Холодная месть

Эстерхази решил, что особо осторожничать тут нечего.

— Наверное, вы и есть тот самый священник из Англези? — спросил он.

— Да. — Улыбка на лице преподобного сменилась растерянностью. — А откуда, простите, вам это известно?

— Я только что из паба в Инверкирктоне. Там сказали, вы неподалеку камни могильные копируете. — Эстерхази кивком указал на могилу.

— Правильно! — воскликнул старик благодушно. — Именно так!

— Какой счастливый случай повстречать вас за таким занятием! Мое имя Уикхем.

— Счастлив познакомиться!

Они постояли немного молча, рассматривая друг друга.

— В пабе сказали, вы преподнесли им удивительную историю, — нарушил молчание Эстерхази. — Про странного растрепанного парня, которого повстречали на болотах.

— Именно так! — радостно подхватил священник, и Эстерхази тут же определил в нем тип людей, всегда готовых давать советы кому угодно и по любому поводу.

Он бросил взгляд на погост и сказал с деланым равнодушием:

— Интересно бы услышать, как оно случилось.

— Охотно расскажу! Это случилось… хм, постойте… а, в начале октября!

Эстерхази терпеливо ждал — нельзя слишком уж давить на старика.

— Да, я наткнулся на странного парня. Он брел по болоту.

— Как он выглядел?

— Да ужасно! Больной. Сам сказал: плохо ему. А по мне, так он скорее пьяный был совсем или от полиции убегал. Свалился на камни, не иначе. Лицо в крови. Очень бледный, мокрый насквозь, в грязи. Помню, тем вечером дождь хлестал вовсю. К счастью, я надел свой двойной плащ, отличный против дождя…

— А можете описать его точнее? Цвет волос, например?

Священник замолк и задумался, словно впервые заметив что-то важное.

— Простите за нескромный вопрос, а отчего это вас так интересует?

— Я… я пишу детективные романы… всегда ищу новые идеи…

— А, вот как. Сейчас вспомню, погодите… Волосы светлые, лицо тоже очень светлое, высокий. Одет в твид, как охотник. — Священник покачал головой и хохотнул, словно заклекотал индюк. — Бедолага был явно подшофе, это уж точно.

— Он что-нибудь рассказал?

— Ну да. Но вы же понимаете, про это я рассказать не могу. Признания человека Богу — нерушимое таинство.

Священник выговаривал слова так медленно, значительно, что Эстерхази едва сдерживался.

— Какая удивительная история! А что-нибудь еще можете рассказать про него?

— Он спросил меня, как выйти из болот на другую сторону. Я ответил, что тут несколько миль ходу. — Священник недовольно вздохнул. — Он настаивал. Пришлось начертить для него карту.

— Карту??

— Да, я хоть это смог для него сделать — обозначить путь через болота. Здесь опасно, повсюду страшные топи.

— Но вы из Англези. Как же вы сумели?

Священник рассмеялся:

— Я сюда не первый год приезжаю. Десятилетиями блуждал по здешним взгорьям. Все погосты знаю отсюда и до Лох-Линн. У этой местности такая богатая история! Я снял копии с сотен могильных камней, включая надгробия лэрдов…

— Да, я не сомневаюсь. Но не могли бы вы рассказать про нарисованную карту? Можете нарисовать такую же для меня?

— Конечно! С удовольствием! Знаете, я отправил его вокруг болота, поскольку путь до Килхурна очень опасен. Честное слово, я и понятия не имею, как он дошел тогда ко мне.

Священник снова рассмеялся, рисуя. Карта вышла до крайности грубая, небрежная и маленькая, переполненная деталями.

— Вот где мы теперь, — ткнул он пальцем в место, помеченное крестом.

Эстерхази пришлось нагнуться, чтобы рассмотреть.

— Где же?

— Здесь!!

Эстерхази не успел понять и среагировать. Его тряхнули, швырнули наземь, мгновенно выкрутили руку, вдавили лицом в траву — и холодная сталь пистолетного дула врезалась в ухо с такой силой, что брызнула кровь.

— Говори! — приказал священник голосом Пендергаста.

Ошалевший Эстерхази задергался, но ствол врезался в ухо еще сильнее. Рассудок захлестнула волна ужаса. Только-только он уверился, что дьявол погиб, исчез навсегда, — а он объявляется снова. Это конец. Пендергаст выиграл. Чудовищно, непостижимо… Страх ядом разлился по телу, обессиливая.

— Ты сказал, Хелен жива, — раздался тихий голос, почти шепот. — Теперь расскажи и все остальное. Без утайки.

Эстерхази попытался собраться с мыслями, преодолеть шок, сообразить, что говорить и как. Тяжелый запах земли забивал ноздри, мешал дышать.

— Подожди минутку! — взмолился Эстерхази. — Позволь мне объяснить с самого начала. Разреши встать, пожалуйста!

— Нет. Лежи. У нас достаточно времени. И совершенно отсутствует то, что могло бы меня сдержать. Ты заговоришь. Я заставлю тебя заговорить. Но если солжешь хотя бы раз — убью. Без предупреждения.

Ужас затопил рассудок. Сражаясь с ним, Эстерхази выдавил:

— Но тогда… ты никогда не узнаешь…

— Узнаю. Я уже знаю, что она жива, и найду ее обязательно. Но ты можешь сэкономить мне много усилий и времени. Я повторяю: правда или смерть.

Эстерхази услышал тихий щелчок сдвинутого предохранителя.

— Да, я понимаю… — Он снова попытался сосредоточиться, успокоиться. — Ты не представляешь… честное слово, не представляешь, чего коснулся. Это уходит дальше «Лонжитьюд», гораздо дальше… — Он выгнулся, стараясь чуть приподнять лицо над мокрой травой, мешавшей дышать. — Это началось еще до нашего рождения.

— Я весь внимание.

Эстерхази с усилием вдохнул. Рассказывать об этом… как же страшно и тяжело! Правда воистину жутка.

— Начни с самого начала.

— То есть с апреля тысяча девятьсот сорок пятого года…

Уткнувшаяся в ухо сталь вдруг исчезла.

— Дорогой мой друг, как неудачно вы упали! Позвольте, я вам помогу! — воскликнул Пендергаст прежним голосом уэльского священника, дружелюбным, с сильным акцентом.

На мгновение Эстерхази растерялся.

— О боже! Вы оцарапали ухо!

Пендергаст дотронулся до его уха, и Эстерхази вновь ощутил, как в его бок вдавливается ствол пистолета, спрятанного в кармане агента. Одновременно он услышал лязг дверцы автомобиля и разноголосый гомон.