Ход черной королевы

Павел, проведший в Лондоне больше двух недель, понемногу стал приходить в себя и интересоваться окружающей его жизнью. Он все дни проводил в тех местах, которые посещали они вдвоём с Жанной, прошёл теми же тропами, теми же маршрутами, поселился в той же гостинице и том номере, в котором они провели вместе первую свою ночь. Он гулял по Харродсу, печально улыбаясь, вспоминая гнев Камиллы Аскеровны, умыкнувшей дорогой парик в одном из отделов, пил пиво в пабах, в которых они сидели с Жанной, и заказывал те-же столики в ресторанах, которые они посещали.

Павел задумчиво разглаживал салфетку на столе, и удивлялся: вокруг всё то-же самое, те-же шумные туристы, те —же блюда в меню, тот же колорит вокруг, тот —же самый стол с царапиной на столешнице, тот —же самый официант… Ничего не поменялось, кроме одного, самого важного: в его жизни отсутствовала та, ради которой он был готов на всё.

Но сейчас, после долгих бессонных ночей, после этого города, в котором они познакомились и полюбили друг друга, Павел понял, что уже ничего не вернуть. Он наконец-то примирился с действительностью и с самим собой: Жанны больше нет. Они уже никогда не встретятся! Конечно, она навсегда поселилась в его сердце, она заняла его целиком, и никому никогда не достанется даже кусочка той любви, которую он питал и до сих пор питает к ней. Он будет любить её вечно. Но теперь он готов к дальнейшей жизни, он созрел для того, чтобы начать жить заново.

Павел принял решение вернуться домой. Он сначала хотел было позвонить матери и отцу, сообщить об этом, но потом передумал. Пускай это будет сюрпризом для них.

Он вдруг запоздало вспомнил, что особенного сюрприза не получится. Мила звонила на прошлой неделе, и он обещал, что вскоре приедет. Но всё-же он не назвал точной даты. Она согласилась развестись с ним, и Павел всё-же не хотел затягивать свой отъезд, чтобы жена не передумала.

Что-ж, он пришёл в себя, и теперь ему остаётся лишь подумать, чем бы он хотел заниматься. Работать у отца Павел не собирался. Но его будущее его не тревожило. Неужели он, образованный, молодой, с отличным знанием английского языка, не найдёт себе работу? И, скорее всего, он переедет в какую-нибудь квартирку. Жить в доме вместе с озабоченным и уставшим отцом, которому ни до чего нет дела, кроме своей любовницы, с матерью, кудахчущей над Антоном, с Милой, которая буквально подстилается под его сводного братца, выше его сил.

Мысли Павла вернулись к отцу. Он не сердился на него за то, что он завёл себе отдушину на стороне. Его жена перестала видеть в нём мужчину, а ведь это любому человеку необходимо! Поэтому отец и нашёл себе женщину, которая теперь заменяет ему настоящую жену.

Павлу было бы любопытно взглянуть на эту даму. Может быть, со временем, если их связь окажется устойчивой, он попросит у отца разрешения с ней познакомиться. Не сказать, чтобы Павел был рад этой связи, но всё-же не испытывал чувство неприязни к отцу или стыда за него. Наверное, он единственный из всех проживающих в доме разглядел перемены в отце. Его загадочную улыбку, ни с того ни с сего озаряющую уставшее лицо, его чрезмерную озабоченность собственной внешностью, его частые отсутствия по ночам. Были и другие признаки: отец буквально помолодел и очень быстро избавился от своего животика, который когда-то с таким трудом уничтожал с помощью диеты. Павел даже заметил в его гардеробе новые вещи, и это убедило его в том, что у отца появилась женщина. Но, если отец счастлив с ней, то сам факт измены матери не угнетает Павла. Каждый заслуживает счастья. И каждый стремится к нему по-своему.

Павел вышел из кэба и направился в аэропорт Хитроу. В его сердце навсегда поселилась грусть по Жанне, но теперь уже сердце не сжималось в болезненной агонии при виде тех мест, которые они посещали вместе. Жанна отпустила его, и он был благодарен ей за это. Возможно, когда-нибудь они встретятся, если, конечно, тот свет существует. Павел улыбнулся милой девушке в кассе, и взял билет до Москвы. Он вылетал домой через восемь дней.

Мила в радостном предвкушении нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока Любовь Андреевна открывала парадную дверь, ведущую на виллу.

— Давайте я помогу, — чуть ли не подпрыгивала Мила, стараясь как можно быстрее попасть внутрь помещения. Её даже не интересовало само поместье, так она хотела уличить Резника в адюльтере, и посмотреть, как поведёт себя свекровь. Ей до одури хотелось увидеть полуголую Ирину, испуганно натягивающую на себя плед, Анатолия Максимовича, не попадающего ногой в брюки, и насладиться своим триумфом. Ну как —же, это ведь не она, Мила, попадёт под прицельный огонь со стороны Любови Андреевны. Она здесь на законных основаниях, как невестка одного из самых богатых людей России. А вот Ирина, несчастная Ирина, что же она станет делать? Резник немедленно, в присутствии любовницы сообщит жене, что это просто интрижка, ничего большего. А, может быть, даже соврёт, что Ирина — горничная, или официантка, которую он подцепил вчера в каком-нибудь ресторане здесь же, на Багамах. И что он всего лишь хотел расслабиться, вот и всё. А Ирина, обидевшись, начнёт трубить во весь голос о том, что они встречались в Москве, и что он заваливал её подарками. В конце концов, они переругаются, и страшно разозлённая Ирочка, утирая слёзы и поднимая с пола свою одежду, позорно убежит из этого роскошного дома. А Любовь Андреевна будет дуться на мужа какое-то время, и Анатолий Максимович, чтобы загладить свою вину, станет ползать у её ног, в переносном смысле, конечно, и выполнять любой каприз жены. Они снова будут вместе, и однажды Любовь Андреевна его простит. А Ирина, униженная и попранная, вернётся в Москву и каждый вечер будет страдать, вспоминая оскорбления, которым она подверглась. Мила мечтательно улыбнулась. Она и не знала толком, чего ей хочется больше: то ли чтобы Резник просто вернулся в семью, и не вздумал гулять налево, ведь очень обидно будет потерять такой капитал. То ли чтобы увидеть Ирину в таком незавидном положении. А нечего гулять с женатыми мужчинами, подумала Мила, вздёрнув нос. И незачем было зариться на её свёкра. Ведь эта женщина задумала их встречу ещё во время юбилея Резника, не случайно же она так на него смотрела в тот вечер!

Дверь наконец-то открылась, и Мила, подпрыгнув от радости, ринулась вперёд.

— Странно, — услышала она голос свекрови за спиной, — дверь, оказывается, была закрыта только на нижний замок…

Мила потёрла руки в радостном предвкушении. Так, куда идти, где тут спальня? Вилла была чистенькой и ухоженной, видимо, Резник предупредил обслуживающий персонал о своём приезде, иначе почему на мебели нет ни пылинки? Чёрт, куда же идти дальше, направо или налево? Коридор разветвлялся на две стороны, и Мила, подумав, выбрала левый поворот. Это было так символично, ведь в народе измена называется «ходить налево». Именно этим и занимается Анатолий Максимович с Ириной. Мила не сомневалась, что увидит здесь именно её. Как она и ожидала, на предложение Любови Андреевны съездить отдохнуть, он пробормотал, что у него скоро конференция за границей, и он вынужден будет уехать, и вообще ему не отдыха. Мила пришла в полный восторг, когда расстроенная свекровь пересказала ей сцену того разговора с мужем! Вот пусть Любовь Андреевна посмотрит, на какой конференции находится её муж!

Мила заглянула в первую же попавшуюся ей комнату и выругалась. Это оказался кабинет. Естественно, пустой. Вряд ли любовники, появившиеся на шикарной вилле, станут заниматься сексом на твёрдом рабочем столе!

— Мила, где ты? — раздался сзади голос свекрови, и певица снова выругалась. Ну вот, теперь любовнички уже предупреждены о появлении в доме жены и невестки Резника. Она понеслась на голос, и вдруг услышала какие-то звуки неподалёку от себя. Мила было направилась в ту сторону, но сообразила, что надо бы привести туда и Любовь Андреевну. Певица быстро вернулась за свекровью, продолжающей стоять в холле.

— Милочка, как ты считаешь, может, пришла пора поменять люстру? — она, задрав голову, пялилась в потолок. — Она уже устарела, мы покупали её лет шесть назад…

— Потом, — прошипела Мила, хватая Любовь Андреевну за руку, — всё потом! Я слышала здесь голоса!

— Где? — выдернула руку свекровь. — В доме? Этого не может быть, хотя… Один замок в двери ведь был открыт! Пойдём! — она решительно направилась за Милой.

Та, не задумываясь, свернула в правый коридор и, прислушавшись, открыла первую же дверь. Перед ней предстала чудная картина: какая-то женщина в коротком платье, оголяющем смуглые стройные ноги, стояла на стуле и протирала пыль на резном шкафу, явно антикварном. Голова её была повязана какой-то яркой косынкой, каштановые волосы до плеч перехвачены хвостиком, а сама она, напевая, мерно двигала тряпкой.

— Что это ещё за номер? — громко удивилась Любовь Андреевна.

Женщина с тряпкой дёрнулась и повернулась к ним. Мила чуть было не воспарила в небесах от радости: перед ней стояла не кто иная, как Ирина. Правда, в этом дурацком платочке и с тряпкой она выглядела лет на пятнадцать. Только сейчас Миле пришло в голову, что эта женщина гораздо младше её самой. И почему ей не пришло в голову поинтересоваться возрастом подруги? Впрочем, при чём тут возраст?

— Вы кто? — повторила свекровь, и повернулась к Миле. — Она, наверное, местная аборигенка, и не понимает по-русски, — добавила она.

— Ну почему же, — ответила Ирина, — я очень неплохо говорю по-русски.

— Надо же, — всплеснула руками Любовь Андреевна. — Вас, наверное, нанял Толик, чтобы вы тут всё убрали, да? Интересно, как же он узнал, что мы собираемся сюда ехать? — она наморщила лоб, и тут же всплеснула руками. — Мила, девочка моя, это ты рассказала Толику об изменении нашего курса? — она шутливо пригрозила невестке пальцем. — Значит, вы оба с ним придумали для меня сюрприз? Толик сказал, что уезжает в командировку, а ты умудрилась вытащить меня сюда, хотя мы собирались в Доминикану, и лишь в последний момент я узнала, что мы едем на нашу виллу! Как же