Ход Алисизации

Я вышел на восточную арену, выбранную Уоло, и огляделся – вокруг было уже больше полусотни человек. До комендантского часа оставалось еще прилично, но здесь, видимо, собрались все, кто сейчас был в Академии. Я заметил и трех учителей; потрясающе – пришла даже комендант общежития госпожа Азурика.

Но неприятнее всего, что среди учеников я заметил тех двух дворянчиков высокого класса, которые всегда меня бесили, – Райоса и Умбера. Похоже, они вернулись из своих особняков раньше обычного. Они сидели в первых рядах и оглядывались по сторонам со злорадными ухмылками. У них на лицах было написано предвкушение того, как Уоло нарежет меня на кусочки.

Когда Уоло позволил мне выбрать, я так храбро заявил, что «оставляю право выбора ему», и я совершенно не жалел об этих словах… а точнее, в той ситуации я просто не мог поступить по-другому.

Но в то же время в моей голове продолжал крутиться вопрос:

Должен ли я сражаться с Уоло?

Конечно, я хотел бросить вызов мечнику, считающемуся сильнейшим в Академии. Такое желание я просто не мог вытряхнуть из головы. Можно сказать, третья цель, которой я руководствовался, проходя весь этот путь от Рулида до Центории, – выполнить древнейшее задание всех игр, «сразиться с сильнейшими противниками».

Но сейчас в моем сердце обитало желание куда более сильное, чем «сразиться с Уоло».

Я хотел, чтобы Рина-семпай победила этого типа в последнем бою. Чтобы она победила его и освободилась от своих оков. За весь год, что я ей служил, я ни разу не видел на ее лице настоящей, искренней улыбки.

Пока мое сердце разрывалось от этих мыслей, я продолжал смотреть на Уоло, который стоял на дальнем от меня краю арены и проверял острое лезвие своего любимого меча –

– Кирито.

Сзади неожиданно раздался голос Рины-семпай, и я развернулся, едва не подскочив на месте.

Второй меч Академии смотрела прямо на меня своими темно-синими глазами; потом она твердым голосом прошептала:

– Я верю в твою силу, Кирито. Я доверяю тебе и потому расскажу кое-что. Семья Левантейн готовит Имперских рыцарей, и у них есть тайное учение. «Мой меч пьет кровь сильных. И эта сила станет моей».

– …Кровь, говоришь? – прошептал я в ответ. Семпай кивнула.

– Да. Уоло, думаю, провел много поединков «до первого удара» у себя дома еще до того, как поступил в Академию. Этот опыт, видимо, и создал ему этот страшно сильный меч. И сейчас он… хочет превратить силу твоего меча в кровь и напитаться ею.

Эти слова не так-то просто было понять сразу же, но я мысленно наложил их на свое знание и тут же кивнул, ответив «ясно».

Все это – работа «системы отображения». Точно так же, как мечники семьи Сельрут скованы мыслью, что «стиль Сельрут хуже других, потому что им запретили исповедовать традиционные стили», мечники семьи Левантейн из поколения в поколение твердо верят, что «чем больше меч купается в крови сильных противников, тем сильнее он становится»; это и придает Уоло уверенности в себе и в своем мече.

Скорее всего, этот тип там, на поляне, увидел мой многоударный навык мечника и мой черный меч высокого класса; и он решил что я достоин того, чтобы его меч искупался в моей крови. Звучит довольно лестно, но по сути это мало чем отличается от «высокоуровневой добычи».

В общем, если я в этом поединке пропущу удар и поранюсь, это еще подпитает воображение Уоло; а, говоря откровенно, шансы на такой исход весьма приличные.

Не могу позволить себе сыграть на руку врагу перед последним поединком Рины-семпай. Пожалуй, мне следует взять назад свои слова и изменить правила дуэли на «до провала в защите». Так я подумал, но тут –

Семпай положила руки на мои опустившиеся плечи и произнесла:

– Но я повторю еще раз. Я в тебя верю. Я верю, что ты не из тех мечников, кто с легкостью пропустит его удар… Ты не забыл, что обещал мне сегодня?

– Что обещал?.. – повторил я, затем кивнул. – Да. Я обещал, что покажу все, что у меня есть, семпай.

– Вот и хорошо. Условия немного другие, но – просто покажи мне, Кирито. Выложи всю свою силу, все свое мастерство и победи Уоло Левантейна.

Услышав эти слова, я почувствовал, как все сомнения во мне растворяются.

Мои колебания, не подведу ли я семпая, сразившись с Уоло, и страх, что враг после моего поражения станет еще сильнее, – всего лишь нижайшие оправдания побитого пса. И я чуть было не подарил эту сумятицу в своей голове моей почитаемой наставнице. Взявшись за меч, я должен влить в него свою душу и вообще все, что у меня есть. По-моему, я весь свой путь сюда прошел с этой философией номер один.

Улыбнувшись семпаю, я кивнул и повернул голову направо. Переглянулся с Юджио, который, казалось, своим телом проверял на прочность ограждение зрительских трибун. Ухмыльнулся ему; он ответил встревоженным взглядом, но приподнял сжатый правый кулак.

Я ответил ему тем же движением и снова повернулся к Рине-семпай.

– Я выполню свое обещание.

Кроме этих слов, я не стал говорить ничего; семпай молча кивнула и шагнула назад. С противоположного края арены раздался уверенный голос, будто специально дожидавшийся этого момента.

– Похоже, ты готов, мечник Кирито.

Я медленно развернулся, отошел за край выложенной черной плиткой арены и ответил «да». Мы с Уоло обменялись простым рыцарским салютом, слегка прижав правый кулак к левой стороне груди. Поскольку это был не официальный тренировочный поединок, учителя, выполняющего роль судьи, рядом с нами не было. Однако никаких сомнений насчет условий победы я не испытывал. Кто первым пропустит удар меча противника и поранится до крови, тот и проиграет.

Я вновь шагнул на арену. Второй шаг, третий, четвертый – и я очутился у стартовой линии, отмеченной белыми плитками.

Мы извлекли мечи – мой противник с пояса, я из-за спины. Я увидел меч Уоло с темно-золотистой рукоятью и красивым клинком стального цвета; толпа учеников хором издала восхищенное «ооо». При виде моего меча охи-ахи сменились неуверенными перешептываниями. Небось никто еще никогда не видел настоящего меча с черной рукоятью и клинком.

– Надо же, ну надо же. Подумать только, у деревенщин принято красить мечи краской, Райос-доно!

Сидящий на трибуне Умбер делал вид, что шепчет, но говорил достаточно громко, чтобы его голос слышали все.

– Не говори так, Умбер. У слуги-доно просто нет времени полировать собственный меч.

Райос ответил в своем обычном саркастическом стиле, вызвав смешки у окружающих учеников.

Однако как только Уоло поднял меч, все мгновенно стихло. Отчасти, возможно, это была просто дань уважения первому мечу Академии, но, по-моему, они ощутили мощное давление, исходящее от его стойки.