу Витю.

В каждой чёрточке… в каждом движении… в каждой мимике… Кирилл даже хмурится так же…

Он – копия своего отца. Единственное, что от меня ему досталось так это цвет волос…

– Лейла, – рассеяно зову няню, судорожно сглотнув ком в горле. – Посиди с Кириллом, я отойду.

Она тут же бежит, а я на негнущихся ногах, направляюсь на улицу.