Холодная война: политики, полководцы, разведчики
Шрифт:
Никита Сергеевич призывал Ульбрихта к терпению:
— Западникам надо дать время отойти от прежней позиции. Через год они будут слабее, а мы сильнее. В 1961 году ГДР превзойдет ФРГ по уровню жизни. Это будет иметь большое политическое значение. Это будет бомба для них. Американцы не могут признать ГДР по соображениям престижа. Они нас не признавали шестнадцать лет, а вы хотите, чтобы они вас признали через десять лет. Надо подождать.
Возник спор и об отношении к ФРГ. Громыко заметил Ульбрихту, что печать ГДР называет ФРГ незаконным государством, что расходится с советской позицией:
— Федеративная Республика — суверенное государство.
Ульбрихт стоял на своем:
— ГДР — законное государство, потому что оно выполнило Потсдамские соглашения, а ФРГ — нет.
Хрущев заключил:
— Как ГДР смотрит на эти вопросы — это ваше внутреннее дело. Мы остаемся на своих позициях. Мы не должны повторять вашу позицию. Мы установили дипломатические отношения с двумя германскими государствами и оба считаем суверенными.
Никита Сергеевич рассчитывал на многое, играя с Западом. Ульбрихт же опасался, что в какой-то момент Советский Союз пожертвует ГДР ради большой сделки с Соединенными Штатами. Холодная война ощущалась и внутри одного лагеря. Младший партнер побаивался, что старший за его спиной сговорится с другой стороной. Этот страх никогда не покидал руководителя ГДР.
«Ульбрихт втайне не доверял Москве, сомневался в ее верности, — вспоминал начальник восточногерманской разведки генерал-полковник Маркус Вольф. — Ульбрихт боялся, что Советский Союз в случае военного конфликта между немецкими «братьями» может предоставить ГДР ее участи».
В Восточном Берлине знали, что Молотов не хотел включать ГДР в Варшавский договор, вопрошал:
— Почему мы должны сражаться с Западом из-за ГДР?
Почему же Хрущев иначе отнесся к Восточной Германии? Почему решил ей помогать? Он действительно верил в коммунизм. Он хотел продемонстрировать всему миру, что ГДР, которая находится на передовой холодной войны, победит ФРГ в соревновании, что коммунизм привлекательнее капитализма. Он видел в ГДР важнейшего участника этого соревнования. Это определило его отношение к Восточной Германии и самому Ульбрихту. Он верил, что мировой социализм настолько окреп, что может одержать победу над капитализмом мирным путем.
К тому же Хрущеву приходилось доказывать всему миру, и прежде всего социалистическим странам, что Советский Союз, а не Китай лидер соцлагеря и что Советский Союз способен защитить всех союзников и о них позаботиться. Эта мысль позже повлияет на его решение отправить ракеты на Кубу.
Сближение Китая и ГДР было неприятным для Москвы. Пекин и Восточный Берлин сошлись на почве неприятия курса XX съезда, критики Сталина и концепции мирного сосуществования. Ульбрихт и Мао Цзэдун опасались, что Хрущев проявит мягкость, уступчивость Западу и не поддержит их усилия в борьбе за возвращение территорий. У них были общие проблемы: враги контролировали их территории — Западный Берлин и Тайвань. Китайцы советовались с восточными немцами, как прекратить бегство из страны — китайцы бежали в Гонконг, находившийся под британским управлением. Китай поставлял ГДР продовольствие.
Ульбрихту даже не надо было заходить слишком далеко в отношениях с Китаем, потому что китайская проблема и так не отпускала Хрущева. С каждым днем это становилось заметнее.
Канцлер ФРГ Конрад Аденауэр говорил приехавшему в Бонн французскому президенту Шарлю де Голлю:
— Моя надежда основывается на том, что Россия будет вынуждена отвести вооруженные силы с Запада и выставить их против красного Китая. Мое убеждение
таково, что проблема красного Китая может в один прекрасный день стать величайшей проблемой для всего человечества. Я считаю, что нужно использовать все способы, чтобы по возможности превратить Россию в плотину против Китая.Запад шел на уступки. Хрущев считал, что фактор времени на его стороне, что он выигрывает схватку с Западом.
— Смотрите, как все изменилось, — радовался Никита Сергеевич. — Они не хотели нам руки подавать. А теперь Макмиллан приехал. Вице-президент Никсон приезжает.
Президент Эйзенхауэр перестал причинять Советскому Союзу неприятности. Джон Фостер Даллес, самый жесткий оппонент ослабления напряженности, лежал в больнице. И британский премьер-министр Гаролд Макмиллан, к неудовольствию бойцов холодной войны, в феврале 1959 года съездил в Советский Союз и остался очень доволен.
Никита Сергеевич верил, что растущий ядерный арсенал поможет ему взять верх в берлинском кризисе. Хрущев в декабре 1958 года принял решение разместить в ГДР ракеты средней дальности. Восточных немцев в известность не поставили.
Из Новгородской области тайно перебазировали 72-ю инженерную бригаду Резерва Верховного главнокомандующего. На вооружении бригады состояли ракеты Р-5М (по натовской классификации СС-3). Радиус полета — тысяча двести километров, то есть в зоне поражения были Франция, Англия и американские базы на территории Западной Европы. Так, впервые (и за три года до Карибского кризиса) Хрущев разместил ракеты с атомными боеголовками за пределами советской территории.
Все работы велись ночью, чтобы не заметили американские самолеты-разведчики. Но западногерманская агентура следила за железнодорожными перевозками и получила достаточно точную информацию о появлении советского ядерного оружия в ГДР. В мае 1959 года командующий Группой советских войск в Германии маршал Захаров доложил Хрущеву, что ракеты готовы к боевому применению.
23 июня 1959 года бывший американский посол Аверелл Гарриман посетил Хрущева в Сочи и обсуждал с ним берлинский вопрос. Хрущев хотел напугать Гарримана, и ему это удалось. В журнале «Лайф» Гарриман цитировал советского руководителя:
— Ваши генералы говорят, что удержат свои позиции в Западном Берлине с помощью силы. Это блеф. Если вы пошлете танки, они будут сожжены, не сомневайтесь в этом. Если вы хотите войны, вы ее получите, но помните, что это будет ваша война. Наши ракеты взлетят автоматически.
Но тут Хрущева пригласили в Соединенные Штаты. Он воспринял приглашение как свидетельство успеха его политики. 72-ю бригаду так же тайно вывели из ГДР в Калининградскую область. Тем более что уже началось развертывание новых ракет Р-12 с дальностью полета в две тысячи километров, что позволяло нанести удар по целям в Западной Европе непосредственно с советской территории.
Летом 1959 года в Москву приехал тогдашний вице-президент Ричард Никсон. 24 июля он открыл в парке Сокольники первую американскую выставку. Хрущев сам пришел на открытие выставки. Они с Никсоном остановились в павильоне, где были выставлены образцы кухонной техники. Здесь и состоялся знаменитый кухонный спор о преимуществах двух систем.
Никсон пришел к выводу, что Хрущев вовсе не таков, каким он хочет казаться. Большая ошибка считать его человеком, который способен начать войну в припадке гнева. Когда обсуждаются серьезные вопросы, он трезв, холоден и невозмутим. Хрущев маневрировал. То угрозы в адрес империалистов, то оливковая ветвь.