Холодные финансовые войны

Но Тидуэл уже исчез. Дружба — великая вещь, однако работа есть работа, а он и так уже выбился из графика. Атака скоро захлебнется. Тидуэл быстро шел в глубь базы по следам Клэнси, убрав нож и снова вытащив пистолет. Внезапно впереди из тени возникла фигура.

— Я же говорил тебе, что здесь никого нет, — шепотом сказал человек.

Тидуэл выстрелил в упор, прямо в грудь. Послышался тихий хлопок, и часовой осел на землю. С некоторой брезгливостью майор снял с него идентификационный браслет. Этот парень явный кандидат на вылет, таких долго не держат. Сегодня он совершил сразу две серьезные ошибки: во-первых, проигнорировал шум среди ночи, а во-вторых, первым заговорил с молчащим часовым. Вот такие и портят репутацию наемников.

Тидуэл огляделся. Где он сейчас находится? Впереди еще два барака. Три он уже прошел. Отбросив осторожность, он слегка пригнулся и быстро побежал вперед, останавливаясь только для того, чтобы убедиться, что все вокруг тихо. У него сейчас некоторое преимущество, ведь он убрал из сектора обоих часовых, однако это ненадолго. Ситуация резко переменится, когда появится дежурный патруль.

Но он уже у цели — строения на вид совершенно неотличимого от прочих на базе. Тем не менее Тидуэл точно знал, что это именно оно — то, что ему нужно. Разведка сотни раз проверила и перепроверила данные. Командный пункт базы! Главный нерв, мозговой центр обороны. С командующими и средствами связи. Тидуэл скинул ранец и осторожно поставил его на землю. Отстегнув клапан, он извлек четыре заряда и тщательно проверил часовые устройства, не десинхронизированы ли они. Он знал немало случаев, когда самые блистательные операции проваливались именно из-за того, что часовой механизм был установлен неверно и устройство не срабатывало в нужный момент. Нет, с ним-то уж такого точно не будет. Он еще раз перепроверил часовой механизм. Черт их там знает, что имеют с этой войны Коммуникации и Нефтяной концерн, но уж часовщики несомненно здорово наживаются.

Зажав два заряда под мышкой и еще два в руках, Тидуэл быстро обежал вокруг строения, прилепив по заряду на каждом углу. Последний заряд он прилаживал левой рукой, держа пистолет с глушителем в правой и настороженно вглядываясь в темноту. Черт, как он копается! Патруль может появиться здесь с минуты на минуту.

Поднявшись, Тидуэл бросился прочь, теперь уже со всех ног. Миновав два строения, он остановился и припал к земле, у стены барака. Даже не переведя дух, он схватил левой рукой ларингофон.

— Декер! Устройство на месте! Давай контакт! Тишина.

— Декер! Ты меня слышишь? Взрывай! — Тидуэл пощелкал по микрофону ногтем. Опять ничего.

— Да взрывай же, дьявол тебя…

Пом!

Тидуэл отскочил за угол. Звук, раздавшийся в ночной тишине, был довольно громкий, однако это не грохот взрыва. Кто-то стрелял, возможно, по нему, Тидуэлу.

— Декер! Взрывай же!

Пом! Пом!

Да, ошибки быть не могло. Стреляли именно по нему. Чертыхаясь, Тидуэл попытался оторваться, описав дугу вокруг невидимого стрелка, однако то был пустой номер. Тидуэл прекрасно сознавал это. Он слышал крики за спиной: преследователей становилось все больше. Только бы увести их от взрывных устройств. Нырнув за угол, майор прижался к стене.

— Декер! — снова позвал он.

Дверь барака напротив внезапно распахнулась, и яркий свет залил пространство вокруг. Как в кошмарном сне, Тидуэл выстрелил в возникшую в дверном проеме фигуру и быстро юркнул за угол.

Пом!

Тидуэл был мертв. Удара «пули» он не почувствовал, но костюм сковал его по рукам и ногам, увлекая на землю. Тидуэл рухнул. Даже если бы он не утратил способности двигаться, то все равно ничего бы не смог поделать. Тот же ультрафиолетовый луч, что намертво сковал его костюм, вывел из строя его оружие. Теперь ему только и оставалось, что беспомощно лежать на земле и наблюдать, как его убийца будет снимать с него браслет. Часовой, склонившийся над ним, изумленно поднял брови, прочитав на браслете звание своей жертвы, однако ничего не сказал. С трупами не разговаривают.

Когда часовой удалился, Тидуэл вздохнул и приготовился ждать. Никто в мире не может переключить костюм на режим «жизни» в течение тридцати минут с момента последнего выстрела. Последняя смутная надежда была на Декера — что он все-таки взорвет мину, однако в глубине души Тидуэл уже понимал: этого не случится. Опять неудача.

Проклятые радиопередатчики! Еще одна операция провалилась из-за них! Майор снова тяжело вздохнул. Конечно, валяться на земле в «окостеневшем» блок-костюме несколько лучше, чем по-настоящему умереть. Однако он еще может пожалеть, что остался живым, когда его вызовут для доклада. После сегодняшней неудачи чья-нибудь голова должна слететь с плеч. Логично предположить, что это будет голова самого Тидуэла — ответственного за операцию.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Эй, Фред! Подожди минутку!

Фред Уиллард остановился, придерживая стеклянную дверь, и оглянулся. На тротуаре стоял Иван Крамиц и махал ему рукой. Изображая на лице подобие улыбки, Фред остановился. Какого черта нужно этому сукиному сыну?

Ивана он ненавидел страстно, всей душой, и знал, что тот отвечает ему взаимностью. Это было неудивительно: Фред и Иван — полные, стопроцентные антиподы, и внешне и внутренне, к тому же они ярые конкуренты, одинаково преуспевающие на одном и том же поприще и находящиеся на одной и той же ступени служебной лестницы. Иван приехал в Америку совсем недавно. Говорили, что он бежал из коммунистического блока во время русско-китайской войны, а Фред — Фред был коренным американцем, выходцем из самых обездоленных слоев общества, так сказать, потомственным бедняком. В манерах Ивана проявлялся лоск венгерского мастера фехтования, эдакая изысканность и оригинальность буквально во всем — воплощение изящества, элегантности, высокомерия. А грузный коротышка Фред, похожий на катящийся шарик, немедленно вызывал в памяти — и он сам отлично понимал это — хрестоматийный образ копа.

Краснорожего, раздувшегося от пива фараона. Если добавить еще и разницу в возрасте (Фреду было уже за пятьдесят, а Ивану едва за тридцать), а также то обстоятельство, что они работали в конкурирующих фирмах, — их взаимная нелюбовь обретала фатальный характер. Персонифицированный враг, воплощение того, что каждый из них люто ненавидел и против чего боролся.

Однако нельзя пренебречь возможностью перекинуться словечком-другим со вторым человеком в команде посредников Нефтяного концерна наедине, вне стен конференц-зала. Особенно когда сам ты — номер три в команде посредников Коммуникаций. Так что Фред подождал, пока Иван подойдет к нему своей неторопливо-небрежной походкой.

— Извини, друг, я заставил тебя подождать, я хочу поговорить с тобой, пока ты не войдешь туда. — Иван улыбнулся, с трудом осилив английскую фразу. Он говорил с очень сильным акцентом.

Фред улыбнулся в ответ столь же ослепительно и фальшиво. Несколько недель назад он обнаружил, что, когда Иван хочет, он может говорить по-английски практически безупречно, так что его деланный акцент предназначался специально для того, чтобы лишний раз позлить Фреда.

— Ничего, Иван. Чем могу быть полезен?

— Я только хотел узнать: ваша команда по-прежнему заинтересована в этих четырех миллионах баррелей бензина?

Заинтересована?! Да это слишком слабо сказано. Сорок истребителей так и будут стоять на земле, пока корпорация не восполнит свои запасы топлива.

— Право, не знаю, Иван. Нужно поговорить с парнями. А что? Неужели ваши нефтяные короли решили немного отпустить вожжи?

— Возможно. До меня дошли кое-какие слухи… Если хочешь, я мог бы выяснить поподробнее. Да, они отвергли ваше первое предложение, но это не значит, что они вообще не заинтересованы в сделке. Может, вы предложите какой-то обмен, а не просто закупку? У меня есть довольно достоверная информация, что они охотно предоставили бы бензин в обмен на некоторые разработки Коммуникаций, например переговорники— ларингофоны, которые сейчас на вооружении у ваших ребят.

Ага! Вот ты и открылся. Эти подонки не были бы так уступчивы, если бы наши коммуникаторы не приносили им такую головную боль. Испробуем проверенный прием.

— Не знаю, Иван. Ребятишки очень болезненно относятся к этим своим штучкам. Вряд ли они захотят так легко с ними расстаться. Иван ощерился, как барракуда.

— Вообще-то, друг мой Фредерик, я слышал о том, что никто не собирается информировать вашу армию о факте обмена. Это будет, ну, как бы это помягче выразиться… тайная договоренность между старыми добрыми друзьями.