Холодная месть приятнее на вкус

– А ты поощряешь его в этой деятельности?

– Поощряю, - кивнула Алла, ничуть не смущаясь, хотя никогда не жаловала стукачей.
– Ты же знаешь, что я никого в обиду не дам, а уж женщин и подавно.

– А я считаю, что никого не обидел, - высокомерно бросил Матвей. Если они не умеют работать, пусть учатся, а не обижаются на справедливые замечания.

– Етит твою мать!
– выругалась верная боевая подруга.
– Мотя, ты что, охренел? Это кто тут не умеет работать? И кто умеет? Уж не ты ли?

– А ты считаешь, что я плохо работаю?

– Да ты вообще не работаешь, если уж на то пошло! И не хера изображать из себя великого сыщика, Ниро Вульф недоделанный! Ты что - всерьез поверил, будто я считаю тебя великим детективом? Не понял издевки? Или ты уже разучился шевелить извилинами и не видишь очевидных вещей? Называя тебя так, я хотела простимулировать тебя на умственную деятельность, а отнюдь не собиралась тешить твое тщеславие.

– Но ты сама пригласила меня возглавить фирму.

– Да, пригласила, полагая, что ты и в самом деле классный аналитик и будешь руководить действиями "самаритянок". Помогать тебе я не отказывалась, но не предполагала, что мне придется делать за тебя всю понимаешь, - ВСЮ работу. На хер ты здесь нужен, скажи на милость, если от тебя никакого проку, одни амбиции? Я-то думала, что ты ещё не въехал в сыщицкую работу, но постепенно все освоишь, а ты, оказывается, считаешь себя вне критики, возомнил о себе невесть что и уже почиваешь на лаврах, которые заработали "самаритянки"!

– Да что они такого наработали?
– презрительно скривился Матвей.

– Ежкина ж мать!
– в сердцах вскричала она.
– Мотя, бляха-муха, ты намеренно прикидываешься непонимающим, потому что тебе так проще? Я знала, что ты самоуверен и высокомерен, но не подозревала, что настолько. Оказывается, у тебя острый приступ амбициоза. А ну-ка скажи мне, что конкретно сделал ты. Именно ты. Своими мозгами, руками? Ногами, в конце концов?

– Но я тоже помогал в расследовании, - произнес Матвей уже менее уверенным тоном.

– Конкретнее, Мотя. Что сделал именно ты, как руководитель и как аналитик?
– потребовала верная боевая подруга.

– Ну...
– Он замялся, пытаясь вспомнить хоть какой-то весомый вклад в общее дело. И, конечно же, ничего не вспомнил.

– Баранки гну!
– зло сощурилась Алла.
– "Самаритянки" бегали по Москве и Московской области, собирали информацию, я, бывало, приходила по два раза на дню, чтобы утром дать им задание, а вечером проанализировать полученные данные, а ты, едрена копалка, день-деньской просиживал своей толстой жопой вот это кресло и предавался размышлениям о высоких материях. Мечтатель херов! Это ты считаешь аналитической работой? Ковырять в носу, глазеть в потолок и думать о приятном?

– Но я тоже участвовал в обсуждении, - не сдавался Матвей, уже чувствуя, что земля под ним качается, и есть риск не усидеть в этом кресле и в этом кабинете.

– А ну-ка, великий аналитик, оцени реальную пользу от своих реплик. Насколько они помогли расследованию, насколько были верны. Забыл, как во время расследования гибели Виктора19 ты изображал из себя великого Плевако и впал в адвокатский пафос, пытаясь всех разжалобить, какая бедненькая-несчастненькая вдова по имени Марина? Забыл, как ты защищал её, бедную парализованную женщину?

– Но я же тогда искренне заблуждался, - попытался оправдать Матвей.

– Засунь свои искренние заблуждения себе в жопу!
– вспылила верная боевая подруга.
– Потому что если бы я тогда не обозлилась, твои искренние заблуждения увели бы расследование в сторону. И "самаритянки" под твоим мудрым руководством занимались бы полной херней.

– Но ведь в итоге все выяснилось...

– Хрен бы что выяснилось, если бы я не вмешалась.

– Я не умаляю твоей роли и твоих способностей...

– Мне срать, что ты там умаляешь или не умаляешь!

– Алла уже почти кричала.
– Я человек дела, понимаешь? И как деловому человеку, мне нужен конкретный результат. А ты - трепло мелкого помола, упивашься собственным красноречием, просто-таки ловишь кайф от своих витиеватых речей. Иди тогда в адвокатуру, в политику, там можно ни фига не делать, лишь языком молоть, посиживать в теплом кресле в уютном кабинете или пафосно выступать с трибуны, часами витийствовать и любоваться собой.

– Но ведь и наши "самаритянки" не так уж много сделали...
– отбивался Матвей.

– Да-а?
– издевательским тоном произнесла верная боевая подруга.
– А кто добывал фактуру? Не зная всей информации, я не смогла бы разобраться ни в одном деле. "Самаритянки", по крайней мере, работают, хотят работать ещё лучше и всему научиться. А ты уже успокоился, мол, и так умен, дальше некуда, и тебе вовсе нечему учиться. Великий детектив Матвей Лопаткин, глава знаменитой фирмы "Самаритянин", етит твою мать!

– Но со временем...

– Не дребезди, Мотя, - гневно перебила его Алла.
– Ничему бы ты не научился даже со временем. Потому что у тебя нет такового желания. Ты лентяй по своей сути, привык лишь язык об зубы стирать на научных конференциях, с умным видом зачитывая очередной псевдонаучный доклад на тему, которая никому и на хер не облокотилась и никакой конкретной пользы не принесет! И при этом был преисполнен самодовольства, что ты великий ученый и двигаешь отечественную науку к недосягаемым вершинам! Знаю я эту так называемую науку, сама отпахала там аж девять лет, и мне прекрасно известна реальная ценность всех этих псевдонаучных изысканий. А больше вы, горе-ученые, ничего не умеете и не желаете переучиваться, предпочитая жаловаться на жизнь, на нищенский оклад. Ждете, что вам, как и в прежние времена, из бюджета полноводной рекой потекут денежки, заработанные другими людьми, которые им приходится отстегивать в виде налогов, чтобы прокормить таких дармоедов, как ты. А теперь, ничему не научившись, ты отыгрываешься за свою некомпетентность на "самаритянках", сознавая, - они и без тебя обойдутся, потому что, в отличие от тебя, пустопорожнего пиздобола, занимаются делом.

– Но кто возглавит фирму? Ни у кого из них нет организаторских способностей.

– А у тебя есть? Ты у нас великий организатор? Ты сплотил "самаритянок" и создал дружный коллектив единомышленников? Да ты лишь мешаешь им работать, мудак! Какого хера ты отрываешь их от дела, заставляя стоять перед тобой на ковре и отчитываться, а?

– Но я же должен быть в курсе!

– Вот именно - ты должен быть в курсе того, что сделали другие. Они работают, - а ты в курсе. Ты что, Мотя, и в самом деле возомнил себя начальником?

– Но ты же сама сказала, что я буду руководителем "Самаритянина".

– Я надеялась, что ты сможешь руководить расследованием, строить версии, давать задания. А что делаешь ты? Распекаешь, ругаешь, тычешь носом и язвительно комментируешь результаты труда других людей. То есть, ведешь себя как классический начальник образца советских времен. Разве только по столу кулаком не стучишь, да матом не ругаешься. Уж лучше бы ты матюгался, но приносил пользу. А от тебя пользы, как от петуха, - тот голосисто поет, а яйца несут курицы. Запомни, Мотя, етишкина твоя мать, раз и навсегда, потому что второго раза уже не будет: здесь нет начальников и подчиненных. Мы все на равных. Я организовала эту фирму вовсе не для того, чтобы ты реализовал свои начальственные амбиции, а ради конкретного дела, которому ты, Матвей Лопаткин, трепло сраное, мешаешь.