Хочу все и сразу

Блэр нахмурилась. Ей совсем не хотелось быть третьей, сбоку припека.

— Нет, я не поеду.

Серена сделала вид, что не слышит. Она не могла позволить, чтобы ее подруга изнывала от скуки.

Кати, Изабель, Чак, Аарон и Майлз все еще сидели за столом, попивая «Столичную» водку, которую Чак внес контрабандой в серебряной фляжке с монограммой.

— Народ, быстро выметываемся! Едем кататься в лимузине Флоу!

В поисках номерка Блэр открыла свою сумочку из полосок норки и армадилла, что не очень-то гармонировало с девизом общества защиты животных. Блэр была зла на подругу, но, с другой стороны, бал все равно испорчен.

А что? Ей нравилась эта идея — сесть в лимузин и кататься по городу, рассматривая мир сквозь дымчатые стекла. Как Одри в «Завтраке у Тиффани».

А может, эта поездка магическим образом переменит ее жизнь и за чередой разочарований последует сплошное исполнение желаний.

Может, да. А может, и нет.

Нейту уже порядком поднаскучило целоваться с Дженни. Он мало выпил, да и косячка хотелось.

— Может, погуляем? — предложил он. Дженни улыбнулась ему снизу вверх. Ресницы Нейта, как и его волосы, казались припорошенными золотой пыльцой. Единственное, чего ей недоставало для полного счастья, — это услышать «Я тебя люблю». Может, так оно и случится.

— Пойдем, — ответила она.

Они взяли пальто в гардеробе. Нейт попридержал для Дженни дверь, когда та выходила улицу.

Внизу у ступенек был припаркован огромный черный лимузин с матовыми стеклами. Нейт и Дженни аккуратно спустились по мраморным ступеням. Нейт закурил сигарету с марихуаной. Дженни натягивала черные лайковые перчатки, чувствуя себя разочарованной. Ее не устраивало услышать признание в любви от обкуренного Нейта.

В эту минуту черное стекло лимузина опусти лось, и оттуда выглянула светловолосая головка Серены.

— Эй! — крикнула девушка, обращаясь к Heйту и Дженни. — Идите сюда! Гуляем! Давай, давай!

Как всегда, Серена действовала импульсивно. И совсем не учла, что эта парочка окажется малоприятным сюрпризом для Блэр.

Дженни с большим благоговением относилась к Серене, и прокатиться в машине с ней и с кем угодно из ее знакомых казалось таким восхитительным декадансом. Во всяком случае, это лучше, чем бродить по морозу и смотреть, как Heйт курит марихуану. Она дотронулась до его руки:

— Давай, а?

Нейт пожал плечами. Ему было все равно, лишь бы не расставаться со своим косячком.

— Почему бы и нет.

Дверца машины открылась, и Дженни, возбужденно хихикая, пробралась внутрь по чьим-то коленкам, облеченным в сетчатые колготки, по чьим-то ногам, облеченным в брюки. Она устроилась в тесном уголке рядом с девушкой в шикарных туфлях, о которых и мечтать не могла. Дженни подняла глаза… Владелицей этих бесподобных туфель оказалась Блэр Уолдорф. Дженни густо покраснела и резко отвернулась в сторону, наткнувшись на насмешливый взгляд Чака Баcca, того самого придурка, который в октябре пытался овладеть ею в дамской комнате клуба «Поцелуй в губы».

Мораль: не лезь в лимузин, не проверив его содержимого…

Д бережет себя для семейной жизни

… Дэниел Хамфри откусил длинный алый ноготь у Ванессы Абрамс и выплюнул его на старый коричневый ковер в своей спальне. Этот ноготь был длиннее остальных, и ему надоело, что Ванесса все время им царапается.

— Черт, это же мой медиатор! — воскликнула Ванесса и вырвала руку, с досадой осматривая обгрызенный ноготь.

Дэн рассмеялся. Когда он смеялся, его бледное лицо под лохматыми темно-русыми волосами покрывалось морщинками. Дэн очень редко стригся, но этот патлатый облик как нельзя лучше подходил к его образу поэта, глушившего кофе и пребывавшего в вечном раздрае.

— Можно подумать, что ты играешь на гитаре.

Ванесса обиженно дернула плечами и почесала костяшками пальцев свою темноволосую прическу ежик. У нее были огромные карие глаза, тонкие алые губы, и если бы она не стриглась под ежика, то была бы весьма симпатичной. Но Ванесса бунтовала против симпатичности: ей подавайте темные глубинные пласты души, пусть даже уродливые в своей красоте.

— Откуда ты знаешь? — сказала Ванесса. — Днем я с тобой, а по вечерам занимаюсь музыкой, роком.

— Да ты громкую-то музыку терпеть не можешь, — фыркнул Дэнни. Он завалил ее на подушки и начал щекотать под мышками. — Тебе только звуки грома во время дождя подавай.

— Прекрати! — завопила Ванесса и задрыгала руками и ногами. — Дэниел Рэндолф Хамфри, прекрати немедленно!

Нормально, да? Дэн перестал щекотать подругу и сел в постели.

— Какая ты, однако, вежливая.

Черная водолазка Ванессы задралась кверху, обнажая бледный с небольшой складочкой животик.

— Рэндолф, Рэндолф, — произнесла Ванесса, натягивая водолазку на пупок. — Что это за имя такое — Рэндолф? Звучит как название фирмы презервативов или имя порнозвезды. Рэндолф — кондом со смазкой! — заверещала Ванесса.

Дэн неожиданно умолк, нахмурился и стал ковырять дырку, прожженную сигаретой в его зеленом одеяле. Ванесса села:

— Прости. Знаю. Я обещала не смеяться над твоим вторым именем. И опять поступила как последняя свинья.

Но не это тревожило Дэна.

— А сколько тому Кларку лет? Двадцать два? вдруг спросил он.

Большие глаза Ванессы расширись до огромных размеров. Кларк был барменом, и Ванесса встречалась с ним, пока Дэн не дозрел до мысли, что они с Ванессой могут быть не просто друзьями.

— Да, ну и что? — спросила Ванесса.

— Да так.

Ванесса не понимала, к чему он клонит.

— Кажется, он бармен? Настоящий самец? — Дэн откинулся на подушки и закурил уже миллионную сигарету за день. Он курил, глубоко затягиваясь, выпуская клубы серо-голубого нездорового дыма прямо над головой Ванессы. Она видела, что он пытается держаться, но в глазах его была паника.

— Так, значит, вы оба… то есть… занимались сексом?

Ванесса с трудом сдержала улыбку. Подумаешь, занималась сексом.

— Ну, типа того.

— Так типа того или все же занимались?

— Ну, занимались, но… как тебе сказать… не много, — уклончиво ответила Ванесса.

В сущности, она переспала с этим Кларком всего пару раз. Впервые это произошло днем, и она так стеснялась своего тела, что почти не получила удовольствия. Во второй раз она раскрепостилась более, но недоумевала, что же в ceксе хорошего. Он казался ей чем-то первобытным. Тем же занимались зебры или гиены в период спаривания. Она видела это в передачах про животных. И все же, когда у нее получилось, ей было приятно. Она почувствовала себя более значительной: вот и она внесла свою лепту в историю секса…