Ход королевы
Шрифт:
– Эй, юная леди, – окликнул ее мистер Брэдли. – Либо покупай журнал, либо положи его на место.
Бет с удивлением обернулась:
– А нельзя просто…
– Прочитай объявление.
Оказалось, к стеллажу с журналами прямо перед ней прикреплен лист бумаги, и на нем написано от руки: «ХОЧЕШЬ ЧИТАТЬ – ПОКУПАЙ». У Бет было всего пятнадцать центов. Несколько дней назад миссис Уитли сказала, что какое-то время ей надо будет обходиться без карманных денег – у них проблемы с финансами, а мистер Уитли задерживается в командировке на западе страны. Бет положила журнал на полку и вышла из лавки.
Пройдя полквартала, она остановилась, поразмыслила минутку и вернулась обратно. На прилавке, у локтя мистера Брэдли, высилась стопка газет. Бет протянула ему дайм [17] ,
Через пару минут мистер Брэдли сказал даме: «У нас они трех видов», – и зашагал в дальний конец лавки, позвав покупательницу за собой. Бет тотчас схватила экземпляр «Шахматного обозрения» и сунула его в сложенную пополам газету.
17
Дайм – монета в 10 центов.
На улице, под ярким солнцем, она прошла целый квартал с газетой под мышкой. За первым поворотом остановилась, вытащила журнал, примостила его за поясом юбки и сверху натянула бледно-голубой пуловер из переработанной шерсти, купленный в «Бене Снайдере». Расправила пуловер и бросила газету в урну на углу.
По дороге домой, с невидимым журналом, надежно прижатым к плоскому животу, она опять задумалась о том ходе ладьей, который мог сделать, но не сделал Морфи. В статье о нем говорилось, что Морфи был «возможно, самым блистательным игроком в истории шахмат». Ладья могла бы занять седьмое поле слона, и черные не стали бы сбивать ее конем, иначе… Бет замерла посреди квартала. Где-то лаяла собака; на другой стороне улицы два маленьких мальчика шумно играли в салки на аккуратно подстриженной лужайке. После хода второй пешкой на пятое поле королевского коня уцелевшая ладья может отступить, и если черные возьмут белую пешку, слон останется без прикрытия, а если не возьмут…
Бет закрыла глаза. Если черные не возьмут пешку, Морфи поставит мат в два хода, на первом пожертвовав слона и объявив шах. Если же черные возьмут пешку, вперед двинется еще одна белая пешка, а слон пойдет в другую сторону, и черные уже ничего не сумеют сделать. Вот оно. Один из двух мальчиков на лужайке разревелся. Черные ничего не смогли бы сделать. Игра бы закончилась максимум на двадцать девятом ходу. Согласно записи этой партии в книге, Полу Морфи понадобилось тридцать шесть, чтобы одержать победу. Он не заметил возможностей ладьи. А она заметила.
В чистейшем синем небе над головой сияло солнце. Собака лаяла не умолкая. Мальчики ревели уже вдвоем. Бет медленно шла домой, воспроизводя в голове ту же шахматную партию. Ее ум был ясен и прозрачен, как ослепительный, совершенный бриллиант.
– Олстон должен был вернуться неделю назад, – сказала миссис Уитли. Она полулежала в кровати с журналом кроссвордов и головоломок в руках; перед ней на комоде работал маленький телевизор с выключенным звуком. Бет только что принесла ей чашку растворимого кофе с кухни. На миссис Уитли был розовый халатик, а лицо она густо напудрила.
– Его долго еще не будет? – спросила Бет, хотя завязывать беседу у нее не было никакого желания – не терпелось вернуться к «Шахматному обозрению».
– Олстона безбожно задерживают, – вздохнула миссис Уитли.
Бет кивнула и сказала:
– Я хочу найти работу. После уроков.
Миссис Уитли растерянно заморгала:
– Работу?
– Ну, я могу подрабатывать в магазине или мыть где-нибудь посуду.
Миссис Уитли долго молча смотрела на нее.
– В тринадцать лет? – наконец выговорила она. Затем осторожно поднесла к носу платок и высморкалась. – Мне казалось, тебя тут неплохо кормят.
– Я хочу зарабатывать деньги.
– На одежду, я так понимаю?
Бет ничего не ответила.
– В твоем возрасте работают только цветные девочки.
То,
как миссис Уитли произнесла слово «цветные», лишило Бет стремления разговаривать с ней на эту тему.Вступительный взнос в Шахматную федерацию Соединенных Штатов составлял шесть долларов. Еще четыре доллара стоила подписка на журнал «Шахматное обозрение». Деньги требовались и на кое-что поинтереснее: в разделе «Турнирная жизнь» было перечислено несколько городов – по одному в Огайо, Иллинойсе, Теннесси и Кентуки, а в рамке под ними говорилось следующее: «Чемпионат штата Кентуки, уик-энд после Дня благодарения (пт., сб., вс.), актовый зал Старшей школы имени Генри Клея, Лексингтон», а еще ниже: «Призовой фонд – $185. Вступительный взнос – $5.00. Только для членов ШФСШ».
Получалось, нужно заплатить шесть долларов за членство в федерации и еще пять за участие в турнире. Мимо Старшей школы имени Генри Клея Бет проезжала на автобусе, который ходил по Мейн-стрит. Школа была в одиннадцати кварталах от Джанвелл-драйв. А до Дня благодарения оставалось шесть недель.
– Кто-нибудь может точно сформулировать теорему? – спросила миссис Макартур.
Бет подняла руку.
– Бет?
Она встала из-за парты:
– В прямоугольном треугольнике квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. – И села на место.
Маргарет, хихикнув, наклонилась к Гордону, который сидел впереди и периодически брал ее за руку под партой.
– Видал мудрилу? – прошептала Маргарет нежным девичьим голоском, полным презрения.
Гордон засмеялся. Бет посмотрела в окно на осенние листья.
– Не понимаю, куда деваются деньги! – сказала миссис Уитли. – В этом месяце я потратила ничтожную малость, а мои запасы уменьшились в десять раз. В десять! – Она плюхнулась в обитое английским ситцем кресло и уставилась в потолок широко раскрытыми глазами, будто ждала, что на нее сейчас упадет лезвие гильотины. – Я оплатила счет за электричество, счет за телефон, выбирала самые простые продукты, отказала себе в сливках к утреннему кофе, вообще ничего не покупала для себя, не ходила в кино, не была на благотворительном базаре в Первой методистской церкви – и у меня осталось семь долларов, хотя должно быть по меньшей мере двадцать! – Она бросила на столик перед собой скомканные долларовые бумажки, которые несколько минут назад выудила из кошелька. – Вот это все, что у нас есть до конца октября. Едва хватит на куриные шейки и овсянку.
– Разве «Метуэн-Хоум» не прислал вам чек? – спросила Бет.
Миссис Уитли оторвала взгляд от потолка и воззрилась на нее. А затем произнесла ровным голосом:
– За первый год. Можно подумать, от той суммы что-то осталось после расходов на твое содержание.
Бет знала, что это неправда. Чек был на семьдесят долларов – так много миссис Уитли на нее точно не потратила.
– Чтобы более или менее сносно дожить до первого числа, нам нужно двадцать долларов, – сказала миссис Уитли. – А у меня на тринадцать меньше. – Она перевела было взгляд на потолок, но тут же снова вперила его в Бет. – Надо было тщательно записывать все траты.
– Может, дело в инфляции? – не без оснований сказала Бет. Она позаимствовала всего шесть долларов – на членство в Шахматной федерации.
– Может быть, – протянула миссис Уитли, слегка смягчившись.
Бет не хватало пяти долларов на взнос за участие в турнире. В классе на продленке, за день до выступления миссис Уитли на тему финансов, она вырвала из тетради лист и написала мистеру Шейбелу, уборщику, на адрес «Метуэн-Хоум», Маунт-Стерлинг, Кентукки. Вот что в нем было:
Дорогой мистер Шейбел.
Здесь будет шахматный турнир с первым призом 100 долларов и вторым – 50. Другие призы тоже предусмотрены. Регистрационный взнос – 5 долларов, а у меня их нет.
Если вы пришлете мне эти деньги, я верну вам 10 долларов при условии, что выиграю какой-нибудь приз.
Искренне ваша,