Холодная тьма

– О конечно, - сказала я.
– Теперь я чувствую себя хорошо. Из-за того, что сделала с Престоном.

Другие посмотрели на мёртвого Жнеца, который лежал на холодном мраморе.

– Что с ним случилось?
– спросил Карсон.
– Я не вижу ран на его теле.

– Что с ним случилось? Я убила его, Карсон. Моей магией прикосновения. Моя сила такая редкая и что-то особенное. Я просто схватила Престона и вытянула из его тела всю энергию, всё магию и всю чёртову жизнь в своё собственное. Чтобы исцелить саму себя, чтобы спасти себя. Что же я за чемпион такой?

Чудак-музыкант только смотрел на меня, его рот принял форму удивлённого О. Я повернулась к Метис и бросила на неё жёсткий, обвинительный взгляд.

– Вы сказали мне, что я, с помощью моей психометрии, могу влиять на других людей и объекты. Вы никогда не говорили о том, что я также могу убить их. Об этом вы ничего никогда не говорили.

– Всё будет снова хорошо, Гвен.
– Метис медленно подошла ко мне.
– Всё будет хорошо. Вот увидишь. Мы докопаемся до сути. На данный момент важно только то, что ты в безопасности.

Я посмотрела в небо, как будто могла обнаружить там Вивиан, Локи и чёрную птицу Рух, на которой они улетели.

– Никто из нас теперь не в безопасности, - пробормотала я.
– Больше нет.
– И также внезапно, как они во мне поднялись, также снова вся энергия и гнев покинули моё тело. Колени подкосились и последнее, что я увидела, прежде чем потеряла сознание, было лицо Логана.

Глава 26

Метис использовала свою магию, чтобы исцелить меня и пару минут спустя я проснулась, всё ещё рядом с Нотт. Следующие часы прошли за завесой слёз.

Несмотря на моё требование, чтобы все держались от меня подальше, мои друзья положили меня на носилки и унесли из леса. То же самое они сделали с Нотт, без того, что мне пришлось об этом просить.

Они принесли меня в дом бабушки Фрост. Я объяснила моей бабушки то же самое, что уже сказала другим - что та не должна меня касаться. Но, конечно же, она меня не послушалась.

– Ты моя внучка, - сказала она резко.
– Ты никогда не сделаешь мне больно.

С этим словами он взяла моё окровавленное лицо в руки и я почувствовала, как её любовь окутала меня, сильнее, чем когда-либо. Снова я заплакала.

В конце концов, я пошла наверх в ванную, но в место того, чтобы встать под душ, я уставилась на саму себя в зеркало. Мои коричневые волосы слиплись и скатались, одежда была порвана, а под глазами лежали чёрные круги от истощения. Даже цепочка со снежинкой на шее казалась какой-то матовой и в пятнах. Везде на серебряной цепочки были пятна крови - моя кровь, кровь Нотт.

Я была такой счастливой, когда Логан подарил мне украшение, но теперь я едва могла вынести даже взгляд на него. Я едва могла вынести взгляд на саму себя.

Я приняла горячий душ и смыла кровь, но, собственно, все мои движения были чисто механическими. Потом я села за стол на кухне бабушки Фрост, слушая рассказ о том, как другие меня нашли.

Видимо, за моё спасение я должна благодарить Морган Мекдугалл. Она как раз на пути в свою комнату завернула за угол верхнего двора, когда девчонка Жнец уносила меня прочь.

Она последовала за девчонкой Жнецом к одному из ворот, где Вивиан сняла свою маску и таким образом выдала Морган, кто она на самом деле.

Когда Морган поняла, что Вивиан похитила меня с кампуса, она позвала профессора Метис и вообще подняла тревогу. До Метис и до других в конце концов дошло, что Вивиан, должно быть, отнесла меня в находящуюся поблизости усадьбу её семьи.

Потом они пробили себе дорогу через десятки Жнецов, которые находились в особняке и на остальной части усадьбы.

После того, как Метис закончила историю о Морган, мы вместе пошли в ванную и она ещё раз проверила места на моей руке и груди, там, где я была ранена.

Но обе раны полностью зажили, не считая тонких, белых линий, проходящих через кожу. Метис попыталась заставить исчезнуть и их тоже, но, сколько бы целительно магии она не посылала в меня, шрамы не исчезали.

Причиной этого скорее всего была в том, что они были нанесены Хельхейм кинжалом. Метис объяснила, что такие мощные артефакты иногда оставляли шрамы, которые никогда не исчезали.

Точно также, как моё сердце никогда больше не исцелится. Мне не нужны были эти шрамы, чтобы помнить то, что случилось. Я никогда не смогу этого забыть и я никогда не перестану винить за всё себя, за весь мой ужасный провал.

Позже этим утром мы похоронили Нотт в саду моей бабушки, прямо рядом с кустом сирени, который сейчас зимой, был коричневым и голым.

Логан и Оливер взялись добровольно копать могилу, а я настояла на том, чтобы помочь, хотя мне ничего другого не хотелось так сильно, как свернуться калачиком в кровати и никогда больше не вставать. Метис, Айакс, Найкмедс и бабушка вышил на улицу, чтобы почтить Нотт, вместе с Дафной, Карсоном и Кензи.

– Нужно ли нам сказать несколько слов?
– спросил меня тихо Оливер, когда всё закончилось. Я посмотрела на холм из рыхлой, коричневой земли и покачала головой.

Мне хотелось что-то сказать, рассказать о том, какой Нотт была нежной внутри, но моё горло было словно сдавленно, и я не могла выдавить даже хотя бы одно слово.

Бабушка Фрост сжала мою руку, в то время, как остальные бросали на меня сочувственные взгляды и говорили, как им жаль. Потом взрослые и мои друзья, один за другим, зашли снова внутрь, пока на улице не остались только Логан, бабушка Фрост и я.

– Я оставлю вас на несколько минут одних, - в конце концов сказала бабушка и ещё раз сжала мою руку, прежде чем исчезнуть в доме.

Логан и я стояли там возле могилы Нотт. Спартанец поднял руку, как будто хотел обнять меня за плечи, но потом снова опустил её. Не считая бабушки Фрост, меня не кто не касался, а я и не хотела этого.

Я не хотела, чтобы меня когда-либо ещё кто-то касался. Не после того, что я сделала с Престоном. Не после того, как я узнала, на что способна.

Я не знала, как долго мы там стояли, но воздух стал холоднее, а с по-зимнему белого неба падали большие снежинки. Хлопья собрались в моих волосах и смешались со слезами, которые бежали по щекам. Но они были не такими холодными, как моё сердце.