Ходок-5. Смерть

— А теперь ты! — просипел порядком ослабший Мстислав и руками ухватил нарост промеж глаз.

Князь отличался силушкой, слегка напрягшись и применив магию, он вырвал отросток с корнем и бросил на пол. Затем оборвал и крылья. Раны владыка снова прижег. Завершив самоистязание, Мстислав находился присмерти. Усилием воли он вынырнул из небытия и сжег атрибуты проклятия в пламени первородной тьмы.

Через какое-то время стало полегче. Мстислав использовал шакти и воспарил над землей. Он направился в возведённое им по указке Чернобога хранилище. Спустившись на лифте в подземный бункер, Вяземский уставился на большущий накопитель.

На создание громадины пошли аккумуляторы и магические батареи со всего града. Князь лично спаял их воедино. В пятиметровом, покрытом россыпью драгоценных камней, цилиндре проклятие перерабатывалось в нейтральное шакти. Именно не имевшая полюса сила и должна была по замыслу покровителя сокрушить обе рамки и освободить город.

Практики Велграда сдавали энергию на протяжении более чем трёх лет. Какую-то часть Мстислав забирал себе, остальное сливал в артефакт.

Пошатнувшись от слабости, владыка оперся об холодный металл. Даже через толстые стенки чувствовалась непреодолимая мощь, содержавшаяся внутри конструкции.

Князь наплевал на волю богов: Септонии и Чернобога. Он совершил выбор сам. Оголовье посоха сверкнуло ещё раз и прорезало в железной боковине прореху. Торопясь и блокируя истечение шакти, Мстислав шагнул вовнутрь и заварил себя посреди мрака, ощущая, как буйство энергетических потоков растворяет бренную плоть.

— Ну, матушка Тьма, подсоби! — взмолился бунтарь чистой первооснове и начал свою последнюю ворожбу.

Через час вихрь тёмной силы пронёсся над Велградом, выжег сильно ослабленное действиями игумена проклятие и прикончил всех заражённых. Даже Касуми Тадао пострадал. Окружённый клубами тумана и копивший силы для реванша, он был повержен. Хитрый самурай нашёл бесславную кончину, так и не уразумев, что убило его.

Вот так Иппатий Два Кинжала и Мстислав Вяземский спасли город и многие земли возле него. Старые греховодники избавили мир от изрядной доли проблем. Но никто и никогда не узнал об их самопожертвовании, не поставил им памятник и не помянул добрым словом. Такая незавидная судьба ждала этих двух безымянных отнюдь не героев.

Глава 11. Штурм

Самый простой способ победить врага — это задавить количеством.

Гварг Жук маршал Славской Империи

Куда не кинь глаз, повсюду виднелось железное море. Магических повозок собралось столько, что не каждая столичная станция ИСП* могла бы похвастаться наличием такого подвижного состава.

Правда, в отличие от разнообразия марок и моделей мирных транспортных средств здешние платформы были утилитарны, имели одинаковую конфигурацию, содержание охрейна и даже окрас.

Ещё до пришествия Септонии военные полюбили цвет хаки. Вот и сейчас зеленовато-бурое, отлично сливавшееся со степной травой, механизированное войско приготовилось к штурму.

Ряды бронетехники состояли из МП-2, наиболее распространённых самоходных устройств находящихся на вооружении армии. Каждое из таких несло десять человек десанта, оснащалось энергетическим куполом средней мощности, имело бронированный каркас и управляюсь магом-оператором. Из огневого арсенала наличествовал пулемёт Максим-У и пара стандартных картечниц.

Основой задачей подобного рода аппаратов являлся быстрый прорыв на территорию врага и безопасная высадка десанта. Для этого содержание волшебного металла в МП-2 было повышено, а водители подбирались не ниже пика средней инфорсферы. Иные не справились бы с управлением.

На одной из таких повозок, промеж дюжих бородатых детин, затесались двое безусых парней лет двадцати от роду. Старожилы смотрели на них с неодобрением и недоумением. Равнодушное выражение лица сохранил лишь командир, который прекрасно знал подоплеку сегодняшней атаки. На лобовой штурм собрали сброд всех мастей, а также неугодных и проштрафившихся.

Не удивительно, что двух добровольцев без рода и племени включили в состав смертников. И хоть оба прошли обязательный воинский минимум, надежды на них не было никакой. К тому же взводный подозревал, что экзамены принимались ради проформы. Ладно бы их сдал рыжий толстоватый крепыш, пусть не высокий, но мощный и агрессивный, но вот в то, что нормативы выполнил худой, сутулый, дышавший собравшимися в пупок задохлик, совсем уж не верилось.

Конечно, о таком характере сегодняшнего наступления не сообщалось во всеуслышание. Однако, несмотря на простецкое прозвище, Кондрат Прямой отличался немалой сообразительностью.

Десятник тянул лямку службы уже который год, но из-за неуступчивости характера не дослужился до звания офицера, так и застрял на старшем сержанте, вечно пребывая в числе неперспективных. Ну не умел он вылизывать начальству причинные места и всегда стоял за своих людей горой. За что его обожал личный состав и недолюбливало руководство.

Находившийся под предводительством правдоруба отряд почти всегда бросали в самое пекло. Взвод нёс потери и имел постоянный некомплект. Вот и сейчас его пополнили парочкой новичков, судя по всему самых никчёмных. Да ещё и поместили платформу в авангарде.

Почесывая подбородок, Кондрат размышлял о том, что зря все же избил полковничьего сынка по пьяной лавочке. Ладно бы ещё ради благого дела, а так просто потому, что богатей был спесив и не в меру кичился приставленной папашей охраной. Прямой возмутился и накостылял бахвалу и его телохранителям.

— Не переживай, командир! Прорвёмся, чай не впервой! — не по уставу обратился к сержанту заместитель взвода.

Впрочем, Кондрат не обратил на панибратство внимания. Наооборот, улыбнулся и дружески ткнул говорившего под рёбра, от чего тот аж присел. Старшина Егор Загорелый прошёл с ним не одну горячую точку, подавил не один бунт, уничтожил множество разбойничьих шаек. Кличку ему дали вовсе не потому, что квадратный десантник был смугл. Просто в одном из боёв он обгорел до костей и щеголял теперь страшными шрамами и рубцами по всему телу, приобрев заодно синюшный вид.

Крупномасштабных войн, по примеру вот-вот намечавшейся, Славская Империя давно не вела. Дело ограничивалось местечковыми стычками с обнаглевшим дворянством, да с озорничавшими бандами, либо с вечно жаждавшими независимости непонятно от кого сепаратистами.

В предверии боя десантники гудели кто о чем, перебрасываясь сальными шуточками, и лишь юнцы держались осторонь от коллектива, негромко переговариваясь. Другие воспринимали это за робость. Бравые вояки очень удивились бы, если б узнали содержание диалога отроков, сидевших на дальнем конце платформы.