Хочу видеть тебя

— Все-таки гремучий лес? — вопрос прозвучал со смешком. — Решил заночевать в палатках, городской мальчик?

— Почти. Здесь есть домик, он немного больше палатки. А еще мангал, беседка с крышей на четыре места, речка и песчаный берег.

— Класс! А соседние домики есть? Я не слышу посторонних голосов.

Домик слева пустовал, а между нашими территориями был возведен деревянный забор, заросший густым плющом. Так что если какая-нибудь парочка заселится в соседнюю постройку, мы особо друг другу мешать не будем. Справа — никого. Мы были крайними.

— Домик есть, жильцов нет. Можно сказать, у нас приватный вечер!

Вероника улыбнулась шире.

— Мне нравится!

Через час мы уже полностью освоились. Я подготовил угли и поставил мясо жариться. Ника сидела у воды, подкапывая мокрый песок пальцами, и что-то строила. Прямо так, наощупь. Ориентируясь одной рукой на постройку, а другой добавляя песочные комки.

Когда мясо было готовым, я направился к берегу. Ника почти долепила свою «скульптуру» и я удивленно уставился на вполне ровную уточку, сидевшую в гнезде.

— Красиво.

— Правда? У меня получилось?

— Да, — признался, не скрывая замешательство. — Я бы такую даже со зрением не сделал!

— Скажешь тоже! — фыркнула Вероника смущенно.

— Я серьезно. У тебя здорово получилось! — я даже присел, осматривая фигурку внимательнее. Так и не найдя изъянов, я почесал макушку и произнес: — Ника, мясо готово. Идем мыть руки. Я жутко голодный.

Вскоре совсем стемнело. Мы поужинали и сидели у костра, болтая о всякой ерунде. Из колонки негромко играла музыка, которую я практически не слушал. Она звучала фоном. Зато Ника внезапно встрепенулась, хватая меня за руку.

— Илья, это моя любимая песня! Прибавь пожалуйста.

Я нехотя разжал нагретые объятия и, поднявшись, выполнил просьбу. Садиться обратно не стал. Взял ладонь Вероники и потянул к себе.

— Что мы делаем? — прошептала она, когда я прижал наши тела вплотную к друг другу.

— Танцуем под твою любимую песню, — ответил ей в макушку, и, прильнув к мягким волосам щекою, закружил Нику в танце.

Она затихла, поддаваясь моим движениям, и с каждым нашим новым шагом, прижималась ко мне все крепче. Шею обжигало ее ровное дыхание, и в груди разрастался пожар, ярче тех языков пламени, что плясали в костре на берегу. Мне чертовски сложно поддерживать свой внутренний баланс, и ходить по грани, которая Ника называет «золотая середина». Нет никакой середины. Это называется пытка неудовлетворенностью, разжигающая интерес к потенциальному партнеру. Даже с девушкой, на которую строишь определенные планы, можно запускать все эти цветочки-ромашки, конфеты и серенады под окном параллельно с сексом. Но у нас другой случай. Я обещал себе не трогать Нику, пока не скажу ей всю правду. Потому и учусь подавлять свои животные инстинкты и балансировать на грани.

— С днем рождения, Илья, — Ника остановилась, поднимая ко мне лицо.

Я тоже замер, заметив, что песня уже закончилась. Отпустил одной рукой ее талию и прижал ладонь к полыхающей румянцем щеке. Мне нравилось видеть на лице Вероники следы того, что я тоже ее волную.

— Сегодня я именинник, а не Илья, — поправил мягко, проводя большим пальцем по мягким губам.

— Я заметила, что ты не особо любишь свое имя.

— Оно дерьмовое, — в сердцах согласился я.

— Нормальное!

Я быстро завершил спор поцелуем. Моя упрямица сначала замерла от неожиданности, а потом ответила, затрепетав всем телом. В сравнении с нашим первым поцелуем, теперь в движениях ее губ было куда больше уверенности и напора. И если раньше от нашей близости у меня просто съезжала крыша, то теперь она буквально срывалась вверх как ракета, разлетаясь на мелкие кусочки. Прервал поцелуй, чувствуя, как от желания начинает ломить все тело. Меня потряхивает, а значит все, закругляемся и уходим на второй круг, и то, только после того, как Астров-младший не прекратит попытки вырваться наружу сквозь ширинку моих джинсов.

— Это все? — выдохнула разочарованно Ника, потираясь о мою ладонь щекою. Того и гляди замурлычет как кошка.

Блять. Успокойся, Астров, ты придурок! Две недели потерпи и потом хоть с наскока, во всех позах и всю ночь подряд. Я задержал дыхание, переключая внимание на игру костра.

— Сегодня жарко, — произнес вполне ровным голосом. Красавчик! Все могу, когда надо! — Искупаемся?

Мне срочно нужно, чтобы охладиться как следует…

— Так уже темно… — озадаченно протянула Ника.

Я хмыкнул, качая головой.

— А ночью в реке собираются голодные пираньи?

— Все возможно.

— Не беспокойся, я не дам им тебя съесть! Пожертвую собой… — добавил с обреченным вздохом, и услышал в ответ легкий, почти невесомый смех.

— У меня не получится убедиться в твоей смелости, потому что у меня нет купальника.

— А нижнее белье? — выгнул я бровь. — Тот же лифчик, те же плавки. Только другого цвета.

Ника еще больше покраснела.

— Нет, — отрезала решительно.

Блин, да я ее грудь обнаженной видел. Что за заморочки?

— Да, — протянул я лукаво.

Очень хочется подхватить ее на руки и с разбега в воду.

Ника отстранилась, ускользая из моих объятий, и взялась за широкий пояс на платье. Пара ловкий движений и черный блестящий лоскуток со скользящим звуком высвободил тонкую талию. Сглотнул от этого зрелища, а внутри все онемело. Глаза жадно следили за этим маленьким стриптизом, и требовали продолжения.

— В таком случае, будем купаться на равных, — медленно растягивая слова, Ника ставила свои условия.

— Как? — Мой мозг отказывался работать.

Она шагнула ко мне вплотную, подняла руки и накрыла мои глаза поясом.

— Ника! — сорвалось расстроено. Я чувствовал, как ее пальчики орудуют за моим затылком. — Ты серьезно?

— А может у меня сегодня очень откровенное белье? Купальники прозрачными не бывают.

О-о-о, держись, Астров, ты же мужик!

— Бывают!

— Не у меня! — отрезала маленькая вредина, стягивая пояс на моих глазах вторым узлом.

— А если в костер угодим? Мы же оба ничего не видим, — привел, как мне казалось самый весомый аргумент оставаться зрячим.

— Как? Ты что жара не чувствуешь?

Я даже не заморачивался. Но Ника права. Как только у меня отрезало способность видеть, я ощутил тепло сбоку гораздо отчетливее.

Ладно, пусть так. Я стянул футболку через голову и щелкнул ремнем на джинсах. В воздухе слышались наши движения, легким едва уловимым свистом. Минута и наступила тишина.

— Я готова, — тихо обронила Ника. — До реки от костра семь шагов. Она сейчас справа.

Я на ощупь искал ее руку. По звучанию голоса. Пальцами ткнулся в бедро с ажурной полоской трусиков. Ника вздрогнула и сама накрыла мою ладонь своей. Наши пальцы переплелись, а в голове громыхнуло. Черт! Ажурные! Не соврала. Может подглядеть незаметно? Пояс намотан в два слоя и довольно туго. Блин!