Хочу видеть тебя

— Значит выловлю его в другой раз, — спокойно пообещал я и спихнул лапу Загороднего с дверцы. — Отойди!

— Астров ты ебанулся? Опять к слепой намылился? Ты ее там трахаешь что ли от моего имени?

У меня мгновенно отключился мозг, а в груди вспыхнула ярость. Я сдал его за ворот кожанки и оттолкнул от машины. Это из-за него, утырка, Ника теперь в таком состоянии, но ему фиолетово. Хочется вдолбить его рожей в асфальт, чтобы хоть немного поумнел. Только не поумнеет.

— Уйди. На хер. С дороги, — с расстановкой выговорил каждое слово.

Загороднев набычился и, наоборот, шагнул ко мне вплотную:

— Я задал вопрос: ты ее трахаешь?

— Тебя это не касается.

— Еще как касается. Ты ж под моим именем к ней таскаешься! Мне сюрпризы в виде статеек: «От сына нового мэра залетели», на хрен не сдались!

— Я ее не трахаю, — процедил сквозь зубы. — И это дерьмо, что мы заварили, надо разруливать. Я скажу ей.

Да, я действительно готов озвучить Веронике свое настоящее имя. Потому что меня передергивает каждый раз, когда она называет меня Ильей. Мудаком, из-за которого она ничего не видит. Ника мне нравится. Так сильно, что крышу сносит, едва ее касаюсь, и каждый раз последним говнюком себя ощущаю. Потому что заврался.

— Ты рехнулся? — Загороднев вцепился мне в плечо, рядом с шеей. — Какой, блять, «скажу»?! Подставить меня перед батей решил?!

— Я попробую все объяснить…

— Ни хрена ты не попробуешь, Астров! — прорычал он, сильнее сжимая пальцы и оттягивая мою футболку. — Если мой батя узнает, что я ему лапшу ежедневно на уши вешал, он меня на куски порвет!

— Не узнает.

— Да с чего ты так уверен?! Там девчонка что, с нимбом на голове и ей будет все равно, что ты ей голову морочил с самой первой встречи?

Не уверен. Я боюсь, что упустил время. Надо было с первого дня сказать все как есть, но черт знает, может быть она сдала бы нас с потрохами сразу же, лишь бы не лезли к ней со своею показательной «заботой». Если бы я знал, как все обернется, что Ника все мои мысли займет, то рискнул бы. Не думал, что так сильно подсяду на встречи со слепой колючей девчонкой. После расставания с Соней я больше не хотел отношений, но сейчас хочу. Когда не сдержался и поцеловал ее, думал не смогу остановиться. Кое-как смог заставить себя отстраниться и больше ее не касался. Потому что иначе натворил бы дел и тогда было бы поздно признаваться, что я не тот, за кого себя выдаю…

Молчание затянулось, и Загороднев совсем помрачнел.

— Значит так, если хоть слово ей скажешь — о соревнованиях можешь забыть.

— Ты сдурел? — разозлился я, сдергивая его руку с себя.

Мне надо участвовать! Надо привлечь внимание спонсоров и свалить из подполья!

— Это ты умом тронулся! Тебе телок мало?! Ленка чем не угодила? Огонь девка. Ее и трахай!

— Тебе надо — ты и трахай.

— Я б ей вставил, да не дает. А у тебя видать в штанах медом намазано, раз она так слюной капает и всюду за тобой таскается.

— Так и ты намажь, вдруг поможет. Все, Загороднев, отвали, мне ехать надо.

— Да что там за фифа такая, что тебя за полторы недели так повело? Может и мне съездить? Заценить, так сказать…

Я даже не заметил, как схватил Илью за грудки и встряхнул.

— Сунешься к ней, и я потому твоему бате тебя на куски разделать! — рявкнул резко.

Загороднев опешил на время, а потом рванул назад, скидывая мои руки.

— Больной! Ты реально больной, Астров! — зло пророкотал он. — Если с Макаровым ситуацию не разрулишь и всех нас подставишь — вылетишь пробкой из команды. И вместо ралли в Европе будешь коровам хвосты подвязывать вместе со своей слепой дояркой! Понял?

— Я все решу с Макаровым, не ной! Скажи, завтра в два ночи, будет ему гонка.

— Уже лучше, — хмыкнул Илья. — И от девки отвали! Только попробуй ей исповедь устроить, и я реально вышибу тебя из команды. И без тебя сможем взять первые три места! Я с Костяном буду в клубе, а ты — в заднице.

Я не ответил. Сжал челюсти и сел за руль, включая зажигание. Черт, какого дьявола все так сложно?! Но в чем-то Загороднев прав. Я должен остыть и вернуться к цели, к которой стремился.

На улице было уже довольно темно, когда я подъехал к дому, но свет в окнах не горел. Разумеется, медработница уже ушла, сверхурочные ей точно никто не платит, а Веронике свет не нужен. Я нахмурился от этой мысли, чувствуя, как в груди снова закипает злость. Зря я согласился на все это дерьмо. «Правильный» парень внутри меня рвет и мечет, а сделать я ровным счетом ничего не могу. Для будущего мера города я сродни Моське, тявкающей на слона.

Отворил калитку, которую своими же руками привел в более-менее божеский вид, и прошел во двор. В сумерках вечера заметил Нику на дощечках, покрытых половиком. В свое время я гордо окрестил это сооружение лежаками, хотя со стороны они смотрелись, как одноногие кривые скамейки с относительно широкими сиденьями.

Вероника не шевелилась, пока я подходил к ней. Наверняка опять заткнула уши наушниками и врубила попсовые песенки. Еще больше нахмурился. Ну что за беспечная девчонка!

Только оказавшись рядом, я понял, что ошибся. Старенького плеера нигде не было, а сама Вероника просто спала. На ней был черный топик-майка и легкие хлопковые шорты, хотя на улице уже было прохладно. Стараясь не заострять внимания на ее стройных ногах, я перевел взгляд на лицо. На глазах привычная черная повязка, длинные волосы забраны в высокий хвост, тонкая шея открыта от повернутой в сторону головы, а из-под съехавшей с плеча лямки выпирает ключица. Невольно задерживаю взгляд на округлой груди, мерно вздымающейся от каждого вдоха, и сглатываю. Раздраженно одергиваю себя. Нельзя все усложнять, не время. Но урезонить себя все сложнее, ведь я чувствую взаимную симпатию.

Опустился на корточки и осторожно коснулся нежной кожи плеча — прохладная, как бы не замерзла.

— Ника… — позвал негромко.

Вероника резко вдохнула и повернула ко мне голову. Чуть приподнялась, подбирая к груди загипсованную руку, и хрипловато прошептала:

— Кажется, я вырубилась. Сколько сейчас времени?

— Девять.

— Ох… ты сегодня поздно, — заметила как бы невзначай, но я все равно понял, что она волновалась. Врушка из нее так себе. — Что-то случилось?

— Были кое-какие дела, — ответил размыто. — Как прошел день?

— Как всегда очень увлекательно, — с нотками сарказма произнесла Ника. — Завтрак горой таблеток, парочка уколов в задницу в обед, массаж слезных каналов в течении всего дня, а так же незабываемая прогулка по дивным окрестностям, где я посягнула на домик муравьев, за что была наказана парой-тройкой укусов.

Она похлопала по ноге с крохотными пятнышками на лодыжке.

— Захватывающие приключения, — подхватил я с кривой улыбочкой.

— А то! Это тебе не по ночным трассам гонять! Плохо, когда не видишь, куда наступаешь.

— Я как-то нарвался на осиное гнездо, будучи зрячим. Мне было девять.

— Покусали?

— Еще и как! Под футболку залетело наверное с десяток! А я, вместо того, чтобы ее снять, бегал, орал и хлопал себя по животу, зля их еще больше.

— Бедняга!

— Мать меня потом в больницу возила. Перепугалась наверное больше моего, — хмыкнул я. — Ладно, идем в дом. Уже становится прохладно.

— Но я не замерзла, — возразила упрямица. — Давай здесь останемся. Хотя бы ненадолго…

— Почему вышла на улицу одна? — спросил строго.